Марк Твен не включил статью, разоблачающую действия бельгийского империализма в Конго, в число произведений, которые разрешил печатать только после своей смерти, а опубликовал ее в 1905 году под заглавием «Монолог короля Леопольда в защиту его владычества в Конго».
В 1876 году бельгийский король Леопольд II основал Международную ассоциацию для исследования и цивилизации Центральной Африки и стал ее главой. Когда исследователю Африки Генри Стэнли1 не удалось заинтересовать английский капитал и английское правительство в изучении Нижнего Конго, он обратился к Леопольду, и тот отправил его назад в Африку закрепить свое открытие за Ассоциацией. В 1884 году правительство Соединенных Штатов признало Ассоциацию как «независимое государство». Берлинская конференция, состоявшаяся в 1885 году для урегулирования конфликтов европейских держав в Африке, признала права короля Леопольда на эту территорию при условии, что там будет обеспечена свобода торговли, «благоприятные условия для туземного населения» и запрещена работорговля. В решении конференции указывалось, что «исключительной миссией» короля Леопольда является насаждение «цивилизации в Центральной Африке и развитие там торговли». Свободное государство Конго было признано суверенным государством под протекторатом Леопольда. Бельгийский парламент санкционировал право Леопольда владеть Свободным государством Конго как личной собственностью.
Таким образом, Леопольд завладел территорией в миллион миль с населением в двадцать миллионов африканцев. В так называемом Свободном государстве Конго началась жесточайшая империалистическая эксплуатация. Леопольд объявил «все незанятые земли» в этой огромной стране государственной собственностью (то есть своей личной собственностью), равно как и все, что на них произрастало. Лишенный земли народ был обречен на рабский труд по добыче такой «государственной собственности», как каучук и слоновая кость. К 1904 году «исключительная миссия» Леопольда уже стоила Конго не то пять, не то восемь миллионов жизней. Многие из туземцев, которым удалось выжить, превратились в калек, ибо отсечение рук и ног в наказание за малейшую провинность широко практиковалось наемниками Леопольда.
Путешественники, миссионеры и сторонники различного рода реформ заявляли протесты по этому поводу в 90-х годах прошлого столетия и в начале нынешнего. Но их рассказы были до того ужасны, что им просто не верили. В феврале 1904 года английское министерство иностранных дел опубликовало доклад своего консула в Боме (Бельгийское Конго) Роджера Кейзмента. Этот страшный документ вскрыл чудовищную эксплуатацию африканцев. Кейзмент рассказал о широчайшем применении принудительного, по существу рабского, труда, благодаря которому создавались громадные состояния европейцев. Туземцам вменялось в обязанность добывать определенное количество каучука с дикорастущих деревьев, и за невыполнение этого им отрубали руки, их кастрировали, калечили, убивали детей и сжигали деревни. Надсмотрщики доставляли управляющим полные корзины с отрубленными руками, прокопченными для сохранения от порчи. Женщин-африканок подвергали пыткам, убивали, насиловали и загоняли в публичные дома для солдат и служащих короля Леопольда. Хитроумная система налогов вынуждала туземцев возвращать в казну Леопольда те гроши, которые они получали за свой неописуемо тяжелый труд. Разрушались целые деревни, земли жителей конфисковались; уничтожался общинный строй. Владычество Леопольда в Конго, сделавшее его одним из самых богатых людей в мире, было проявлением империализма в самом гнусном обличии.
В результате разоблачения политики Леопольда была создана в Англии весьма активная организация, руководимая Э.Д. Морелем, поставившая своей целью добиться реформ в Конго. Движение это было поддержано и в Соединенных Штатах. И самую значительную роль в этом сыграл памфлет «Монолог короля Леопольда».
