Повесть «Принц и нищий» (The Prince and the Pauper, 1882 г.) — одно из лучших, всемирно знаменитых книг писателя. Она прочно входит в твеновский «канон». И сегодня остается одним из первых приобщении детей к миру литературы. Обращение к средневековью дало Твену не только интересную фактуру, она позволила писателю обнажить глубочайшую несправедливость феодальной системы и ее идеологии, построенной на том, что решительно отвергалось художником-гуманистом: неравенстве людей, несвободе и антидемократизме.
Если книга «Пешком по Европе» писалась Твеном трудно, то повесть «Принц и нищий», напротив, легко, с увлечением. Вечерами писатель читал отдельные фрагменты дочерям. Позднее, когда повесть вышла, жена Оливия сделала ее драматургическую адаптацию для домашнего театра. Роли исполняли дочери Твена и их школьные друзья.
Можно предполагать, что толчком к написанию повести стала прочитанная Твеном повесть «Принц и паж» (1865 г.), автора популярных книг для детей, романистки Шарлотты Мэри Йондж (1823—1901 гг.). В повести шла речь о судьбах короля Эдуарда VI и его кузена могущественного феодала Генри де Монфора, который поднимает восстание против короля и, потерпев поражение, скрывается в одежде простого нищего. Не исключено, что Твена заинтриговали и некоторые окутанные тайнами обстоятельства, связанные со смертью монарха от неизвестной болезни. Кончина скрывалась приближенными, чтобы воспрепятствовать занятию престола его старшей сестрой, которая позднее вошла в историю под именем Марии Кровавой. Не претендуя на научную достоверность, Твен однако стремился воспроизвести и исторические реалии, и колорит: он снабдил повесть специальным Приложением, в котором «документирует» дело графа Норфолька, чудесно спасенного от эшафота; сообщает о средневековом рабстве; о должности «пажа для порки»; о «сварении в кипятке», «смертной казни за малые кражи» и о других «приметах» средневековья.
Однако как бы ни был разработан исторический фундамент повести, главным оставались, конечно, неподражаемое искусство и фантазия Твена в разработке оригинального сюжета, построенного на известном в словесном искусстве мотиве двойников, близнецов и ситуациях, отсюда вырастающих (он использовался у Плавта, Шекспира).
По словам Юрия Олеши, Твен явил в своей книге «одно из лучших сюжетных изобретений в мировой литературе», достойное занимать место в «первой десятке».
Привычная для Твена импровизационная свобода композиции на этот раз обернулась геометрической «полярностью» сцен, эпизодов, реалий, относящихся к двум мирам, нищеты и роскоши. В 1877 г. в дневнике Твена появляется запись: «За день или два перед смертью Генриха VIII Эдуард случайно меняется местами с мальчиком нищим. Принц блуждает в лохмотьях и познает лишения, нищий претерпевает мучительные для него испытания придворного этикета, и так до дня коронации в Вестминстерском аббатстве, когда путаница разъясняется и все становится по местам. За перипетиями увлекательного сюжета Твена вырастает писательская сверхзадача: «Я хочу дать близко почувствовать всю жестокость законов этого времени, — писал Твен, — показать, как король сам становится жертвой иных из своих законов, а действие других видит собственными глазами».
Вместе с тем, обратившись к исторической реальности, Твен оставался в рамках художественной методологии своей автобиографической трилогии: оба главных героя повести были детьми, во многом мир был дан через их восприятие. В повести было рассеяно немало незабываемых деталей, улавливающих детскую психологию. Чего стоят хотя бы эпизоды, когда Том Кенти колет орехи государственной печатью! Абсурдность и жестокость средневековых законов раскрывается сквозь призму «естественного», детского сознания. Том Кенти и принц не только удивительно внешне похожи друг на друга, — деталь, имеющая символическое значение, — но отличаются добротой, отзывчивостью. Различия людей, убежден Твен, обнаруживаются позднее в силу тех условий, в которых они оказываются. Антигуманная среда портит людей. В беседе с Редиардом Киплингом Твен настаивает: «ни религия, ни образование ничего не значат перед силой обстоятельств, которые вертят человеком как хотят». И милый добрый Том в финале повести не без удовольствия начинает привыкать к придворной роскоши и мишуре.
Блистателен не только сюжет, но и композиция, в которой выдержан принцип полярности сцен, контрастность двух жизненных судеб, двух миров, — все это делает не навязанную автором, а логически вытекающую из самой художественной ткани просветительскую концепцию книги: «естественное» равенство людей. Природа сделала Тома и Эдуарда внешне абсолютно похожими друг на друга: они фактически близнецы. «Если бы мы вышли нагишом, никто не мог бы сказать, кто из нас ты, а кто принц Уэльский», — говорит Эдуард Тому Кенти. Они равны и по интеллектуальному уровню, способностям. Жестокое различие их участи определялось тем, что от рождения они принадлежали к полярным ступеням социальной иерархии. Сходство двух детей — пружина сюжетных перипетий, доказательство того, что только внешние факторы, титулы, ранги, сословное положение не просто отличают людей друг от друга, но и разделяют их пропастью. Перед нами словно бы одно лицо, в двух ипостасях. Одна из них волею случая оказывается на вершине социальной пирамиды (Королевский двор), а другая — у ее подножия (Двор Отбросов). Героям от рождения предопределены строго определенные роли: Том Кенти должен нищенствовать и бедствовать, что противоречит его природе. А Принц — жить посреди условностей и раболепия, что тоже его тяготит.
