Определяя специфику развития американской литературы XIX века, П.В. Балдицын говорит следующее: «Национальное самоопределение [американцев] чаще всего комбинировало три ключевых понятия, составляющие стержень системы ценностей американской культуры: свобода, природа и юность»1. Эти понятия сложились под влиянием американской истории продвижения на Запад, а также идей просветительства и американского трансцендентализма. Еще Р. Эмерсон использовал эти категории в качестве главных образов в своих работах (эссе «Природа», 1836 и др.). Эти категории стали нашей отправной точкой в суждении о произведениях второго периода творчества Твена.
Мировую славу Марку Твену принесла его автобиографическая трилогия: «Приключения Тома Сойера» (The Adventures of Tom Sawyer, 1876), «Жизнь на Миссисипи» (Life on the Mississippi, 1883), «Приключения Гекльберри Финна» (Adventures of Huckleberry Finn, 1884). На первый взгляд, романы о Томе Сойере и Геке Финне в сюжетно-тематическом плане образуют дилогию. Таковой она воспринимается широким кругом читателей, однако исследователи (П.В. Балдицын2, Б.А. Гиленсон3 и др.) отмечают, что в общем замысле Твена сборник очерков «Жизнь на Миссисипи» оказывается срединным звеном трилогии. М.О. Мендельсон не называя прямо эти три книги Твена трилогией, находит между ними определенную связь — в них важнейшим «действующим лицом» является река Миссисипи, жизнь в городках по её берегам4.
Книгу «Жизнь на Миссисипи» условно можно разделить на две части: в первой — писатель развивает тему американского прошлого, начатую в романе «Приключения Тома Сойера», автор в воспоминаниях обращается к поре своей молодости, когда он был лоцманом на Миссисипи, эти главы близки первому роману трилогии общей светлой атмосферой. Вторая часть книги «Жизнь на Миссисипи» создана под впечатлением от путешествия по Миссисипи, которое Твен предпринял в 1882 году, спустя более двадцати лет. Здесь он критикует южные нравы, по своей тональности эта книга близка роману о Геке Финне. Душой писатель все еще оставался связан с природной стихией — познав жестокие законы «цивилизованного» мира, разочаровавшись в настоящем, Твен стремится мысленно вернуться в прошлое. Именно там — в простой, грубой, невежественной среде речников повествователь вновь оживает душой, он надеется, что воспоминания о прошлом помогут возвратить ему утраченные идеалы.
В первой книге трилогии Твен пишет от лица мальчика, который смотрит на мир наивными, широко открытыми глазами. Все события пропущены через восприятие Тома, его детское сознание, благодаря которому реальность пока еще окрашена в радостные тона. Игры Тома Сойера — это художественно обработанные воспоминания автора о собственных детских развлечениях и его сверстников.
Твен является непревзойденным мастером создания детских образов (в книгах «Приключения Тома Сойера», «Приключения Гекльберри Финна», «Принц и нищий»). Конечно же, во второй половине XIX века литературы о детях издавалось много (Ч. Диккенс, Ф. Бернетт, Г. Элджер, Л. Олкотт, Т. Олдрич, Б. Шиллабер), дети в книгах перечисленных авторов наделялись общечеловеческими детскими чертами, однако у Твена они приобретают свою характерную специфику. Детские образы позволяют писателю выразить определенную нравственно-философскую концепцию, а читателю они позволяют судить о его социальных, политических, эстетических взглядах. Но самым важным является то, что Твен создал образ не просто ребенка вообще, а именно американского ребенка.
В своей концепции создания детских образов Твен опирался на идеи европейских просветителей о «человеческой природе», которые верили в природную предрасположенность людей к добру, во «внутреннее моральное чувство», считали добродетели врожденными (Энтони Шефтсбери). В соответствии с этикой просветителей человек по природе своей непорочен, нравственное чувство в человеке изначально, инстинктивно, естественно. Такое представление о природе человека объективно противоречит католической картине мира и созвучно протестантской доктрине.
Для Твена, как и для Руссо, дети — это своеобразный вариант «естественного человека», который не испорчен законами жизни в обществе, ограничивающими естественные проявления человеческой натуры. Для Твена дети — это невинные души, еще не утратившие природной чистоты. Мир культуры, социум, не успели «исковеркать» их сущность, выделив для них определенные роли, надев социальные маски. Твен видел в детях врожденный нравственный эталон, который подсознательно диктует им правильную с моральной точки зрения линию поведению, определяет выбор героя-ребенка. Особенно ярко эстетическая позиция Твена проявляется при создании образа Гекльберри Финна.
В образах детей по-особому, по-американски, соединились принципы европейской просветительской мысли с американскими тенденциями XIX века — трансцендентализмом, позитивизмом и прагматизмом. Для трансценденталистов (Э. Эмерсон, Г. Торо) непосредственный взгляд, освобожденный от влияния культурно-исторических ассоциаций, сосредоточенный на настоящем моменте, — это взгляд ребенка. Именно в этом контексте ребенок представляет особый интерес для литературы.
Уже с самого своего рождения юный американский герой соединил в себе черты естественного, природного человека и деловитого, практичного. Образ ребенка позволяет американскому писателю дать ответ на мучающий его вопрос о том, что лежит в основе человеческой природы: добро или зло. Концепция детства у Твена заключается в том, что ребенок — носитель идеи добра, характеризуется чистотой и непосредственностью восприятия, которые он постепенно утрачивает, становясь взрослым. Детские герои Твена — Том Сойер, Гек Финн, Том Кенти призваны автором напоминать взрослым о принципах добра, справедливости, свободы.
Сам писатель неоднозначно относился к своему первому роману о детях. Так в письме к своему другу — американскому писателю У.Д. Хоуэлсу он пишет: «...я думал, что моя книга для взрослых. Но... все безоговорочно решили, что она предназначается для мальчиков и девочек...»5. Это подтверждает высочайшее мастерство автора в создании детских образов.
Пересечение детских воспоминаний Твена — взгляда мальчика с берегов Миссисипи, и взрослого, умудренного жизненным опытом писателя, позволили ему сделать свое произведение одинаково интересным как для взрослой, так и детской читательской аудитории. Озорные проделки главного героя повествования — Тома — близки и понятны и взрослым, и детям. Каждый из них чем-то напоминает читателю себя, для взрослых они становятся лирическим воспоминанием о детстве — самой светлой, радостной, безмятежной поре жизни человека. Писателю удалось точно воссоздать мысли, интересы, побуждения, чувства юного героя. Твен черпал материал для книг из своего непосредственного опыта — это его воспоминания о детстве, представления писателя об идеальной Америке.
Детям, прежде всего, интересны в книге приключения их сверстника — лидера детской компании, инициатора и идейного вдохновителя приключений. Здесь автор полностью проявил свой талант строить занимательный, динамичный сюжет, который заставляет читателя с большим интересом ждать дальнейшего развития событий. Твен ведет повествование о приключениях своего героя без должного для взрослого человека, иногда лицемерного, назидания. Конечно же, такой тон повествования привлекает юных читателей.