Этот блестящий памфлет разоблачающий режим короля Леопольда, не был плодом мимолетного вдохновения. Уже много лет в переписке с разными лицами Твен выражал ненависть к «бельгийскому королю-пи-рату». В 1903 году он писал одному из друзей, что все ужасы, запечатленные летописцами на протяжении истории, — «ничто по сравнению с нынешними кровавыми злодеяниями короля Леопольда в Конго. Я веду переговоры со св. Петром относительно Леопольда». Уж он, Твен, похлопочет, чтобы св. Петр обязал короля Леопольда взять в качестве торговой марки фотографию «негритянского ребенка с отрубленными рукой и ногой» и чтобы заставил короля «носить на себе этот знак в аду». Выражая благодарность одному автору, приславшему ему брошюру «Преступление в Конго», Твен писал: «Удивительно, право, ведь вот уже двадцать лет, как Леопольд со своими бельгийцами денно и нощно подвергает беззащитных туземцев сотням самых чудовищных пыток, о чем известно и дикарям-язычникам, и богобоязненным инквизиторам, но это не волнует и не возмущает христианский мир — ни государственных деятелей, ни журналистов, ни филантропов, ни женщин, ни детей, ни даже верующих, ни даже церковь, ни даже проповедников слова божьего!» Писатель считал, что американцы несут большую долю ответственности за существование режима короля Леопольда, поскольку Соединенные Штаты были первым государством, признавшим «исключительное» право Леопольда на Конго. В неопубликованном наброске, датированном Днем благодарения2 1904 года, под заголовком «Мысли в День благодарения» Твен пишет:
«У нас немало такого, что заслуживает благодарения. Ведь наша свободная республика была официальной крестной матерью Кладбища Конго: первой из всех держав она признала его пиратский флаг и несет вину за то, что хранила молчание, зная о бесчисленных убийствах несчастных туземцев и других чудовищных злодеяниях, совершаемых под этим флагом бельгийским королем Леопольдом в течение двадцати лет; посему вознесем благодарение, что за последние двенадцать месяцев несметное число ежегодно убиваемых а Конго сократилось почти на полтора процента; вознесем благодарение, что доброму королю, нашему любимцу, которому мы покровительствуем и которого ждут не дождутся в аду уже целых шестьдесят пять лет, все еще дозволено пребывать на земле, дабы заботиться о сирых и обездоленных при нашем участии, обеспечивающем нам святую надежду, что когда в День страшного суда Леопольд будет призван к ответу за миллионы и миллионы безвинных мужчин, женщин и детей, ограбленных, изувеченных и убитых им, он так же корректно промолчит о нас, как мы о нем».
Осенью 1904 года председатель Общества по проведению реформ в Конго Э.Д. Морел обратился к Твену с просьбой помочь своим пером «улучшить положение жителей Конго». Твен немедленно взялся за работу. Форму монолога он избрал, возможно, потому, что был доволен своим недавно законченным «Монологом царя». Памфлет о Леопольде был завершен в начале 1905 года.
«Монолог короля Леопольда» начинается с того, что король в ярости «...швыряет на пол брошюры, которые читал. Возбужденно ерошит пышную бороду, стучит по столу кулаком, время от времени выкрикивает нецензурные слова; в промежутках между возгласами опускает голову и, целуя крест Людовика XI, висящий у него на груди, покаянно бормочет молитвы; затем встает, весь потный, красный и, жестикулируя, принимается шагать взад и вперед по комнате».
Леопольд растерян, ибо правда о том, как он эксплуатировал жителей Конго, все-таки стала известна широкой публике. «Сколько миллионов я потратил за эти двадцать лет, чтобы заткнуть рот борзописцам обоих полушарий, — негодует он, а правда нет-нет да и просачивается наружу. Сколько миллионов я истратил на религию и искусство, а что получил? Ничего. Никакой благодарности! Газеты умышленно замалчивают мои щедроты. В газетах — ничего, кроме клеветы, оголтелой клеветы... Все до капли выбалтывают эти злодеи!»
