Элмайра, штат Нью-Йорк,
10 августа [1881 г.]
Дорогой мистер Гаррис,
себе вы, пожалуй, еще можете внушить, будто источник жизни в самих сказках, а не в их обрамлении; но не трудитесь понапрасну, убеждая в этом других, — ни одного умного человека, кроме самого себя, вы в эту веру не обратите. В действительности эти сказки — просто груша «аллигатор», которая идет лишь на украшение салата. Дядюшка Римус обрисован преискусно, это такое милое и славное ваше творение; он и мальчик и их отношения друг с другом — это настоящая, отличная литература, они достойны жить сами по себе, и, конечно, это не заслуга сказок. Но хватит — я, кажется, стараюсь убедить создателя таблицы умножения, что дважды два — четыре.
Я много думал вчера и сегодня (полная возможность поразмыслить, так как я лежу в постели с прострелом на нашей маленькой летней ферме, среди молчаливых горных вершин) — и пришел к выводу, что могу вполне уверенно ответить на один ваш вопрос, а именно: выпустите эту книгу подписным изданием. Очень немногие книги, которые относятся к чистой беллетристике, могут разойтись по подписке; но если дядюшка Римус не разойдется, значит дар пророчества изменил мне. Когда уж книга расходится по подписке, она расходится в количестве вдвое, втрое большем, чем при обычной продаже, а доход больше, потому что розничная цена выше.
Вы не спрашивали меня относительно издателя. Если бы вы спросили, я бы порекомендовал вам Осгуда. Осенью его издательство открывает подписку на мою новую книгу...
Приходил доктор и пытался помешать моему рассказу о «Золотой руке», но я все же добрался до конца.
Вслух я, конечно, рассказываю это негритянским говором, иначе нельзя, но я не пытался сделать это на бумаге, — тут вы несравненный мастер, мне так не написать. Просто чудо, как вы и Кейбл умеете передать негритянский и креольский говор. Две важные особенности пропадают в печати: таинственное завывание ветра, то нарастающее, то замирающее, что так легко изобразить голосом; и внушительные паузы, красноречивое молчанье, приглушенный шепот в конце сказки (тут дети обращаются в слух, они сидят раскрыв рот, затаив дыхание, пока внезапное, пугающее: «Она у тебя!» — не заставит их содрогнуться от ужаса).
Старый дядюшка Дэниел, шестидесятилетний раб моего дяди, каждый вечер рассказывал нам, детям, сказки в кухне, у очага (другого света не было), и каждый вечер напоследок мы упрашивали его рассказать про золотую руку. К этому времени в очаге только и оставалось, что зловещие багровые отблески, или мерцали две-три искорки на последней головешке. Мы тесней жались к старику и вздрагивали при первых же хорошо знакомых словах — и, завороженные его рассказом, всегда заново ужасались, когда под конец грозная черная тень в полутьме с воплем кидалась к нам.
Вы только взгляните на сказку — и сразу ее вспомните, она так же общеизвестна, как «Смоляное чучелко». С вашим обычным искусством вы создадите атмосферу, и сказку охотно напечатают.
Как видно, прострел делает человека болтливым, но уж вы меня простите.
Искренне ваш
С.Л. Клеменс.
Примечания
«Золотая рука» — негритянская сказка, которую Марк Твен с успехом читал с эстрады.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