Твен как художник-реалист сильнее всего проявил себя там, где он раскрывает внутренний мир Тома Сойера и его друзей. Американский писатель предстает как изумительный знаток детской психологии. Детская психология представляла для американского писателя особый интерес, поскольку именно наблюдение над детьми позволяло ему исследовать природу человека — ребенок в меньшей степени, нежели взрослый, отдален от своего природного начала, его инстинктивные проявления дают о себе знать более открыто и непосредственно, а характер еще не подвергнут социальному воздействию окружающей среды. Именно ребенок способен видеть окружающий мир искренне, открыто, а не сквозь призму общественных стереотипов.
Твен психологически верно изображает внутренний мир ребенка — читатель видит Тома Сойера грустным и веселым, озорником и создающим вид послушного мальчика, авантюристом и романтичным. Душевные переживания, которые испытывает юный герой, оказываются свойственны и взрослым, и детям — чувство жалости к себе и к окружающим, чувство любви. Так, например, напроказничавший Том всегда испытывает чувство вины перед тетей Полли.
В образе Тома Сойера Марк Твен создал тип юного американца того времени, в нем воплощено все характерное для его возраста, среды, времени, страны. В характере этого героя сочетаются разнообразные, а иногда противоречивые черты — он энергичный, практичный, искренний, непосредственный, одновременно себялюбивый и великодушный, ему свойственны романтическая мечтательность и трезвый практицизм, он ценит дружеские отношения, но, в то же время, для него важно положение лидера, вожака.
Раскрытию темы детства у Твена способствует последовательное противопоставление таких категорий, как естественное и искусственное, подлинное и иллюзорное, природное и цивилизованное, истинное и ложное, неофициальное и официальное, непосредственное, наивное и практическое, рациональное. Эта оппозиция — закономерный результат философско-эстетических исканий европейских и американских просветителей и самого М. Твена. Именно на основании этих оппозиций детские герои в повести о Томе Сойере и Геке Финне противопоставлены окружающему их миру взрослых.
Во второй книге трилогии — «Жизнь на Миссисипи» — Твен также обращается к просветительским традициям, при этом соединяя европейские и американские. Во-первых, здесь проявляются черты европейского «романа воспитания» в традиционном его понимании — в книге представлена история становления характера и личности главного героя-рассказчика через овладение им сложной профессией лоцмана. Во-вторых, Твен в этой книге продолжает американскую документально-художественную традицию создания образа «человека-работника» (Б. Франклин «Автобиография» 1791), которая стала одной из стержневых в литературе США в целом. Трудолюбие было изначально свойственно американцам, поскольку важной ценностью для американского общества является деятельность (activity). Личное трудолюбие поощряла и протестантская религия, что в значительной степени привело к формированию этого качества характера у американцев.
Твен с ностальгией вспоминает «старые времена на Миссисипи», когда пароходство переживало расцвет своей деятельности, а лоцман был первой фигурой. Писатель превозносит эту профессию, считая, что для того времени более почетного и достойного занятия не существовало. Главное ее достоинство, по мнению Твена, свобода, независимость: «...лоцман в те дни был на свете единственным, ничем не стесненным, абсолютно независимым представителем человеческого рода... Да, в самом деле: у каждого мужчины, у каждой женщины, у каждого ребенка есть хозяин, и все томятся в рабстве. Но в те дни, о которых я пишу, лоцман на Миссисипи хозяина не знал (пер. П.В. Балдицына)» (МТ, т. 4, с. 321—322).
В повествовании Твена (как и у Франклина) нашла отражение свойственная эпохе Просвещения идея гармонии духовности и практичности: с одной стороны, до развития железнодорожного сообщения, профессия лоцмана была престижной и высокооплачиваемой, с другой стороны, она позволяла воплощать мечты о свободе, независимости, проявлять самые достойные человеческие качества — сообразительность, решительность, физическую силу, которыми в полной мере обладал Твен.
Одним из главных образов второй книги о Миссисипи является лоцман Горас Биксби, прототипом которого являлся реальный человек. Биксби сыграл важную роль в судьбе автора книги — он обучал будущего писателя лоцманскому делу. При этом юный герой книги — Сэмюэл Клеменс, обучающийся лоцманскому делу, предстает простаком, его шутливо называют «щенок» (the cub pilot) — именно так принято было называть ученика лоцмана. Он все делает невпопад, дает нелепые ответы на вопросы своего наставника, наивен и неловок. Овладение профессией изменяет и внутренние человеческие качества героя-простака — он становится знатоком нужного всем дела, отвечающим за свои действия, уверенным в себе — т. е. действительно обретает свободу.
Особое место в сборнике занимает глава «Картинки прошлого», где впервые появляется история путешествия на плоту мальчика Гека Финна и негра Джима. Следует напомнить, что роман о Геке Финне в этот период еще не был написан, лишь позже Твен вставил этот эпизод в произведение. Речь идет о том, как Гек тайно проникает на большой плот, чтобы узнать, в каком месте они с Джимом находятся. И вот перед глазами Гека предстает картина обыденной жизни речников, с легендами, анекдотами, разудалыми песнями и шутками. Именно восприятие Гека в данном отрывке становится ведущим, теперь он выступает в роли рассказчика. Следует особо отметить, что образ Гека знаменует собой переход повествования от образа взрослого писателя, к Твену-ребенку. В дальнейшем различные ракурсы видения постоянно перемежаются.
Одной из сквозных тем трилогии является тема отношения к религии, которая плавно переходит из произведения в произведение американского писателя — от комического осмеяния религиозного фанатизма и предрассудков в «Простаках за границей» и невинных шуток в «Приключениях Тома Сойера» к более серьезной, прямой, открытой критике религиозности, сатире в «Приключениях Гекльберри Финна». Писатель показывает, как тяжело разобраться в религиозных вопросах простому американцу. Неискушенный в религиозных вопросах простак Гек в растерянности рассуждает о том, «попадет ли Том Сойер в рай?». На что мисс Уотсон отвечает ему: «Нет!». Интересна реакция Гека: «Я очень обрадовался, потому что мне хотелось быть с Томом. Есть два бога: с богом вдовы Дуглас несчастный грешник еще как-нибудь поладит, а уж если попадется в лапы богу мисс Уотсон, тогда спуску не жди». Эта фраза позволяет автору раскрыть сознание героя-простака, который свободно переносит качества окружающих его людей на характеристику Бога.