Далее, подтверждая свои слова выдержками из разных документов, Леопольд подробно описывает ужасные условия, созданные в Конго, и с раздражением констатирует:
«Да, эти длинные языки выбалтывают все! Выбалтывают, что я облагаю население непомерными, прямо-таки грабительскими налогами, и туземцы, добывая каучук в невероятно тяжких, с каждым днем все более тяжких условиях, не могут заработать даже на налоги и должны вдобавок сдавать почти все, что они вырастили на собственных клочках земли; а когда (длинные языки выбалтывают и это!), изнемогая от непосильного труда, голода и болезней, отчаявшиеся люди бросают родной кров и бегут в леса, спасаясь от наказаний, — мои чернокожие солдаты, завербованные мною из враждующих племен, по наущению и под руководством моих бельгийцев, устраивают облавы, безжалостно убивают их, сжигают деревни и если кого щадят, так только девушек. Выбалтывается во всех подробностях, что я любыми способами истребляю обездоленный народ ради собственного обогащения!»
Леопольд не отрицает всего этого — бывает кое-что и похуже, — но возмущается тем, что печать замалчивает его заслуги: «Никто из этих писак не расскажет, хоть знают прекрасно, сколько трудов я за это же время положил на внедрение религии, что я посылаю в Конго миссионеров (выгодной для меня масти, как выражаются мои критики!) разъяснять туземцам греховность их жизни и повергать их к стопам того, кто всеблагой и всепрощающий, неизменно и неусыпно печется о всех страждущих. Никто из них словечка не замолвит в мою пользу, все только и знают что осуждать меня!»
Как пример такого предубеждения, Леопольд приводит одно газетное сообщение, в котором говорится о том, что он грабит богатейшую страну и ничего не дает народу, кроме «голода, горя, позора и рабства, кроме террора, тюрем, увечий и массового истребления».
«Типичная манера критиков! Стало быть, я ничего не даю? А евангелие, которое я посылаю оставшимся в живых? Ведь знают же это пасквилянты прекрасно, но скорее позволят вырвать себе язык, чем скажут правду! Я неоднократно повторял наказ, чтобы во время облав умирающим подносили поцеловать святой крест, и если это выполнялось, то я несомненно был смиренным орудием спасения многих душ. Ни у одного из моих хулителей не хватит порядочности рассказать об этом, но я прощаю им; всевышнему и так все известно, и в этом я черпаю утешение и поддержку».
Леопольд продолжает читать о диком, бесчеловечном обращении с жителями Конго, но остается невозмутим и, только дойдя до фразы: «Шестьдесят женщин распяты!», расстраивается:
«Вот уж это бестактно и глупо! Христианский мир содрогнется, прочитав такое сообщение, начнет вопить: «Профанация святой эмблемы!» 20 лет меня обвиняли в том, что я совершал по 500 000 убийств в год, и они молчали, но профанация Символа — это для них вопрос серьезный. Они сразу встрепенутся и начнут копаться в моем прошлом. Гудеть будут? Еще бы! Я, кажется, уже слышу нарастающий гул... Конечно, не следовало распинать этих женщин, разумеется, что не следовало. Теперь мне самому это понятно, и я сожалею, что так случилось, искренне сожалею. Как будто нельзя было попросту содрать с них кожу? (Вздыхает.)... Но никто из нас об этом не подумал; разве все предугадаешь? И кто из людей не ошибается?»
Но что бы ни писали хулители, утешает себя Леопольд, свои владения он обезопасил. Счастье, что его поддерживает Америка, первая признавшая его опеку над Свободным государством Конго. Он радостно отмечает, что эта «самозванная заступница и помощница всех борющихся за свободу — единственное демократическое государство в истории, которое использовало свое влияние и престиж для учреждения абсолютной монархии». Да и другие державы санкционировали дарственный акт, а посему Леопольд спокоен за свою судьбу: «никакое государство и никакое правительство не могут себе позволить признаться в своей ошибке!»
