Мощное оружие — смех

Твен оставался противоречивым писателем. Осуждая верхи Америки и Англии за бесчестность и захватнические действия, он продолжал мучить себя мыслями о ничтожестве людей вообще.

В самом конце XIX столетия во время пребывания в Австрии писатель усиленно работал над двумя небольшими книгами, в которых хотел воплотить свою философию жизни. Первую из них Твен даже называл своей «библией» — в ней он собирался дать оценку «извечной» природы человека. Это произведение так и называется — «Что такое человек?».

Писателя всегда бесили елейные разглагольствования на тему о свободе воли и «чистом самопожертвовании». В книге «Что такое человек?» он показывает реальную подоплеку «трогательных» поступков, которые прославлялись в ханжеских романах и приторных стихах.

Однако, по существу, получалось так, что Твен отрицал и все возвышенное в человеке, готовность людей проявлять искреннюю и бескорыстную заботу об интересах других, их способность бороться за передовые идеи.

«Что такое человек?» — спрашивает Твен и отвечает: человек, как и крыса, например, — это просто машина, более тонкая и сложная, чем какой-либо станок, но все же подчиненная «закону всех машин», который гласит, что машину может пустить в действие только внешняя сила. Ни один человек не может ничего породить. Все его мысли, его импульсы приходят со стороны. Мозг человека «работает автоматически... Он не может собой управлять, его владелец не может им управлять». Из этого следует, что человек — дурно он поступает или хорошо — никак не может быть за это ответственным. Ведь любой добрый поступок, по существу, эгоистичен, человек совершает его из себялюбивых побуждений. Если человек оставляет семью и идет в бой, рассуждает Твен, то это лишь потому, что он больше любит одобрение соседей, нежели спокойную жизнь.

В книге «Что такое человек?» возникает образ умиротворенного старика, который даже не опечален господством в мире всеобщего эгоизма. Ведь все равно дурное и хорошее настроение зависит ни от чего иного, как от темперамента...

Сам писатель не мог, однако, придерживаться выводов подобной философской системы. Он-то не знал чувства умиротворения. В его книге звучит вопль боли и отчаяния.

Твен писал Гоуэлсу: «С тех пор как я написал в прошлом году свою библию, — миссис Клеменс питает к ней величайшее отвращение, содрогается при одном упоминании о ней, отказалась выслушать вторую ее половину и не разрешает мне опубликовать ни одной главы, — так вот, с тех пор Человек больше не представляется мне существом, достойным уважения, и я перестал им гордиться и не могу больше писать о нем весело или с похвалой. Не могу — и не собираюсь. Я не брошу литературную работу, потому что она — мое лучшее развлечение, но печататься почти не буду (ибо у меня не больше желания быть оскальпированным, чем у всякого другого)».

Книгу «Что такое человек?» писатель решился опубликовать лишь в 1906 году. Другое свое философское произведение — «Таинственный незнакомец» — он так и не увидел в печати.

«Таинственный незнакомец» — это повесть о Сатане. Место действия — средневековая Австрия. Сатана, появившийся в маленькой деревушке, показывает, как гнусна действительность в целом и как бесчеловечны люди. Снова перед читателями истязания, пытки и тюрьма, грязь, голод, предательство друзей, рабское отношение к власть имущим — все то, против чего Твен боролся в своих более ранних книгах.

Но теперь мы ясно видим, что, говоря о средневековье, писатель на самом деле все время вполне осознанно имеет в виду современность. Любопытно следующее. Одновременно с «Таинственным незнакомцем» писатель создал повесть «Таинственный незнакомец в Ганнибале», в которой рассказывается о том, как Сатана посетил Соединенные Штаты. Эта повесть до сих пор не напечатана. Но можно предположить, что Твен вообще-то собирался написать произведение о современной Америке. По каким-то причинам (в частности, вероятно, маскировки ради) он перенес действие в далекое прошлое чужой страны.

Твену всегда была присуща тенденция объяснять беды буржуазной Америки влиянием феодальных нравов и обычаев; то скверное, что писатель видел в США, он то и дело по искреннему заблуждению называл «феодальным». В «Таинственном незнакомце» понятие «средневековье» заведомо используется как символ всяческих, в том числе и буржуазных, форм угнетения.

Эта повесть — наиболее пессимистическое из всех крупных произведений писателя. Черты пессимизма ощущались в ряде его высказываний еще в 80-х годах. Но в «Таинственном незнакомце» мизантропия Твена достигает наивысшей точки.

Читая «Таинственного незнакомца», невольно вспоминаешь «Приключения Тома Сойера». В «Таинственном незнакомце в Ганнибале» писатель прямо говорит о городке, где он вырос, городке, отдельные черты которого были, как известно, воплощены в повести о Томе Сойере. В «Таинственном незнакомце» речь идет об Австрии, но чувствуется, что и в этой повести изображены родные Твену края.

К тому же не только в книге о Томе Сойере, но и в произведениях о Сатане много внимания уделено детям, пытливым деревенским мальчуганам.

Все это позволяет с особенной силой ощутить, как не похожа жизнь, изображаемая Твеном в повести о Сатане, на ту, которая была нарисована в «Приключениях Тома Сойера». Повествование о юных жителях крохотного городка теперь приобретает поистине зловещий смысл.

В главном герое «Приключений Тома Сойера» было много комического, но смех помогал Твену выявлять в его любимце прекрасные человеческие черты. Рисуя Санкт-Петербург, писатель тоже по большей части заставлял нас видеть в его обитателях хорошее, смеяться добрым смехом.

В «Таинственном незнакомце» Твен изображает ужасную жизнь. Эта повесть не дает повода для веселого смеха. И, пожалуй, самое страшное заключается в том, что даже жизнь детей окрашена в мрачнейшие тона.