Религиозное начало в романе о Томе Сойере проявляется достаточно отчетливо (тётя Полли — набожная, как и другие жители городка), много сцен в романе происходит в церкви. Однако Твен представляет свой особый — ироничный — взгляд на эту тему. Религия, по мнению писателя, — это одна из ряда условностей мира взрослых, которая вызывает противоборство у детей. В романе о Томе Сойере показаны воскресные богослужения, куда должны были ходить благовоспитанные дети. В то время в Ганнибале детей в обязательном порядке отправляли в храм, где они слушали проповеди, пели гимны и зубрили наизусть евангельские тексты. Автор книги помнит, как ему самому это доставляло большое мучение в детстве. Наделенный даром воображения, Твен ярко рисовал себе картины ада и образ Сатаны, ребенком он пугался их. На всю жизнь Твен сохранит глубокое отвращение ко всякой религиозности.
Твен считает, что воскресная школа при церкви не выполняет своей главной задачи — там дети не становятся духовно ближе к Богу, их только приучают к послушанию и умению соблюдать определенные правила, требования взрослых. Несостоятельность этих методов религиозного воспитания Твен демонстрирует в сцене, когда Том, который не мог назвать даже имен двенадцати апостолов, был награжден Библией за познания в Священном писании, ему удалось это сделать с помощью билетиков, по количеству которых оценивали знания школьников. Том их выменял за рыболовные крючки. В этом эпизоде Твен вступил в мысленный диалог с дидактической литературой XIX века о «хороших и плохих мальчиках», где термин «плохой» означает не то, что персонаж плохой в принципе, а то, что он выглядит таковым в глазах взрослых. У Твена, вопреки данной традиции, где вознагражденным должен оказаться богопослушный ребенок, юный американец Том Сойер получает награду благодаря таким своим качествам, как находчивость, смекалка, практицизм.
Американский писатель не выступал против священных религиозных заповедей, его лишь разочаровывал тот факт, что люди большое внимание уделяют соблюдению церковных обрядов, но от этого реальная, обыденная жизнь людей не становится справедливее, добрее, счастливее. О религиозных обрядах писатель судит с точки зрения здравого смысла. У него религия противопоставлена идеям разума и свободы. И в этом понимании религии детские персонажи Твена оказываются намного ближе к истине, чем взрослые. Сами не осознавая того, дети тянутся ко всему естественному, подлинному, что соответствует их природе, их поступки наивны и бесхитростны.
Том с большой неохотой посещает церковь, и, борясь со скукой во время богослужения, устраивает проделки, которые веселят и развлекают всех прихожан. Однажды Том принес в церковь жука, с которым забежавший туда же пудель устраивает шумную и суетливую возню. В этой сцене взгляд автора как бы впервые останавливается на жуке и пуделе, незначительные действия вдруг приобретали у Твена удивительную значимость, вырастали до гигантских объемов, раскрывали неожиданные возможности повседневных вещей. В этой сцене Том вовлекает взрослых в свой мир — живой, свободный от рутинности мышления. Том способствует выплеску чувств и эмоций, которые взрослые, вынужденные отдавать дань общепринятой в обществе морали, не могут себе позволить. Так, автор первого романа трилогии через шутки, остроты, сатирические замечания внушает читателю мысль о несовершенстве искусственно созданной формы общения человека с Богом.
Просветительское влияние на творчество Твена нашло свое отражение в раскрытии темы воспитания. Как писатель-реалист он показывает, что от общества никуда не денешься, а церкви и школы всегда будут обязательным атрибутом общественной жизни. Однако автор имеет свое собственное представление о том, каким должно быть школьное светское и религиозное образование. На страницах повести возникают реалистические — яркие, живые картины из школьной жизни Юга США XIX века. В то время в школе обучали чтению, письму и закону божьему, — годам к тринадцати образование считалось законченным, о продолжении не помышляли (в отличие от образовательной системы Востока США — Новой Англии, где в то время уже существовали университеты). Твен иронически относится к школьной программе того периода. Он считал, что такое образование мало могло помочь всестороннему развитию личности. Писатель критикует методику бездумного зазубривания, при которой знания были слишком оторваны от практической жизни, кроме того, учителям было позволено физически наказывать нерадивых учеников. В результате таких методов обучения ученики и учитель ненавидели друг друга. Том, как любой подвижный, озорной, энергичный мальчик, не любит школу с ее скукой, строгой дисциплиной, этим он близок и понятен читателям-детям. Естественно, что герой придумывает различные способы развлечь себя и своих товарищей.
С помощью таких юмористических сцен, Твен высмеивает систему обучения и воспитания в Америке XIX века. Особенно ярко это проявилось в описании итогового экзамена в школе, когда ученики должны были представить свои сочинения, написанные в меланхолическом духе, наполненные красивыми, но пустыми словами и фразами, но самое зловредное их качество состояло в фальшивом морализаторстве.
Поэтому и Том, и Гек, так же, как и Твен в детстве, стремятся как можно быстрее покинуть пределы школы. Спасение от рутины школы они находили на берегах реки, которая была для них олицетворением свободы. Дети-персонажи и реальные друзья автора из его детства увлекались одними и теми же играми. Как вспоминает Твен в «Автобиографии»: «В юности и у меня самого имелось стремление стать пиратом»6.
Стремление американских переселенцев построить свою жизнь по новым, более естественным законам стало истоком становления магистрального сюжета американской литературы XIX века, о значении которого пишет в своей работе П.В. Балдицын: «Магистральный сюжет американской литературы XIX века, который и в XX веке продолжал оставаться весьма актуальным, включил в себя несколько историй, образов и мотивов: во-первых, это бегство от цивилизации к природе, которое преломляется через образы детства и юности, во-вторых, это противостояние, а порой и сражение героя с целым миром, и, наконец, это история человека, который самостоятельно строит свою судьбу, история успеха, который со временем сменяется трагедиен»7.
Мотив бегства от цивилизации к природе появляется уже в первой книге трилогии, где застойной жизни взрослых юные герои противопоставляют свой мир свободы, игр и приключений. Мир детства изображен у Твена как идеальный мир: он освещен светом, согрет теплом, главные герои — открытые, непосредственные, чистые душой, они не принимают слишком скучный мир взрослых, поэтому часто сбегают в окрестности города — на лоно природы. Вырвавшись из оков «цивилизации», дети стремятся к берегам Миссисипи. Река дарит им ощущение свободы, душевного покоя и независимости. Здесь наиболее ярко выражается символическое значение реки у Твена — это символ естественной свободной жизни. Однажды Гек, Том, и его друг — Джо Гарпер — совершили побег на остров Джексона, они провели там несколько дней, развлекаясь играми, правила которых устанавливает Том Сойер (в пиратов, разбойников). Остров Джексона — это условный мир гармонии, свободы, веселья, беззаботности, счастья. Автор по этому поводу заметил: «Я полагаю, что у всех нас есть где-то остров Джексона, и мы мечтаем о нем, когда приходит усталость»8.