Твен предложил «Монолог короля Леопольда» некоторым журналам, но ни один из них не решился напечатать его. Тогда он отдал «Монолог» Американскому обществу реформ в Конго, которое выпустило его отдельной брошюрой в бостонском издательстве «П.Р. Уоррен компани». По совету Твена, брошюра была снабжена рисунками и фотографиями изувеченных негров — мужчин, женщин и детей. На титульном листе был изображен крест и нож с девизом: «Под этой эмблемой мы богатеем». Брошюра вышла также в Англии с предисловием Э.Д. Морела. На одном из выпусков, датированном 1 января 1906 года, имелось такое примечание: «Издательство доводит до сведения читателей, что мистер Клеменс отказался от гонорара за эту брошюру, выразив пожелание, чтобы весь доход от продажи, за вычетом типографских расходов, был употреблен на помощь жителям государства Конго». Цена брошюры была двадцать пять центов.
От общественных деятелей Англии, организующих помощь Конго, Твен получил горячую благодарность. «Сердечно признателен вам за ваше произведение и за то, что вы столь великодушно предоставили его в распоряжение Американского общества реформ в Конго», — писал ему Э.Д. Морел. Английская печать почти единодушно одобряла брошюру. «Атенеум» восхищался едкой сатирой и хвалил Твена как «серьезного и удивительно смелого писателя и вместе с тем юмориста». «Мы рады, что Марк Твен принял участие в кампании против владельца Свободного государства Конго», — писалось в журнале «Панч». «Букмен» назвал «Монолог» «замечательной книжкой» и заключил рецензию следующими словами: «Мы не знаем более злой современной сатиры, лучшего примера того, каким действенным орудием прогресса может служить юмор. Это страшной силы приговор...»
Читатели «Монолога» в Соединенных Штатах тоже благодарили автора. Типичным выражением общих чувств было письмо У. Моррисона из Лексингтона в штате Кентукки: «Я хочу сказать вам не только от своего имени, но уверен, что и от имени миллионов жителей Свободного государства Конго, большое спасибо за вашу книжку «Монолог короля Леопольда». Я считаю, что она принесла и принесет еще в дальнейшем больше пользы, чем все до сих пор написанное на эту страшную тему. Люди читали ее и обсуждали».
Впрочем, не только «обсуждали». В декабре 1905 года агент бельгийского правительства Генри Ковалски, охваченный паникой, известил короля Леопольда, что брошюра Твена вызвала в Соединенных Штатах сильнейший общественный протест против правителя Конго: «Марк Твен (это псевдоним, а настоящее его имя Сэмюел Клеменс), безусловно, состоит на службе у англичан. Борьба здесь [в Соединенных Штатах] приняла небывалые формы. Рассылаются и подписываются чудовищные воззвания; оппозиция действует чрезвычайно активно, и разрешите мне заверить вас, что очень рискованно пренебрегать моими словами».
В отличие от Англии американская печать воздерживалась от рецензий на «Монолог», хотя кое-какие упоминания о ней проскальзывали в статьях, посвященных Свободному государству Конго. В статье под заглавием «Новый свет на черном континенте», напечатанной в «Америкен джорнал ов теолоджи», говорилось: «Несколько убедительных примеров, подтверждающих преступления Леопольда в Конго, можно найти и в американской печати. Лучше всех расправился с ним автор брошюры «Монолог короля Леопольда». Никогда еще наш великий юморист не использовал свое перо более удачно во имя честности и гуманизма».
«Для меня бесспорно, что некое враждебное влияние мешает нашей прессе высказаться об этой брошюре», — писал Твену секретарь Общества реформ в Конго Томас Барбур. Руководители Общества были убеждены, что отсутствие рецензий указывает на существование темных сил, стремящихся подавить всякую критику режима Леопольда, и эти силы воспрепятствовали опубликованию «Монолога» в журналах и оказывали воздействие на книготорговцев, взявшихся за его распространение.
