Поездка на спасательном пароходе, посланном «Таймс-Демократом» в затопленную наводнением область
(Из новоорлеанской газеты «Таймс-Демократ» от 29 марта 1882 года)
В четверг, в девять утра, «Сузи» покинула Миссисипи и вошла в Староречье, по крайней мере так в мое время называлось устье Ред-Ривер. Сюда слева вливался водный поток, который прорвал и затопил плотины плантации Чендлера, самого северного пункта в приходе Пойнт-Купе. Вода покрывала все это место, хотя плотины рухнули подавно. Скот согнали на большую плоскодонку, и, проезжая мимо, мы видели, как некормленые животные теснились там в ожидании какого-нибудь парохода, который взял бы баржу на буксир. На правой стороне реки лежит остров Тернбулл, а на нем — большая плантация, которая некогда считалась одной из самых плодородных в штате. До сих пор во время обычных наводнений река оставляла остров нетронутым, теперь же только широкая полена воды говорила о том, что здесь были поля. Местами виднелись верхушки окружавших плантацию насыпей, по почти вся она была затоплена.
Листья деревьев, с тех пор как река разлилась, стали зеленее и леса имеют веселый и свежий вид, но безбрежная водная пустыня портит это приятное зрелище. Мы проплываем милю за милей, — а вокруг одни только деревья, погруженные в воду до самых ветвей. Порой лишь вспорхнет лысуха и летит вперед над далеко расстилающейся безмолвной гладью. Иногда из-за кустов скользнет пирога и пересечет Ред-Ривер, направляясь к Миссисипи, но печальные гребцы ни разу не повернут головы, чтобы взглянуть на наш пароход. Пыхтение его звучит музыкой среди этого мрачного безмолвия, которое очень странно действует на человека. Это не мрачное безмолвие глубокого леса или темных пещер, а какая-то странная, торжественная тишина, заставляющая поневоле испытывать благоговейный страх. Сегодня утром мы проплыли мимо двух привязанных среди ивняка плотов, на которых приютились две негритянские семьи. Они, видимо, принадлежали к зажиточному классу, так как у них имелись съестные припасы и три-четыре живых свиньи. Плоты были площадью футов в двадцать, и перед импровизированным убежищем была насыпана земля, на которой они раскладывали огонь.
Течение в Атчафалае было очень сильно, Миссисипи давно питает симпатию к этому руслу, и стоит только посмотреть на нее там, чтобы убедиться в яростных усилиях реки найти кратчайший путь к заливу. В разных мелких суденышках, лодках, яликах, пирогах здесь большая нужда, и много их было украдено пиратствующими неграми, отводящими их туда, где их можно продать всего дороже. По словам мистера К.П. Фергюссона (владельца плантаций близ пристани Ред-Ривер, усадьба которого только что затоплена), весь соседний район жестоко пострадал. Верхняя дамба держалась так долго, что негры совсем перестали думать о возможности прорыва, и когда он случился, они оказались во власти воды. В четверг некоторых сняли с деревьев и крыш, но их остается еще очень много.
Только после такого путешествия по затопленной наводнением местности начинаешь ценить землю. Во время плавания по морю ее не ждешь и не ищешь, здесь же, среди дрожащей листвы, тенистых лесных опушек, едва виднеющихся крыш, — здесь ее высматриваешь. Обрадовался бы, кажется, и кладбищу, если бы могильные холмики оказались над водой. Русло реки здесь угадаешь только по отсутствию деревьев — и больше ни по чему. От форта Адамс на левом берегу Миссисипи до берега Рапидс-Периш расстилается водная равнина шириной около шестидесяти миль. Большая часть этого пространства была возделанной землей, в особенности по берегу Миссисипи и за Ред-Ривер. Когда мы вошли в Ред-Ривер, ее перерезало поперек сильное течение в том же направлении, в каком течет Миссисипи.
Через несколько часов мы достигли Блэк-Ривер. Едва мы двинулись по ней, как стали замечать следы катастрофы. Все ивы вдоль берегов стояли без листьев. Один человек, с которым беседовал наш корреспондент, рассказал, что у него было полтораста голов крупного скота и сто свиней. Как только вода стала подниматься, он начал гнать скот в высокое место, в Эвейельс, за тридцать пять миль отсюда, но потерял пятьдесят голов рогатого скота и шестьдесят свиной. Блэк-Ривер весьма живописна, даже когда ее берега покрыты водой. Ясень, дуб, камедное дерево и гикори растут так густо, что берега почти непроходимы, и когда удается проникнуть взглядом в какую-нибудь прогалину между деревьев, то во мраке различаешь только неясные очертания дальних стволов.