Главной чертой, сближающей Тома и Гека в первом романе трилогии, является страстное желание жить вольно, интересно, красочно. В соответствии с концепцией «естественного человека» они ценят благородные качества: свободу, дружбу, любовь, смелость, отвагу, независимость, они отвергают преклонение перед богатством, знатностью. Их стремление к свободе противостоит правилам жизни взрослых. Мир взрослых, юные герои воспринимают как враждебный человеческой природе, как лишенный радости, в котором нет места для проявлений чувств и естественных желаний. Дети инстинктивно восстают против жизни взрослых, не осознавая, что они действуют вопреки общественной морали. Том Сойер ненавидит все общественные условности: его всегда заставляют делать то, чего он не хочет, потому что «так надо». Однако он — натура самобытная, страстная и увлекающаяся, он обладает даром превратить жизнь в сказку, праздник, карнавал приключений.
При всей своей любви к простой и естественной жизни, конечно же, неправильно будет считать Твена противником всех проявлений цивилизации и развития общества. Он был убежден, что блага цивилизации облегчили материальную сторону жизни человека, с этой точки зрения цивилизация — прогрессивное явление. Благодаря тому, что главный герой все-таки получил в школе образование, он читает романтические приключенческие романы, на основании которых и строит свои игры с друзьями, знания, информация, здравый смысл подсказывают ему практические решения выхода из трудных ситуаций. Более того Том играет строго по правилам (как это делают взрослые) и навязывает эти правила друзьям. Реальные знания о жизни позволяют Тому управлять не только своими обыкновенными сверстниками, но и такой неординарной личностью, как сильный, смелый, независимый Гек.
Том отвергает бытовые и общественные условности окружающего мира, но подчиняется книжным. Для него, как для Дон Кихота, незыблемым законом является все, что он вычитал из книг. Том — является не просто читателем книг, он стремится воплотить их в реальной жизни. Категория игры у Твена выступает в качестве эстетического аналога жизни. Марк Твен в играх Тома обыгрывает известные сюжеты мировой литературы: поиски клада, преступление и наказание, робинзонада, воскрешение из мертвых, победа над злом и др. Эти сюжеты под пером американского писателя начинают выглядеть по-новому, так как их героями теперь выступают дети. С этой точки зрения игры детей в романе — это способ изображения мира: у Твена мир детей предстает комическим двойником мира взрослых — все, что для взрослых является жизненными реалиями, дети превращают в игру (любовь и дружба, торговля и поиски богатства).
Исследователь Л.П. Башмакова, определяя специфику поэтики Твена, пишет о том, что «...герои Твена, играя, могут пародийно воспроизводить отживающие состояния и делать наглядным мифосознание, или же творчески продолжают жизнь. Поэтому каждый персонаж Твена — это своего рода литературный комедиант, в каком-то смысле партнер автора, театрализующего свой рассказ»9.
И действительно, в романе «Том Сойер» пародия играет значительную роль. У Твена пародия создается с помощью сознания простака Тома. Здесь проявляется ярко выраженное художественное начало трилогии. Наряду с такими проявлениями художественного повествования, как элементы исторического романа и романа-воспитания, Твен, повествуя об играх Тома, воспроизводит литературную пародию на различные литературные жанры: 1) пуританскую нравоучительную литературу (книжки «о плохих и хороших мальчиках»); 2) авантюрные романы о разбойниках; 3) романы «ужасов»; 4) романтизм; 5) традиции фольклора.
Сатира Твена в этой книге направлена на стандартные шаблоны, штампы романтической литературы, которыми была наполнена Америка середины XIX века. Прежде всего, Твен пародирует популярную в то время в США слащавую, морализаторскую литературу для детей (книги «о плохих и хороших детях»). Этим жанром увлекались даже многие из друзей-литераторов Твена — Дж. Эббот, Л. Олкотт. В твеновском доме в Хартфорде часто бывали сестры Г. Бичер-Стоу и Катарина Бичер, проблемы воспитания детей составляли обычный предмет их бесед. Критикуя такого рода литературу, Твен одновременно выступает против пуританских основ воспитания.
Впервые американский писатель обращается к пародии на такого рода литературу еще в своих рассказах: «Рассказ о дурном мальчике», «Рассказ о хорошем мальчике». Облик так называемого «хорошего» мальчика, который в будущем должен стать добропорядочным гражданином США, которым обычно восхищаются все мамаши, и который должен являть собой воспитательный пример для читателей, воплощает в повести сводный брат Тома — Сид. В глазах взрослых Сид кажется послушным и благовоспитанным, но за спиной у них Сид всегда готов совершить какой-либо проступок, при этом свою вину он взваливает на другого (чаще всего на Тома). Сид не принимает участия в играх Тома, мало того, он постоянно выдает проделки Тома тете Полли. Сид напоминает собой маленького старичка, который лишен детской непосредственности, задора, жизненной активности, энергии, ему не свойственны естественные проявления юного, любопытного, открытого миру человека, он оказывается ближе миру взрослых, поэтому дети не доверяют ему и не любят. В конце повести Твена вознаграждены оказываются герои, воплощающие тип «плохого мальчика» в романтической нравоучительной литературе XIX века — клад, признание и любовь взрослых достаются Тому и Геку.
В изображении взаимоотношений Тома и Бекки Тэчер. Твен пародирует любовный сентиментальный роман. При этом Твен реалистически психологически достоверно описывает первую детскую влюбленность. Том, как было принято у героев сентиментального романа, всячески старается обратить на себя внимание, тоскует под ее окнами, добивается поцелуя, совершает, в его понимании, «геройские подвиги» — «он прыгал через забор с опасностью для жизни, кувыркался, ходил на голове, сорвал с кого-то кепку и забросил ее на крышу, врезался в толпу мальчишек, расшвырял их в разные стороны», он борется с соперником, спасает Бекки от наказания учителя и как рыцарь охраняет ее в пещере. Но все это описано Твеном с большой иронией. Впрочем, на его избранницу поступки героя не произвели желаемого впечатления. Бекки, как и полагается благородной, воспитанной барышне, ведет себя гордо и независимо. Кроме того, Твен пародирует романтическую традицию изображения детей ангелоподобными существами, не имеющими ничего общего с действительностью (образ Эмили Грэнджерфорд из романа о Геке Финне).
Наряду с обозначенными выше вариантами пародии на романтическую литературу, в трилогии Твен обращается и к американскому фольклору XIX века, который был тесно связан с понятием фронтир. Дух фронтира еще долго сохранялся на берегах Миссисипи, где будущий писатель слушал занимательные небылицы речников, веселые анекдоты, легенды, песни. Этот богатейший материал в дальнейшем был включен в книгу, хотя и не связан с основным сюжетом. Фольклорный персонаж — косматый лодочник Майк Финк — послужил основой создания внешнего облика Гека Финна, их сближает первозданная неухоженность, умение выживать в природе, простота. Кроме того, в своем повествовании Твен использует разные формы фольклора — грубые шутливые угрозы, байки, похвальбы, розыгрыш и т. д.