Вскоре выяснилось, что это за силы. Представители американского финансового капитала Дж.П. Морган, Джон Д. Рокфеллер, Томас Форчюн Раян и Дэниел Гугенгейм заключили с Леопольдом соглашение, по которому американские капиталисты должны были получать свою долю прибылей от эксплуатации Конго. Эта группа капиталистов публично заявила, что ее интересует исключительно «деловая сторона» вопроса и «совершенно не касается то, как король Леопольд управлял государством в прошлом или какую административную политику сочтет полезной в будущем». Но нью-йоркская газета «Америкен» доказала, что американские магнаты и агентура Леопольда в Соединенных Штатах тратили бешеные деньги, чтобы помешать распространению литературы Общества реформ в Конго, нанимали профессоров и священнослужителей, в том числе кардинала Гиббонса (позднее он сам признался в этом) для оправдания власти Леопольда в Конго. Широко распространялась брошюра под заглавием «Ответ Марку Твену», обвинявшая автора «Монолога короля Леопольда» в «злобной клевете на государство Конго» и упрекавшая его в том, что он прикрыл своим именем «грязное дело».
Согласившись написать «Монолог», Твен заявил, что «на этом прекратится его участие в работе Общества реформ в Конго». Но после опубликования своей брошюры он переменил намерение и в течение нескольких месяцев доказал своей деятельностью иное. Он стал первым вице-председателем Общества и, пользуясь своим влиянием, отстаивал перед властями в Вашингтоне и Лондоне предложение, чтобы Соединенные Штаты и Англия согласованно потребовали создания комиссии для расследования зверств в Свободном государстве Конго. Однако, когда Общество реформ в Конго запланировало лекционное турне Твена по Америке с тем, чтобы он привлек к этому предложению общественное мнение, Твен отказался дать согласие. «Я покончил с Конго, — писал он Томасу Барбуру 8 января 1906 года. — Я не сделаю больше ни одного шага в отношении Конго, ибо это повлечет за собой второй, а второй — третий, четвертый, пятый и так далее. Я, разумеется, имею в виду сознательные шаги, другое дело — внезапный порыв, — над ним я не властен.
Увы, нет у меня того чудесного запаса энергии, ума, терпения, сосредоточенности и упорства, каким обладает Морел; он «авто», а я «тачка»».
На просьбу помочь Обществу реформ Конго, полученную в июне 1906 года, Твен ответил, что «всей душой сочувствует» всякому движению, направленному на спасение Конго от Леопольда, и готов оказывать Обществу материальную помощь. Но ни писать, ни произносить речи он больше не будет. В качестве заключительного литературного выступления Твен предложил следующую эпитафию Леопольду: «Здесь, под этим позолоченным памятником, лежит разложившийся труп того, чье имя будет смердеть много веков спустя, после того как Цезари, Вашингтоны и Наполеоны перестанут вызывать и похвалу и брань и будут забыты, — труп бельгийского короля Леопольда».
Статья Твена долго еще привлекала общественное мнение к вопросу о реформах в Конго. Как писал Бэзил Дэвидсон в «Репортере» 2.7 января 1955 года, «под громадным международным давлением, вызванным прежде всего участием Марка Твена, и давлением общественного мнения бельгийский парламент в 1908 году отменил режим Леопольда». Свободное государство Конго было присоединено к Бельгии, зверства прекращены, и проведен ряд реформ. Но империализм и проистекающее из него зло остались. Принудительный труд сохранялся в Конго еще много лет. Ныне, как и во времена Леопольда, богатства Конго перекачиваются в сейфы бельгийских корпораций, а также американских и английских банкиров, чьи капиталы вложены в бельгийско-конголезские фирмы.
20 марта 1957 года бельгийское правительство поместило большое рекламное объявление в нью-йоркской «Геральд — Трибюн», похваляясь своей ролью в истории Конго. «Все жители Конго, — подчеркивалось в рекламе, — испытывают прежде всего чувство благодарности к нации, которая, не жалея ни крови, ни сил, доставила им блага цивилизации». Для всех, кто пожелает знать, в чем заключались эти «блага цивилизации», полезным будет познакомиться с великим произведением Марка Твена «Монолог короля Леопольда».
Примечания
1. Стэнли Генри Мортон (1841—1904) — крупный исследователь Африки. В 1874—1877 гг. впервые пересек Африку с востока на запад.
2. День благодарения — последний четверг ноября, официальный праздник в память первых колонистов Массачусетса.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
