Столько было толков о загадочном «дикаре», появившемся где-то на Западе, что я в конце концов счел своим долгом выехать на место и взять у него интервью. Если верить газетам, в этом существе и его необыкновенных поступках было что-то своеобразное и романтически трогательное. Его изображали волосатым, с длинными руками, сильным и высоким, безобразным и неуклюжим; он старается не попадаться на глаза мужчинам, но внезапно и неожиданно вырастает перед женщинами и детьми; вооружен дубинкой, но никогда и пальцем никого не трогает, не считая лишь овец и тому подобной легкой добычи; не прочь выпить и поесть, но непривередлив: качество, количество и свойства еды и напитков его не занимают; живет в лесу, как дикий зверь, но нравом кроток; стонет, иногда воет, но членораздельных звуков не издает. Таков был Старый Козопас, как его расписывали газеты. Я чувствовал, что история его жизни должна быть печальной — историей страданий, разочарования и изгнания, историей людской бесчеловечности в том или ином ее виде... и я хотел выведать у него его тайну.
. . . . . . . . . . . .
— Поскольку, по вашим словам, вы представитель прессы, я намерен рассказать вам все, что вы желаете услышать, — заявил дикарь. — Вскоре вы поймете, почему, так старательно избегая разговоров со всеми прочими людьми, я хочу открыться газетчику. Теперь выслушайте мою удивительную историю. Я родился почти одновременно с тем миром, в котором мы живем. Я сын Каина.
— Как?
— Собственными ушами я слышал извещение о потопе.
— Что?
— Я отец Вечного Жида.
— Сэр!
Я отодвинулся подальше от его дубинки и продолжал записывать, все время с опаской поглядывая на своего собеседника. Он невесело усмехнулся и продолжал:
— Когда я озираюсь на мрачную пустыню веков, я вижу множество мерцающих точек, хорошо мне знакомых и памятных. Ах, сколько лье я прошел! сколько всякой всячины видел! сколько событий приобрели громкую известность благодаря моему содействию! Я присутствовал при убийстве Цезаря. Я шел в Мекку вместе с Магометом. Я участвовал в крестовых походах и был подле Готфрида Бульонского, когда он водружал стяг крестоносцев на стенах Иерусалима, я...
— Простите, одну минутку. Вы давали эти сведения какому-нибудь другому печатному органу? Могу ли я...
— Не перебивайте! Я был на вантах «Пинты» вместе с Колумбом, когда его взору открылась Америка. Я видел, как обезглавили Карла Первого. Я был в Лондоне, когда был раскрыт Пороховой заговор. Я присутствовал на процессе Уоррена Гастингса. Я был на американской земле, когда шла битва при Лексингтоне, когда провозгласили Декларацию, когда сдался Корнваллис, когда умер Вашингтон. Я вступил в Париж вместе с Наполеоном, бежавшим с Эльбы. Я был среди вас, когда вы стали под ружье и снаряжали флот перед войной тысяча восемьсот двенадцатого года, когда южане обстреливали Самтер, когда пал Ричмонд, когда убили президента. Во все века я помогал праздновать триумфы гениев и успехи победителей, ставить мир в известность об опустошениях, произведенных бурями, огнем, чумою, голодом.
— Что и говорить, ваша жизнь богата событиями. Но в таком случае позвольте мне задать вам вопрос: что побудило вас обосноваться в этих скучнейших канзасских лесах, когда вы так привыкли к тревогам в течение... я бы сказал... столь — будем называть вещи своими именами! — ...столь продолжительного отрезка времени?
— Слушайте. Когда-то я был почтенным слугою благородных и прославленных мужей, — тут он вздохнул и провел волосатой рукой по глазам, — но в нынешние жалкие времена я сделался рабом шарлатанов и газет. Мне не дают ни минуты покоя, гоняют с места на место, иной раз я появляюсь с трафаретом и кистью и пачкаю заборы кабалистическими надписями, иной раз выступаю в уродливой и нелепой роли по требованию какой-нибудь напористой газеты. Несколько недель назад я присутствовал при ограблении Атлантического банка — том самом, помните? — едва переведя дух после невероятной шумихи по случаю завершения строительства Тихоокеанской железной дороги. Сразу вслед за тем меня похитили нью-йоркские газеты и, тиражей своих ради, заставили совершить зверское убийство; потом — свадьба патриархально настроенного миллионера; потом — восторженные крики на большой регате; потом, чуть только у меня зашевелилась надежда, что моим старым костям дадут хоть немного передохнуть, как, пожалуйста, — меня спроваживают в эти унылые дебри, и я должен разгуливать грязный и обросший и нести какую-то неразбериху, всех пугать, валить заборы, подстерегать овец, носиться повсюду с дубинкой, — одним словом, разыгрывать «дикаря», и все — чтобы угодить ораве бешеных писак! По всему континенту, из конца в конец, меня изображают гориллой, отдаленно схожей с человеком, — и все для того, чтобы угодить этим щелкоперам, этим грязным подонкам!
— Ах вы бедняга, перекати-поле!