Выше мы упоминали об особом мире речников, увиденном Геком. Следует подчеркнуть, что их образы созданы в традициях американского фольклора — это первопроходцы новых земель, которые получили работу на Миссисипи, они были необразованными, пьяницами и гуляками, хвастунами, но смелыми, стойкими в трудностях, честными и надежными в деле. В обрисовке их характеров Твен использует фольклорную традицию хвастовства — мотив физической мощи, связи героя со стихийными силами природы, отчаянной храбрости героя, восприятие убийства как героического поступка, гиперболизацию. Социальная и моральная характеристика героев не важна в условиях фронтира, здесь применяются физические категории и сравнения с миром природы. Позволим себе привести наиболее показательную цитату — один из матросов наводит страх на своих товарищей: «Я настоящий старый убийца... я трупных дел мастер... Отец мой ураган, мать — землетрясение... Я проглатываю на завтрак девятнадцать аллигаторов и бочку виски... Я раскалываю несокрушимые скалы одним взглядом...»10. Похвальба является своего рода ритуалом, цель которого — запугать соперника и укрепить свой собственный дух.
Почти все встреченные автором в пути персонажи врут — они на ходу сочиняют неправдоподобные истории. Это фольклорная традиция американского Запада. Некто мистер X. — пассажир парохода — сообщает, что «москиты пытаются голосовать». Другой пассажир подтверждает его рассказ.
Твен упоминает здесь и внесловесный жанр, существующий, наряду с американским, в фольклоре разных народов — грубый розыгрыш (practical joke). Твен использует этот жанр в сцене второй книги трилогии, когда плотогоны, наконец, обнаружили Гека, они решили выкрасить его голубой краской и швырнуть его в воду.
В трилогии изображены народные традиции и поверья американцев того времени. Так, например, жители городка разыскивают якобы утонувшего Гека Финна, стреляя над водой из пушки, и пуская по реке ломти белого хлеба с несколькими капельками ртути. Они действительно верили, что таким способом можно определить точное место, где покоится утопленник. Под властью суеверий и предрассудков в равной мере находятся и грамотный Том, и оторванный от цивилизации «невинный дикарь» Гек (их способы борьбы с бородавками, поиска кладов, поиска утопленников). Мало того, в этом отношении Том подчиняется опыту и знаниям философа-«простака» Гека, он постоянно обращается к нему за разъяснениями различных поверий.
Еще большим знатоком народных поверий в третьей книге трилогии выступает Джим. Сравнивая его с Геком, следует отметить, что сознание обоих героев в равной мере не обременено образованием, поэтому для этих простаков лучшим ориентиром в жизни являются здравый смысл, практицизм и народная мудрость, которые Гек и Джим стараются неукоснительно соблюдать. Трилогия Твена содержит в себе целый пласт народных примет и поверий, существовавших в США в XIX столетии, (так, например, если стрелять из пушки над водой, то труп всплывет наверх; если налить ртуть в ковриги хлеба и пустить по воде, то при этом хлеб плывет прямо туда, где лежит утопленник и останавливается над ним и др.).
В третьей книге трилогии образ простака воплощают два главных героя — юный Гекльберри Финн и негр Джим, которые характеризуются наивным, естественным, целостным мироощущением, они появляются на страницах романа такими, какими их создала природа, Бог. Для американского сознания было свойственно осмысление своего национального пути с помощью библейских образов в духе пуританской традиции. В США столкнулись две противоположные идеи: религиозная идея, исходящая из изначальной греховности человека, и новая, связанная с представлением о невинности ребенка. Ребенок стал символом идеальной модели человека, не вкусившего яблока познания добра и зла, такой тип героя принято называть «американский Адам»11(«новый Адам»). Для граждан США стремление к невинности и наивности, к естественности и простоте, а вместе с тем и ощущение собственной исключительности, превосходства и противостояния всему остальному свету, воплощалось в ветхозаветной мифологеме о первом человека на Земле. В тексте произведения Твена эта мифологема воплощается в образе Гека. Автор показывает, чем же по своей сути является человек, отделенный от всего искусственного, наносного, что скрывает его истинную природу, сущность.
Твен выстраивает в романе концепцию развития человечества в духе просветительских идей. Эволюцию человечества он связывает не только с экономическими и политическими достижениями, но, главным образом, с усовершенствованием внутреннего мира человека путем сближения юридических и моральных законов с естественными законами природы. Эта концепция проявляется у американского писателя и в его документальных книгах, так, например, уместно будет обратиться к его высказыванию «Из «Автобиографии»: «Всякий раз, когда человек делает большой шаг вперед в области материального благосостояния и прогресса, он неизменно полагает, что это его прогресс, тогда как на самом деле он не продвинулся вперед ни на йоту, вперед продвинулись лишь условия его жизни, он же остается на прежнем месте»12.
Уже в первой книге трилогии автор поднимает проблему взаимоотношения типа «естественного человека» и цивилизации. Вместе с найденным совместно с Томом золотом в жизнь Гека входят условности «цивилизованной» жизни. Полученное юными героями богатство полностью изменило привычный образ жизни героев, и как ни странно, с точки зрения Гека — в худшую сторону. Деньги не принесли юному герою радости, в его жизни появились новые обязанности, они лишили его так горячо любимой им свободы, разрушили его идиллию. Гек в третьем романе трилогии сбегает от вдовы Дуглас, так как общепринятый образ жизни для него является противоестественным. Счастливая жизнь для Гека никоим образом не связана с материальным благополучием, и здесь концепция «естественного человека» доведена до крайности. Геку комфортнее в своих старых лохмотьях на лоне природы, поскольку такая жизнь дает ему ощущение свободы и независимости.
Если говорить о Томе, то он находится как бы между двумя мирами — «естественным» и «цивилизованным». Поэтому к образу жизни Гека Том относится с завистью, поскольку он романтизирует его, но после игр на лоне природы Том всегда возвращается к привычным удобствам — в теплый, уютный дом тети Поли. Практичный Том, обретя богатство, в отличие от Гека, тут же придумывает различные способы его использования. И здесь автором правдиво передана психология ребенка — дети не могут радоваться самому наличию денег, они могут понять их ценность только через те радости и удовольствия, которые с помощью этих денег можно получить.
