Много раз Орайон пытался начать этот разговор и... беспомощно умолкал. Он знал, что ответит Сэм. Совсем недавно, когда Орайон и сам был еще почти ребенком, они сидели рядышком на дощатом настиле пристани, смотрели на проходящие мимо пароходы и говорил и друг другу о том, что самое главное в их жизни — «познать великую реку».
Теперь Сэм писал очерки жизни городов Миссисипи. Это были дневники ученика лоцмана, в которых описывались самые величественные, самые красивые корабли реки. Это были, наконец, великолепные, профессионально написанные газетные материалы...
Как признавался Марк Твен, годы лоцманской школы были самыми счастливыми в его жизни. Ему казалось, что исполняется мечта всей его жизни. Он же не писателем хотел быть, а — капитаном.
Лоцман — больше, чем капитан. Это капитан над капитанами. У лоцмана нет своего парохода. Он поднимается на палубу судна и становится его капитаном. А настоящий капитан — уступает место лоцману, прислушивается к каждому его слову.
Вечерами, когда голова гудела от усталости, а ноги могли только дотащить разбитое тело до кровати, Сэм заставлял себя садиться за стол, зажигал лампу, доставал карандаш и бумагу. И — писал.
В апреле 1859 года Сэм получил свидетельство лоцмана. Ровно два года он водил по Миссисипи корабли наравне со своим учителем Хорэсом Биксби. И учитель им гордился — из Сэма Клеменса получился великолепный лоцман, настоящий знаток этого многотрудного дела.
Но и писательства Сэм не оставлял. В эти же годы его рассказы печатали два издания Нового Орлеана — «Полумесяц» и «Тру-Дельта».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
