Пятого сентября 1870 года партия в одиннадцать человек выступила из Шамони, чтобы совершить восхождение на Монблан. Трое из одиннадцати были туристы: мистеры Рэндолл и Вин — американцы, и мистер Джордж Коркиндейл — шотландец; с ними шли три проводника и пятеро носильщиков. В тот же день партия достигла сторожки на Гран-Мюле; шестого, на заре, они возобновили подъем. День был погожий, ясный, за продвижением путников следили в телескопы из Шамони; в два часа пополудни видели, как вся группа поднялась на вершину. Несколько минут спустя видели, как они начали спускаться, — и тут густое облако скрыло их от наблюдателей.
Прошло восемь часов, а тучи так и не рассеялись; спустилась ночь, но никто не вернулся в Гран-Мюле. Смотритель сторожки, Сильвен Куте, заподозрил неладное и послал в долину за помощью. На поиски была послана группа проводников, но когда они после утомительного подъема подошли к сторожке, внезапно поднялась метель. Решено было переждать, так как сделать что-либо в такую погоду было невозможно.
Бешеный буран длился, не ослабевая, больше недели, однако, 17-го Куте и несколько проводников вышли из сторожки и кое-как добрались до вершины. Здесь, среди снежной пустыни, отряд наткнулся на пять трупов; они лежали на боку, словно отдыхая, — видно было, что люди изнемогли от голода и усталости, окоченели от мороза, и смерть застигла их во сне. Пройдя несколько шагов дальше, Куте обнаружил еще пять трупов. Одиннадцатый труп — носильщика — так и не был найден, хотя его упорно искали.
В кармане одного из американцев — мистера Вина найдена была записная книжка со скупыми карандашными записями, которые позволяют нам как бы присутствовать душой и телом среди обреченных в последние часы их жизни, вместе с ними смотреть в глаза тем ужасам, что видел их слабеющий взор и сознавал их угасающий рассудок.
«Вторник, 6 сентября. Я достиг вершины Монблана вместе с партией в десять человек — мистер Коркиндейл, мистер Рэндолл и восемь проводников. Мы взошли на вершину в половине третьего. Едва начали спуск, как снег повалил хлопьями. Ночь провели в пещере, вырытой в сугробе, но она плохо защищала нас, и я всю ночь страдал невыносимо.
7 сентября, утро. Убийственный холод. Идет густой непрерывный снег. Проводники ни минуты не отдыхают.
Вечером. Милая Хесси, мы уже два дня на Монблане; нас захватила ужасная вьюга, мы сбились с пути и сидим в норе, вырытой в снегу на высоте в пятнадцать тысяч футов. Я уже не надеюсь отсюда выбраться»
Они без конца кружили и кружили, ослепленные метелью, безнадежно заплутавшись на пространстве в сто квадратных ярдов; наконец, сраженные холодом и усталостью, они вырыли в снегу яму и легли умирать медленно, дюйм за дюймом, а между тем еще пять шагов вывели бы их на спасительную тропу. Жизнь и безопасность были рядом, а они того не знали, — вот что больше всего потрясает в этой трагической повести.
Приводя заключительные фразы скорбного дневника, автор «Истории Монблана» говорит о них так:
«Здесь буквы пошли крупные и беспомощные, — видно, что рука пишущего стынет и цепенеет; но духом он бодр; вера и смирение умирающего выражены с возвышенной простотой:
«Быть может, мою записную книжку найдут и перешлют тебе. Нам нечего есть, ноги у меня уже окоченели, едва хватает сил написать тебе несколько слов. Средства на воспитание Ч. я тебе оставил, — знаю, ты сумеешь ими распорядиться. Я умираю с верой в бога и с глубокой нежностью к тебе. Простите все. Встретимся на небесах... Все мои мысли о вас».
Обычно Альпы даруют смерть своим жертвам с милосердной быстротой, но здесь закон нарушен. На долю этих людей выпала самая жестокая кончина, какая известна в истории Альп, сколь эта история ни насыщена ужасными трагедиями.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