Услышав рассказ Тома Кенти, Принц ему завидует: «Если бы только я мог облечься в одежду, которая подобна твоей, походить босиком, поваляться в грязи...» Обменявшись одеждами, словно масками, они переходят в новый жизненный статус, но при этом сохраняют свое природное начало. Оба обретают новый для себя жизненный опыт. Принц приобщается к бедам и несчастьям людей дна; Том Кенти — к нелепостям, условностям и абсурду сословной иерархии, этой основе придворного образа жизни. Оба проходят настоящую школу воспитания и познания мира. «Естественные» люди, дети, одетые в костюмы принца и одежду нищего, в равной мере не приемлют жестокость, несправедливость и абсурд.
Две сюжетные линии, Тома Кенти и Принца, окрашены в разную тональность. Это мрачные краски, когда описана «жизнь дна»; краски комические, когда воспроизводится нелепая обрядность двора.
В обоих случаях Твен ведет атаку против феодальной системы с разных точек зрения. В то же время Твен не сводит многосложность жизни к упрощенным полюсам добра и зла. Он дает понять: нищета, голод ожесточают простых людей. Когда Эдуарда оскорбляют мальчишки из Христовой обители, принц не дает волю озлоблению: «Когда я сделаюсь королем, они не только получат от меня пищу и кров, но будут учиться по книгам, так как сытый желудок немного стоит, когда голодают сердце и ум». Для Твена очевидно: пороки средневековья не только в унижении народа, в его бесправии, но в том, что он лишен доступа к духовным источникам. Народ отнюдь не идеализируется Твеном. Принца травят псами, над ним смеются.
Твен ставит монарха на место его подданных. Заставляет на себе испытать действие королевских законов. Эта тема была еще с огромной силой разработана Шекспиром в «Короле Лире»: герой трагедии, всесильный монарх, брошен судьбой к основанию социальной пирамиды, чтобы на себе испытать участь «несчастных наших бедняков» и с беспощадностью признать:
О, как мало
Об этом думал я! Лечись величье:
Проверь ты на себе все чувства нищих.
Конечно, у Твена нет шекспировского трагизма, и герой его всего лишь ребенок. Но пережитое и испытанное поможет ему стать добрым, мудрым королем.
Главное внимание уделено принцу. Он оказывается в жилище Тома Кенти во Дворе Отбросов, его унижают, бьют, считают самозванцем. К счастью, рядом с принцем оказывается молодой благородный дворянин Майлс Гендон, неизменно спешащий на помощь к своему молодому другу. Скитаясь по Англии, принц знакомится с «дном» общества и людьми, ставшими жертвами насилия и произвола.
Перед нами Англия первой половины XVI века, эпоха отца Эдуарда VI — Генриха VIII, известного своим сумасбродством и жестокостью, когда в результате огораживания крестьяне лишались средств к существованию, становились бродягами, а за бродяжничество рубили головы. В повести появляется один из таких отверженных, фермер Иокелл, который лишился всего: жены, детей, земли. Его мать, ухаживавшая за больными, была объявлена «ведьмой» и сожжена. Жестокой иронией звучат слова этого несчастного, который постоянно восхваляет «милосердный английский закон».
На протяжении повести два молодых героя претерпевают духовную эволюцию. Они нравственно растут. Принц, превращенный в нищего, издевательски провозглашенный бродягами королем Фу-Фу, проникается сознанием того, что в его королевстве так много несправедливости по отношению к беднякам. Том Кенти, в силу природной доброты, в негаданном и кратком обретенном высоком положении демонстрирует милосердие. «Пусть же отныне воля короля будет законом милости, а не законом!» — возглашает Том Кенти. И его подданные радостно приветствуют окончание «царства крови».
Повесть Твена содержит отчетливо выраженное притчевое начало, нравственный урок. Но назидание не «навязано» читателю, а вырастет из логики событий. Оно в самой художественно-образной фактуре повести. И вместе с тем, в повести есть сказочное начало.
И как положено сказке, в результате счастливых случайностей разрешается благополучным образом. Принц возвращается в Букингемский дворец. Подобный финал — не результат «сентиментальности», «слабости» Твена. Это выражение позиции Твена-историка. Том Кенти щедро вознагражден принцем Эдуардом, он получает титул «королевского воспитанника», облагодетельствован и великодушный Майлс Гендон.
В заключение сообщается о добрых делах короля Эдуарда по отношению к тем, с кем он соприкасался в скитаниях, о которых никогда не забывал: спасены фермер, проданный в рабство; освобожден из тюрьмы старый законник; избежал виселицы подмастерье, чье «преступление» было поимка заблудившегося сокола, высказано благоволенье судье, сжалившемуся над ним. «Некоролевская школа горестей» облагородила Эдуарда. «По тем жестоким временам царствование Эдуарда VI было на редкость милосердным и кротким», — подводит итог писатель. Так в повести, обращенной к молодому поколению, Твен стремился преподать ему урок доброты и гуманности.
В повести Твен еще не отрицает монархию как таковую. Он верит в возможность ее гуманизации, во властителя умного, заботливого по отношению к подданным. В этом Твен — истинный просветитель. Характеризуя повесть, У.Д. Хоуэллс писал, что она «только азбука республиканизма, которую следовало бы рекомендовать для прохождения в школах. Она дышит человечностью и пронизана разумностью демократических идей».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
на правах рекламы