Мотив бегства от цивилизации получает свое развитие в третьей книге трилогии — в романе «Приключения Гекльберри Финна», в основе сюжета которого — история бегства. При этом завязкой сюжета становится столкновение естественных устремлений человека и сковывающей его социальной системы. Причиной бегства Гека становится жизнь в «цивилизованном» мире, законы которой юный герой не принимает. Различные стороны цивилизации для Гека олицетворяют пьяница и бездельник папаша, дом вдовы Дуглас, бродяги Король и Герцог, сама жизнь южных американских городков, расположенных по берегам Миссисипи и религиозная вера. Проживая в комфортных условиях у своей опекунши, Гек воспринимает блага цивилизации как тяжкую необходимость. Прежде всего, он отвергает один из главных атрибутов американской цивилизации — деньги, которые не принесли Геку радости, скорее наоборот — они лишили его так горячо любимой им свободы, разрушили его идиллию, более того, с ними связана опасность преследования Гека отцом, поэтому он хочет избавиться от денег. Так в повествовании возникает парадокс — мальчик, владелец шести тысяч долларов, мечтает стать бродягой и бандитом, поскольку это открывает возможность вести жизнь, полную приключений, свободы и независимости. В одном из эпизодов книги Гек прямо говорит: «Небось я и сам когда-нибудь буду бандитом...»13. Такие парадоксальные ситуации неоднократно будут проявляться в романе. Отвергая деньги как абстрактные искусственные ценности, Гек высоко ценит «натуральные» вещи, поэтому он восторгается доставшимся ему с Джимом добром, награбленным шайкой на разбитом пароходе. Гек восклицает: «Такими богачами мы с Джимом еще никогда не были»14.
Итак, в третьей книге трилогии Гек отправляется в бегство, где к нему присоединяется негр Джим. Выбор маршрута путешествия героев объясняется географическими и политическими реалиями США 1840-х годов. По своему географическому расположению штат Миссури никогда не относился к Югу: он принадлежит региону Северо-западных центральных штатов (так называемый «кукурузный пояс», своеобразный «север юга»), но граничит с южным штатом Арканзас, населялся преимущественно выходцами с Юга и перенял южную рабовладельческую культуру. Но главное противоречие с географией заключалось в том, что Миссури был рабовладельческим штатом, он находился на границе: соседний штат Иллинойс, расположенный на другом берегу Миссисипи, был свободным. Именно мечта о свободе увлекает героев вниз по течению Миссисипи, чтобы затем вверх по Огайо попасть в северные штаты. Однако герои сбиваются с пути и попадают на настоящий Юг — в городишко Пайксвилл, на ферму Фелпса.
В литературе Юга США было создано представление о том, что негр — это «не совсем человек»: он не обладает разумом и чувствами, как белый, а потому нуждается в управлении хозяевами, таким образом, рабство для него — благо. Обыкновенно он наделяется простодушием, граничащим с глупостью, характерной речью, наивной важностью и рассудительностью. Твен раскрывает это заблуждение путем создания более сложного характера своего чернокожего героя. Оригинальность подхода Твена связана с тем, что обличение расизма он показывает через духовную эволюцию главного героя — Гека Финна.
В начале романа Гек находится под влиянием тех истин, которые ему внушило «цивилизованное» общество США XIX века — представления о неграх как о людях второго сорта, лишенных умственных способностей и эмоционально неразвитых. Эта установка была закреплена: 1) юридической системой; 2) религиозным представлениями (будет гореть в аду за помощь беглому негру). Именно с этих позиций Гек воспринимает Джима в начале романа. Несмотря на то, что Джим — взрослый человек, однако по своему жизненному опыту и умственным способностям, он еще более наивный и непосредственный, чем Гек. Это объясняет изначальное снисходительное и покровительственное отношение Гека к Джиму. Гек дает Джиму такую характеристику: «Голова у него работала здорово, — для негра, конечно». И Джим, в свою очередь, полностью соглашается с этим. Особенно показательно эта позиция Джима представлена в эпизодах его освобождения с фермы Фелпсов.
Постепенно естественная нравственность Гека вступает в конфликт с законодательными установлениями — юным героем Геком встает проблема морального выбора: выдать беглого раба или нет. В соответствии с юридическими и религиозными нормами того времени пособничество в укрывательстве беглого раба считалось величайшим преступлением и грехом и Гек простодушно считал себя виноватым: «Совесть у меня была нечиста, и я никак не мог успокоиться. Я так замучился, что не находил себе покоя, не мог даже усидеть на месте. До сих пор я не понимал, что я такое делаю. А теперь вот понял и не мог ни на минуту забыть — меня жгло, как огнем. Я старался себе внушить, что не виноват; ведь не я увел Джима от его законной хозяйки»15. Действительно, по законодательству США того времени рабы считались частной собственностью, а она — неприкосновенна. Автор романа не дает оценок своим героям, однако читатель понимает, что совесть у Гека как раз не дремлет, он совестливый по своей природе, моральные мучения юного героя Твен объясняет тем, что общественная мораль внушает ему ложное представление о совести.
Непосредственное, «естественное» восприятие Гека позволяет ему отбросить все социальные условности, порождаемые цивилизацией и принять человека исходя только лишь из его моральных достоинств. В этом отношении Джим безупречен — хотя он раб — наивный, необразованный, зато он умеет чувствовать, бескорыстно помогает друзьям, ценит доброе к нему отношение. Джим способен сострадать, он очень переживает за Гека, чувствует ответственность за него как за ребенка, поскольку сам является любящим отцом. Складывается парадоксальная ситуация: Джим для Гека — чужой человек, однако он оказывается добрее и заботливее родного отца. Гек это осознает, однако, прежде чем прийти к таким мыслям, он проходит сложную духовную эволюцию.
Духовная эволюция Гека связана с его преодолением ложных принципов и представлений, традиционно насаждаемых в обществе: во-первых, о том, что человек может быть чьей-то собственностью; во-вторых, о том, что преступлением в «цивилизованном» обществе считается не рабство, а помощь беглому рабу, поскольку в глазах американцев-южан это — покушение на собственность. Однако Твен как писатель-реалист показывает, что от мнения общества никуда не денешься, и оно безусловно оказывает влияние на формирование личности человека, поэтому Геку нелегко изменить свое отношение к Джиму. Об этом свидетельствует эпизод, связанный с рассказом Гека о взрыве на пароходе, где юному герою принадлежит знаменитая фраза в ответ на вопрос тети Салли о том, пострадал ли кто-нибудь, он отвечает: «Нет, мэм. Убило негра»16. Еще более показательной является реплика тети Салли: «Ну, это вам повезло; а то бывает, что и ранит кого-нибудь»17. Здесь автор хотел показать, как плохо даже лучшие из южан относились к рабам.
Первая часть книги, описывающая путешествие Гека и Джима на плоту, когда они вдвоем, является воплощением просветительской идеи о жизни на лоне природы вдали от цивилизации. Эта часть книги созвучна по своему настрою со сборником очерков Твена «Налегке». Это период идиллии. Путешествуя с Джимом, Гек открывает для себя истинные ценности — дружбу и взаимопонимание, единение с природой, сострадание и деятельное участие в судьбе другого человека. Эволюция Гека раскрывается в композиционном построении романа. Твен проводит своего маленького героя через испытания, которые даются по нарастающей, т. е. по мере развития событий романа Твен все больше усиливает вторжение законов цивилизации в естественную жизнь героев.
