Огорченный своей неудачей, Твен вернулся к мысли, которая только проскользнула в «Позолоченном веке», — к защите избирательных прав женщин, как к средству спасения американской демократии. «Я уже много лет, как состою в суфражистках1, — заявил он на митинге Еврейского женского технического училища в январе 1901 года. — Я уже двадцать пять лет борюсь за права женщин». Судя по этому заявлению, надо считать, что «обращение» Твена состоялось в начале 70-х годов. Мы называем это «обращением», так как до 70-х годов Твен выступал как заядлый противник женского движения и всячески высмеивал его в своих фельетонах, к великому удовольствию и под шумные аплодисменты всех ревнителей верховенства мужчин — от одного побережья Америки до другого.
Весной 1876 года в Нью-Йорке Твену довелось присутствовать на лекции мисс Анны Дикинсон, популярной суфражистки, требовавшей, чтобы «женщинам были открыты более широкие возможности зарабатывать на жизнь честным трудом». В своей корреспонденции в сан-францисскую газету «Альта Калифорния» Твен писал: «Мисс Дикинсон неукоснительно держится темы и хорошо аргументирует, каждый ее довод бьет в цель, ее поэтическая проза иной раз трогает до слез, а сатира задевает за живое... Словом, ее речь стоило послушать». Однако самого Твена лекторша не убедила, ее доводы, как он писал, «не выдерживают критики при ближайшем рассмотрении». Той же весной он опубликовал ряд статей о женском движении, сторонники которого, по словам Твена, развили такую бешеную агитацию, что «честным мужчинам впору задуматься над судьбами своего отечества». Для того чтобы слова писателя не были приняты за обычную шутку, редакция газеты специально оговорила, что к его доводам надо отнестись с полной серьезностью.
В одной из этих статей Твен рисует законодательное собрание, где заседают женщины, получившие избирательные права. Слушается законопроект об улучшении системы школьного образования, и законодательницы превращают его в «билль о преобразовании и обновлении мод для женских шляпок». В таком же духе обсуждаются и остальные законопроекты. В другой статье Твен наряду с сатирическими выпадами высказывал и серьезные мысли. Он считал, что защитники женских прав приводят справедливые доводы, но они ошибаются по существу дела. Избирательный бюллетень в руках у женщин будет лишь способствовать торжеству посредственности и усилению коррупции в правительстве и ухудшит общественное положение женщины. Что касается первого пункта, аргументировал Твен, то образованная американская избирательница, как и разумный и образованный избиратель, предпочтет сидеть дома и не голосовать, между тем как всякий сброд того и другого пола «будет подкупать, голосовать и хлопотать что есть мочи». Что же касается второго пункта, то Твен, как и все противники женского равноправия, ссылался на то, что женщина потеряет свое особое, почетное положение в обществе, когда станет всенародно «голосовать, болтать о политике и вербовать голоса». Он был против того, чтобы «верховную жрицу священного домашнего очага отрывали от ее обязанностей и посылали вербовать голоса черни, недостойной коснуться краешка ее платья».
Хотя эти взгляды лишь отражали существующие предрассудки, Твен в отличие от других противников суфражизма готов был признать за ним принципиальную правоту. Более того, когда в ответ на его статьи пришло письмо некой защитницы женских прав, юмористические возражения Твена выдавали его внутреннюю слабость. Неофициально он признавался, что «положение его было бы менее затруднительным, если бы все разумные доводы не были на стороне его корреспондентки». Убедить его оказалось не так уж трудно, и вскоре Твен круто изменил свое отношение и стал последовательным защитником женских прав, осудив как несостоятельные те самые доводы, которые он еще недавно выдвигал. Возможно, что большую роль сыграла тут дружба с Изабеллой Хукер Бичер, его хартфордской соседкой. Много лет спустя в еще не изданной до сих пор части «Автобиографии» Твен восторженно отзывался о миссис Хукер Бичер и о том деле, которое она защищала:
«Изабелла Хукер Бичер одной из первых включилась в борьбу за права женщин лет шестьдесят назад, и, отдавшись этому великому делу со свойственным ей энтузиазмом, посвятила ему всю жизнь. Благодаря своему таланту и рвению она стала ближайшей соратницей таких выдающихся деятельниц, как Сюзен Б. Антони, Элизабет Кейди Стэнтон и миссис Ливермор. В 1848 году, когда эти несокрушимые сестры вышли на арену, женщина в Америке была еще тем, чем она была во всех странах, при всех религиях и на всех ступенях цивилизации начиная с периода дикости, — предметом общего презрения, рабой. Законы, касающиеся женщин, были позором для нашего кодекса. Храбрые воительницы из года в год вели правильную осаду всех законодательных собраний, терпя поругание и поношение, упреки и насмешки, но не бросая знамен, не сдаваясь ни на миг. Эта изумительная кампания, длившаяся долгие, долгие годы, останется жить в истории, ибо она привела к единственной в мире революции, освободившей добрую половину народа и не стоившей ни единой капли крови. Они разбили оковы своих сестер и даровали им свободу».