— Мне часто случалось исполнять позорную службу в новые и не самые новые времена. Низкие души заставляли меня плести несусветную чушь и вытворять всевозможные мошенничества. Я написал полоумные письма Юниуса, я пятнадцать лет тосковал во французской темнице и носил смехотворную железную маску; я загнал в леса вашего Севера, к бродячим индейцам, напыщенного идиота-француза, в коем воплотился дух усопшего дофина, дабы зеваки и бездельники всего мира могли гадать, есть ли еще «Бурбон среди нас»; я разыгрывал роль морского змея, появившегося у берегов Наханта, дикой лошади и других диковинных экспонатов из кунсткамеры; я брал интервью у политических деятелей для «Сан», выискивал всевозможные чудеса для «Геральд», подводил итоги выборов для «Уорлд» и громогласно вещал со страниц «Трибюн», поучая читателей политической экономии. Я исполнял все причуды, какие только способно измыслить самое разнузданное воображение, и исполнял на совесть, — и вот моя награда: роль дикаря-голоштанника в Канзасе!
— О загадочное существо, свет смутно забрезжил передо мною... он все ярче и ярче... назови... назови свое имя!
— СЕНСАЦИЯ!
— Прочь, страшный призрак!
Дикарь продолжал:
— О безжалостный рок, судьба снова спустила на меня своих псов! Я слышу призыв. Я иду. Увы, ужели не будет мне покоя?!
В один миг черты лица дикаря смягчились и утончились, весь его облик приобрел человеческое благообразие и соразмерность. Дубинка превратилась в лопату, он вскинул ее на плечо и зашагал прочь, глубоко вздыхая и проливая слезы.
— Куда, злополучная тень?
— Вскрывать фамильный склеп Байронов.
Таков был ответ, который принес мне ветер, меж
тем как печальный дух встряхнул кудрями, вскинул лопату повыше и исчез за крутым склоном холма.
Подтверждаю, что все вышеописанное находится в строгом соответствии с подлинными фактами.
М.Т.
Примечания
Перевод сделан по книге «The Curious Republic of Gondour and Other Whimsical Sketches» by Samuel L. Clemens, New York, 1919.
Льё — старая мера длины, равная трем милям (4,83 км).
Готфрид Бульонский (ок. 1060—1100) — герцог Нижней Лотарингии (Бульон — название его замка), один из предводителей первого крестового похода (1096—1099), участвовал в разграблении Иерусалима, затем стал правителем Иерусалимского королевства.
...на вантах «Пинты» вместе с Колумбом. — Имеется в виду одно из трех судов первой экспедиции Христофора Колумба (1492). Однако сам Колумб плыл на другом судне — «Санта-Мария».
Карл Первый (1600—1649) — английский король из династии Стюартов. В гражданских войнах 1642—1646 гг. и 1648 г. потерпел поражение и 30 января 1649 г. был казнен по приговору верховного трибунала, созданного парламентом.
Пороховой заговор — неудавшаяся попытка английских дворян-католиков взорвать английский парламент и убить короля Иакова I и его министров. Заговорщикам удалось спрятать в подвале под зданием парламента бочки с порохом, но в последнюю минуту планы их были раскрыты (5 ноября 1605 г.).
Гастингс Уоррен (1732—1818) — английский генерал-губернатор Индии, приобрел скандальную известность после того, как вскрылись чудовищные финансовые злоупотребления и жестокости, чинимые колониальными властями в Индии. В 1788 г. Гастингс предстал перед судом по обвинению в неслыханных зверствах и хищениях. Обвинителем Гастингса на суде выступал знаменитый драматург и политический деятель Р.Б. Шеридан.
Битва при Лексингтоне — произошла 19 апреля 1775 г. во время войны за независимость в Северной Америке. Колонисты нанесли английским войскам тяжелое поражение.
...перед войной тысяча восемьсот двенадцатого года. — Речь идет об англо-американской войне (1812—1814), в результате которой, несмотря на ряд поражений американских войск, была упрочена независимость США.
...южане обстреливали Самтер. — Имеется в виду первое сражение в Гражданской войне в США. Отвергнув все компромиссные предложения, мятежники-южане 12 апреля 1861 г. начали обстрел правительственного форта Самтер в штате Южная Каролина и вскоре заняли его.
...пал Ричмонд... убили президента. — Речь идет об одном из заключительных эпизодов Гражданской войны. Столица южан, г. Ричмонд, была взята войсками генерала Гранта 3 апреля 1865 г., а через десять дней, 14 апреля, президент Авраам Линкольн был убит во время спектакля в театре актером Бусом — агентом плантаторов.
Письма Юниуса — анонимные сатирические письма, печатавшиеся в лондонском журнале «Паблик адвертайзер» в 1769—1772 гг. в связи с борьбой за свободу печати в Англии. Авторство их не установлено.
...носил... железную маску. — Имеется в виду таинственный узник времен Людовика XIV, никогда не снимавший маску с лица и умерший в Бастилии в 1703 г. Имя его было неизвестно. Согласно одной из версий, это был брат короля Людовика XIV.
...француза, в коем воплотился дух усопшего дофина. — Речь идет о Людовике XVII (1785—1795), втором сыне французского короля Людовика XVI, казненного в 1793 г. После смерти десятилетнего наследника королевской династии Бурбонов появились самозванцы, объявлявшие себя «чудесно спасшимся Людовиком XVII».
Нахант — полуостров в Бостонской гавани.
...громогласно вещал со страниц «Трибюн», поучая читателей политической экономии. — Имеется в виду «Нью-Йорк дейли трибюн», одна из влиятельнейших американских газет, основанная в 1841 г. Хорейсом Грили.