Затем Геку необходимо заботиться о том, чтобы уберечь Джима от опасностей цивилизации в лице любого встречаемого в пути добропорядочного американца, но прежде всего — от Короля и Герцога. С помощью образов Короля и Герцога Твен высмеял стремление простых американцев к аристократизму, которое выглядело в Америке нелепо, поскольку истинное значение там имело то положение в обществе, и те успехи, которых человек добивался сам. Кроме того, Король и Герцог позволяют обличить человеческую глупость. Эти герои притворяются искушёнными людьми, европейцами, чтобы вызвать интерес, почтение и доверие окружающих. Однако на самом деле они — мошенники и недотёпы, которых безмерная алчность и отсутствие человечности привело к крушению их планов.
По мере развития сюжета душевные метания Гека усугубляются — он начинает осмысливать отношение к Джиму с юридической, религиозной, морально-нравственной точек зрения. Законы, нормы, правила «цивилизованного» общества Гек проверяет здравым смыслом и собственной жизненной практикой и лишь тогда принимает или отвергает их. Гека мучает совесть за то, что он явился причиной того, что Джим не возвращается к его «законной хозяйке», поскольку этим он причиняет зло мисс Уотсон. Кроме того, юный герой искренне боится нарушить библейские заповеди, его пугает перспектива гореть в аду за укрывательство беглого негра. В итоге Гек как свободный человек принимает правильное с гуманистической точки зрения решение — не выдать Джима, даже вопреки общественным предрассудкам и риску потерять собственную свободу. Твен талантливо показывает психологию ребенка — читатель сопереживает Геку, который боится наказания, и все же сознательно делает свой смелый выбор в пользу спасения Джима.
Геку нелегко дается это решение, он одновременно борется с предрассудками и находится под их властью. Это противоречие Твен раскрывает в комических сценах, когда Гек думает о Джиме с позиций общепринятой морали, а поступает вопреки этому — от доброго сердца. Чтобы оттенить высокую человечность Гека, автор романа противопоставляет ему Тома Сойера — как представителя «цивилизованного» мира. Том никогда бы не пошел на такое нарушение закона. Он помогает Геку, уже зная о том, что перед смертью мисс Уотсон освободила Джима. То, что для Гека является жизненной необходимость, для Тома — игра (в спасение Джима). Он копирует книжные приключения, и не думает о чувствах реальных людей. В этой заключительной части романа Твен вновь представляет пародию на романтические приключенческие романы.
Переломным моментом в духовной эволюции Гека является эпизод, поменявший все изначальные планы главных героев — они попали в туман и потеряли друг друга из вида. Когда опасность миновала, Гек решил воспользоваться этими трагическими обстоятельствами и разыграть Джима — спрятаться от него. В результате мальчик был потрясен ответной реакцией своего чернокожего компаньона — Джим переживает, обижается. В результате Гек осознал, что он ошибался, отказывая Джиму в способности чувствовать. В этом эпизоде очень трогательно выражается забота Джима о Геке — встретившись вновь, Джим восклицает: «А когда я... увидел, что ты опять тут. Живой и здоровый, я так обрадовался, что чуть не заплакал, готов был стать на колени и ноги тебе целовать. А тебе бы только врать да морочить голову старику Джиму!»18. Геку становится стыдно, он понимает, что ему нужно попросить прощения: «Я почувствовал себя таким подлецом, что готов был целовать ему ноги, лишь бы он взял свои слова обратно. Прошло, должно быть, минут пятнадцать, прежде чем я переломил себя и пошел унижаться перед негром; однако я пошел и даже ничуть об этом не жалею и никогда не жалел»19. В этой сцене автор романа показывает, как естественное сознание Гека помогает ему открыть для себя душевные качества Джима и осознать, насколько несправедливы, антигуманны и противоестественны законы общества по отношению к чернокожему населению. Таким образом, на данном этапе раскрываются все лучшие качества Гека, заложенные в нем природой.
В третьей части романа нравственная позиция Гека уже четко обозначена — он смелый, активно действует, склонен к авантюрам, отличается особой находчивостью, спасая Джима. Причем Гек использует любые способы для достижения своей цели. В этом проявляется противоречивость характера Гека, который сочетает в себе человечность и практицизм. С одной стороны, будучи от природы добрым мальчиком, он жалеет вдову Дуглас, по мере возможностей Гек старается выполнять все ее условия, более того, он даже жалеет бандитов, у которых они с Джимом угнали лодку и оставили на разбитом пароходе, короля и герцога, от которых они с Джимом натерпелись столько неприятностей. Он готов рисковать жизнью ради справедливости, счастья и свободы других людей. При этом Гек показан как мыслящий герой, в этом отношении оказывается интересным отношение Гека к безусловной доброте. Понятие доброты для Гека аналогично понятию глупости, поскольку, по его мнению, проявление доброты и великодушия противоречат принципам здравого смысла, практицизма. Добрых людей он воспринимает их как чудаков, которыми пользуются пройдохи. Так, характеризуя вдову Дуглас, Гек говорит: «Все добрые люди любят помогать мерзавцам да мошенникам»20.
С другой стороны, необразованный и невежественный, Гек умеет извлекать уроки из жизни. Практическое знание формирует у юного героя следование законам выгоды, пользы, поэтому он считает, что если необходимо, то можно и солгать, и своровать.
Гек воплощает дух свободы, он оказывается мечтателем и бунтарем. В одном из эпизодов он излагает свою жизненную философию: когда Том убеждает друга смириться с некоторыми условностями цивилизованной жизни и уговаривает его: «Да ведь все же так живут, Гек». Гек отвечает: «Ах, Том, какое мне до этого дело! Я — не все...»21. Как отметил П.В. Балдицын, в этом герое можно увидеть «сочетание практицизма и человечности, в нем уживаются... уважение к правам других людей и стремление самостоятельно строить свою судьбу. Если искать связи этого героя с американской философией, то можно сказать, что он исповедует одновременно идеи «доверия к себе» и прагматизма»22.
Как бы ни стремились главные герои бежать от общества, они всякий раз возвращаются обратно. Продвигаясь все дальше и дальше к Югу, Гек и Джим попадают в самую глубину штата Арканзас. Твен реалистично описывает жизнь одного из захудалых городишек этого штата — он грязный, необустроенный, по улицам бродят свиньи и бездомные собаки. Общей атмосфере городка соответствуют и нравы жителей, которым свойственны невежество, безделье, пьянство, они — дебоширы, хвастуны и одновременно — трусы (сцена неудавшегося линчевания Шерборна).