По просьбе мисс Хукер Бичер Твен часто выступал на собраниях американских суфражисток, осуждая глупые предрассудки тех, кто требует, чтобы избиратель «носил брюки, а не юбки», и не допускает женщин к урнам в стране, которая похваляется равенством для всех. «Мы гордимся нашим всеобщим избирательным правом, — говорил он, — но ведь это чистейшее лицемерие: как только дело коснется женщин, мы идем на попятный». Цивилизованные народы всегда считали варварством угнетение одного пола другим, а между тем у нас, в самой свободной стране мира, женщинам все еще отказано в праве голоса. Демократия попирается ханжеством, ибо какая может быть речь о демократии, когда половина народа «не участвует в издании законов и выборе лиц, ответственных за их соблюдение. Одаренная разумом, образованная, рожденная в этой стране женщина стремится к защите своих законных интересов и убеждается, что рот у нее завязан, а руки скованы». Теперь Твен доказывал, что влияние женщины в политике будет благотворным: оно приведет к уменьшению коррупции и к избранию более достойных кандидатов. «Мне кажется, многие согласятся с тем, что, если бы женщины имели избирательные права, они голосовали бы за добрые нравы... Они не сидели бы праздно дома, как их мужья и братья... а выставляли бы кандидатуры, за которые порядочным людям не стыдно было бы голосовать... Это наш последний шанс... Обе наши большие партии обанкротились. Что нам теперь нужно — это партия женщин». До конца жизни Твен верил в те огромные преимущества, которые принесет допуск женщин к избирательным урнам. «Мне не важно, кто будет издавать законы, — заявил он в 1901 году. — Мне важно одно — видеть ферулу избирательного бюллетеня в руках у женщин... Женщина — источник нравственности. Государства зиждутся не на разуме, а на морали. Если бы женщина время от времени могла голосовать, будьте уверены, что она голосовала бы справедливо».
Твен явно идеализировал роль, которую женщина была призвана сыграть в политике, однако из этого не следует, что он относился ко всем женщинам некритически. В одной из его записных книжек сохранилась не опубликованная до сих пор запись, сделанная в 1891 году, в которой Твен негодовал на женщин штата Иллинойс, чей протест против дарования им гражданских прав провалил этот законопроект в местном парламенте. «Иллинойсцам угрожала большая неприятность, — презрительно комментирует он, — ведь избирательный бюллетень, который полезен только в руках у разумных граждан, мог попасть в руки тех самых женщин». Однако эпизод этот не повлиял на мнение Твена о необходимости для американской демократии политического раскрепощения женщин. Попав в Мельбурн во время своего кругосветного путешествия, он 5 октября 1895 года заносит в записную книжку: «Здесь очень сильно движение за права женщин. Ознакомиться с ним». Эти сведения нужны были ему в интересах американского суфражизма, что ясно из его корреспонденции о выступлении гражданок Новой Зеландии после получения ими избирательных прав. Упомянув об аргументах, выдвигаемых противниками женских прав в Соединенных Штатах, Твен в доказательство того, что женщины живо интересуются политикой и должны участвовать в управлении страной, приводит тот довод, что в Новой Зеландии проголосовало 85,18 процента всех избирательниц и что предсказания о неминуемых беспорядках не подтвердились.
Впрочем, с одним предсказанием соглашался и Твен — что женщины в Соединенных Штатах рано или поздно получат избирательные права. «Если бы мне удалось прожить еще лет двадцать пять, я уверен, — говорил он сам в 1901 году, — что увидел бы женщину, вооруженную избирательным бюллетенем». Твену так и не пришлось увидеть этого в общенациональном масштабе, хотя несколько штатов уже при его жизни даровали женщинам права: ему так и не пришлось убедиться, что эта реформа не принесла американской демократии ожидаемых благ. Во всяком случае, Твен своими речами и статьями много сделал для демократизации Америки, где был положен конец гражданской дискриминации по признаку пола.
Примечания
1. Суфражизм — движение за предоставление политических прав женщинам. Возник в начале XX века в Англии и США и прекратился после предоставления избирательных прав женщинам в Англии в 1918 г. и после издания соответствующего федерального закона в США в 1920 г. В ряде штатов США избирательные права были предоставлены женщинам еще до 1920 г.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