Во всемогущем Сатане, этом властелине людей, нет гуманизма. Он ничего не собирается исправлять в жизни, переделывать на новый лад. Он не верит в будущее.

В конце повести Сатана декларирует: «Все, что я тебе говорю сейчас, — это правда! Нет бога, нет вселенной, нет человеческого рода, нет жизни, нет рая, нет ада. Все это только сон, замысловатый, дурацкий сон».

В условиях империализма писатель еще острее, чем в прошлом, почувствовал, что окружающая действительность поистине чудовищна. Буржуазная демократия окончательно обманула его надежды. Высокие гуманистические идеалы Твена, воплощенные и в образах хороших, славных людей и в образах сатирических, позволили ему это осознать. Но не сумев воспринять идеи социализма, Твен не увидел достаточно ясно реальных сил, которые могли бы построить жизнь иначе, быть источником радости, укрепить в людях чувство достоинства, по-иному объяснить мироздание. Социалистического общества, чуждого буржуазных пороков, писатель представить себе не мог. И это усугубило духовный кризис, который он переживал. Разочаровавшись в буржуазном обществе, писатель перенес свое разочарование на весь «род человеческий».

Австрийская деревушка, описанная в «Таинственном незнакомце», — это действительно, по мысли Твена, все человечество, вся жизнь, прошлое и настоящее. Выхода нет. Человеку свойственны, провозглашает писатель, глубокие внутренние пороки, он лицемерен и морально нечистоплотен. Таким он был и таким останется навеки.

Отсутствие ясного понимания исторического процесса неизбежно вносило застой в твеновскую философию жизни. Определенное воздействие на писателя оказали и реакционные идеи, которые получили широкое распространение во многих странах в конце века.

К счастью, однако, народное начало в мировоззрении художника и в эти годы не позволило ему погрузиться с головой в омут мизантропии.

Да и в самой повести «Таинственный незнакомец» легко обнаружить не только пессимизм.

Скажем прежде всего, что не все выпады писателя против человека нужно понимать буквально. Многое следует отнести за счет тенденции, столь характерной для творческой манеры Твена, широко пользоваться гиперболами, крайними преувеличениями, за счет его склонности придавать высказываниям своих героев гротескный оттенок.

Важнее, однако, другое. Твен часто вкладывает в свои инвективы двойной смысл. Он как будто осуждает человечество в целом, но тут же дает понять, что основной мишенью для его сатирических стрел является лишь головка буржуазного общества. В его выступлениях против «человеческой породы» как таковой ощущается пафос протеста против эксплуататоров, против империализма. Общефилософские сентенции то и дело становятся формой обличения правителей «христианских держав» — инициаторов разбойничьих войн.

В повести «Таинственный незнакомец» встречается вполне конкретная критика империализма. Вот как начинаются бесчестные войны (нет сомнений, что Твен исходил из опыта империалистической войны, которую вела его собственная страна): «Горстка крикунов требует войны. Церковь для начала возражает, воровато озираясь по сторонам. Народ, неповоротливая, медленно соображающая громадина, протрет заспанные глаза и опросит: «К чему эта война?», а потом скажет, от души негодуя: «Не нужно этой несправедливой и бесчестной войны». Горстка крикунов удвоит свои усилия. Несколько порядочных людей станут с трибуны и с пером в руках приводить доводы против войны. Сперва их будут слушать, им будут рукоплескать. Но это продлится недолго. Противники перекричат их, они потеряют свою популярность, ряды их приверженцев будут редеть. Затем мы увидим любопытное зрелище: ораторы под градом камней сойдут с трибуны, орды озверелых людей, которые в глубине души по-прежнему против войны, но уже не смеют в этом сознаться, удушат свободу слова. И вот вся страна, поддерживаемая церковью, поднимает боевой клич, кричит до хрипоты и линчует честного человека, который осмелится поднять голос протеста. Вот уже стихли и эти голоса. Теперь бесчестные государственные мужи измышляют лживые доводы, чтобы возложить ответственность за начавшуюся войну на страну, подвергшуюся нападению, и каждый, радуясь в душе, что ему дают возможность чувствовать себя порядочным человеком, прилежно изучает эти доводы и затыкает уши при малейшем слове критики. Мало-помалу он уверится, что его страна ведет справедливую войну, и, надув таким образом самого себя, вознесет благодарственную молитву всевышнему и обретет, наконец, спокойный сон».

В конце концов оказывается, что автор «Таинственного незнакомца» превосходно помнит о необходимости преодоления общественного зла. Ведь существует же в мире оружие для борьбы с несправедливостью. «При всей своей нищете люди владеют одним бесспорно могучим оружием. Это — смех. Сила, деньги, доводы, мольбы, настойчивость — все это может оказаться небесполезным в борьбе с властвующей над вами гигантской ложью. На протяжении столетий вам, быть может, удастся чуть-чуть расшатать, чуть-чуть ослабить ее. Однако подорвать ее до самых корней, разнести в прах вы сможете лишь при помощи смеха. Перед смехом ничто не устоит. Вы постоянно пытаетесь бороться то тем, то другим способом, почему же не прибегаете вы к этому оружию? Зачем вы даете ему ржаветь? Способны ли вы воспользоваться этим оружием по-настоящему — не поодиночке, а сразу, все вместе? Нет. У вас не хватит на это ни здравого смысла, ни отваги».

Человечество, конечно, обладало тогда и разумом и смелостью, необходимыми для борьбы с общественным злом. Борьба эта в условиях империализма ширилась и углублялась. Об этом свидетельствовало, в частности, собственное творчество писателя-демократа. 



Обсуждение закрыто.