Все увиденные ужасы пропущены через наивное восприятие неграмотного ребенка и представлены с позиции наивного повествователя, которая сочетается с критическим, юмористически окрашенным взглядом «естественного», необразованного подростка: Гек не понимает окружающей его действительности, не видит различий между возвышенным и низменным, не дает своих оценок, никого не осуждает. Это как бы не замутненное культурой зрение оказывается очень эффективным — оно придает объективность повествованию.
В третьей книге трилогии чрезвычайно много жестокости, преступлений, убийств (особенно впечатляющей в этом отношении является инсценировка Геком собственной смерти). Это не выдумка и не преувеличение писателя. В 40-е годы XIX века в штатах Миссури и Арканзас еще был жив вольный и буйный дух фронтира, граница которого еще не так давно продвинулась на Запад. Наиболее ярко это проявляется в эпизоде убийства старика Богса полковником Шерборном. Эти герои воплощают собой два типа культуры фронтира. Богс — фольклорный дурак, хвастун, задира. Шерборн — воплощает собой жесткость, грубость, уверенность в себе, власть силы. Именно такой тип был почитаем в культуре фронтира, Дальнего Запада. Первой реакцией жителей городка на убийство стад призыв линчевать Шерборна. Здесь возникает гротескный образ слепой, неистовой и агрессивной толпы, когда уже нет людей, а есть только крики, одержимость, истерика, общее безумие. Этот образ впоследствии неоднократно возникал на страницах книг Твена («Янки из Коннектикута», «Принц и нищий», «Простофиля Вильсон», «Таинственный незнакомец»). Образ толпы связан с детскими впечатлениями самого писателя — в Ганнибале он неоднократно становился свидетелем расправы толпы над человеком.
Однако, в романе Твена такая конфликтная ситуация развивается по-другому сценарию — когда разъяренные жители примчались к дому Шерборна, он без единого выстрела охладил их пыл и заставил отступить. Мало того, Шерборн выносит им приговор: «Я родился и вырос на Юге, жил на Севере, так что среднего человека я знаю наизусть. Средний человек всегда трус... Средний человек не любит хлопот и опасности... Теперь вам остается только поджать хвост, идти домой и забиться в угол»23.
В следующей части романа Гек становится свидетелем вражды двух южных семейств — фермеров Грэнджерфордов и Шепердсонов. Используя наивное восприятие главного героя как художественный прием, автор в этих сценах высмеивает романтические представления об аристократах Юга — религиозное благочестие на деле вступает в противоречие с их поступками. Более того, они оказываются лишенными не только благородства, но и чувства здравого смысла — убивают друг друга из-за кровной мести. Вот как Бак Грэнжерфорд объясняет причину вражды: «Лет тридцать или около того. Была какая-то ссора, а потом из-за нее судились; и тот, который проиграл процесс, пошел и застрелил того, который выиграл, — да так оно и следовало, конечно. Всякий на его месте сделал бы то же»24. Для Твена это было высшим воплощением средневековых предрассудков.
В заключение можно сказать, что роман «Приключения Гекльберри Финна», который представляет собой классическую американскую историю бегства от цивилизации, в финале приобретает специфическую черту — водевильность. Сюжетная линя, связанная с появлением в повествовании Тома Сойера пронизана мрачной иронией — Том театрально выступает в роли спасителя, уже зная о том, что Джим свободен.
Персонажи этой книги позволяют выявить авторскую позицию писателя, которая очень тесно перекликается с просветительскими идеалами. Герои-простаки Твена включены в межрасовые взаимоотношения в условиях США, сталкиваются с проявлениями добра и зла, постигают соотношение юридических, религиозных, нравственных законов с законами человеческой природы. Этот жизненный опыт трансформируется в духовную эволюцию героев. Герои становятся носителями просветительских идей о всеобщем равенстве людей от природы, идей Джефферсона о том, что все люди могут претендовать на счастливую жизнь.
Примечания
1. Балдицын П.В. Творчество Марка Твена и национальный характер американской литературы. — М.: Издательство «ВК», 2004. — С. 145.
2. Балдицын П.В. Творчество Марка Твена и национальный характер американской литературы. — М.: Издательство «ВК», 2004. — С. 116.
3. Гиленсон Б.А. Марк Твен: судьба «короля смеха». — М.: МГПУ, 2007. — С. 93.
4. Мендельсон М.О. Марк Твен. — М.: ИКАР, 2005. — С. 74.
5. Твен М. Избранные письма // Собрание сочинений: В 12 т. Т. 12. — М.: ГИХЛ, 1961. — С. 554.
6. Твен М. Из «Автобиографии» // Твен М. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 12. — М.:ГИХЛ, 1961. — С. 21.
7. Балдицын П.В. Творчество Марка Твена и национальный характер американской литературы. — М.: Издательство «ВК», 2004. — С. 144.
8. Мендельсон М.О. Марк Твен. Изд. 3-е, перераб. — Москва: Молодая гвардия, 1964. — С. 218.
9. Башмакова Л.П. О твеновском этапе в американском реализме // Американская литература: проблемы развития методов и жанров. Сборник научных трудов. — Краснодар: Кубанский государственный университет, 1990. — С. 57.
10. Твен М. Жизнь на Миссисипи // Твен М. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 4. — М.: ГИХЛ, 1960. — С. 246.
11. Термин введен Р.В.Б. Льюисом в его книге «The American Adam: Innocence, Tragedy and Tradition in the Nineteenth Century». — Chicago, 1955.
12. Твен М. Из «Автобиографии» // Твен М. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 12. — М.: ГИХЛ, 1961. — С. 341—342.
13. Твен М. Приключения Гекльберри Финна // Твен М. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 6. — М.: ГИХЛ, 1960. — С. 81.
14. Твен М. Приключения Гекльберри Финна // Твен М. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 6. — М.: ГИХЛ, 1960. — С. 85.
15. Твен М. Приключения Гекльберри Финна // Твен М. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 6. — М.: ГИХЛ, 1960. — С. 97.
16. Твен М. Приключения Гекльберри Финна // Твен М. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 6. — М.: ГИХЛ, 1960. — С. 233.
17. Твен М. Приключения Гекльберри Финна // Твен М. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 6. — М.: ГИХЛ, 1960. — С. 233.
18. Твен М. Приключения Гекльберри Финна // Твен М. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 6. — М.: ГИХЛ, 1960. — С. 95.
19. Там же. — С. 95.
20. Твен М. Приключения Гекльберри Финна // Твен М. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 6. — М.: ГИХЛ, 1960. — С. 84.
21. Твен М. Приключения Тома Сойера // Твен М. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 4. — М.: ГИХЛ, 1960. — С. 223.
22. Балдицын П.В. Творчество Марка Твена и национальный характер американской литературы. — М.: Издательство «ВК», 2004. — С. 171.
23. Твен М. Приключения Гекльберри Финна // Твен М. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 6. — М.: ГИХЛ, 1960. — С. 157.
24. Там же. — С. 117.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
на правах рекламы