В нескольких милях вверх по реке глубина воды на затопленных берегах достигала полных восьми футов, и со всех сторон виднелись крыши хижин, еще державшиеся, несмотря на силу потока. Местами опрокинутую хижину окружали прибитые к ней водой бревна, образуя, может быть, ядро какого-нибудь будущего острова.
Чтобы сберечь уголь (так как его невозможно было достать ни в одном из тех пунктов, которые мы должны были проезжать во время нашей экспедиции), мы высматривали какую-нибудь поленницу дров. Когда наш пароход огибал мыс, мимо нас проскочила пирога, которою искусно управлял юноша; на носу сидела девушка лет пятнадцати, очень красивая, с великолепными черными глазами и скромными манерами. Юноша попросил у нас газету, которую ему и бросили, — юная пара направила свое утлое суденышко на волну, вздымаемую пароходом.
Дальше маленькая девочка, никак не старше двенадцати лет, проплыла в крохотном челноке, управляя им с ловкостью опытного гребца. Девочка была скорее похожа на индианку, чем на дитя белых, и когда у нее спросили, не боится ли она, — она засмеялась в ответ. Она выросла в пироге и могла плыть куда угодно. Она объяснила, что едет собирать ивовые листья на корм скоту и указала домик неподалеку, где на полу вода стояла на три дюйма. К задней двери дома был привязан плот, приблизительно в тридцать квадратных футов, обнесенный чем-то вроде изгороди; на этом плоту стояло шестнадцать коров и двадцать свиней. Семья жаловалась только на то, что теряет свой скот, и тотчас же доставила нам на барке запас дров.
Отсюда до Миссисипи, на протяжении пятнадцати миль, мы не встретили ни клочка земли над водой, и на тридцать пять миль к западу простирались воды разлившейся реки. Блэк-Ривер за один четверг, 23-го, поднялась на дюйм и три четверти и ночью продолжала подниматься. По мере того как мы продвигаемся вверх по реке, жилища начинают попадаться чаще, но все еще на расстоянии нескольких миль одно от другого. Почти все они покинуты, и пристройки унесены водой. В довершение этой унылой картины здесь, кажется, не осталось почти ни одного живого существа, и в безмолвии не слышно ни птичьего свиста, ни крика белки. Порой плеснет хвостом угрюмая щука и исчезнет в реке, но больше ни звука, все тихо — тишина мертвая. По реке плывет то чисто выбеленный курятник, то куча аккуратно расщепленных перекладин для изгороди, или дверь, или раздувшийся труп животного, торжественно конвоируемый парой коршунов, — это единственные птицы, которые встречаются здесь; они пируют на трупе, уплывая вместе с ним. Дешевая литография в рамке, изображающая солдата верхом, проплывает мимо, напоминая о чьем-то затопленном доме, лишившемся этого украшения.
Когда стемнело, двигаться дальше стало небезопасно; мы выбрали для стоянки место близ леса и пришвартовали пароход на ночь к большому камедному дереву.
Красивый серп лупы бросал мягкий свет на лес и реку, создавая картину, которая была бы прелестным художественным произведением, если бы художник сумел запечатлеть пейзаж на полотне. Движение машин прекратилось, пыхтение пара смолкло, и тишина сомкнулась над нами; и какая это была тишина! В лесу можно обычно услышать ночью кваканье лягушек, жужжанье насекомых или паденье сучьев; здесь же природа была нема. Из темных глубин леса, приделов этого храма, не слышалось ни одного звука, даже журчанье воды замерло.
В пятницу утром, как только рассвело, все принялись за работу, и мы двинулись вверх по Блэк-Ривер. Утро было чудное, и река, текущая удивительно ровно, нарядилась в свой лучший убор. Цветы боярышника наполняли воздух восхитительным благоуханием, и не сколько птиц весело щебетали у берегов. Здесь деревья были больше и лес казался старее, чем по реке. Поля попадались чаще, чем возле устья реки, по картина была та же: трубы домов, торчащие среди полей, плавучие негритянские убежища, в суматохе привязанные к какому-нибудь дубу, от скромного жилища только верхушка крыши над водой. Встало солнце в багряном сиянии, и деревья засверкали разнообразными оттенками зелени. Нигде не выглядывает ни фута земли, и вода, видимо, поднимается и поднимается, так как достигает уже ветвей самых высоких деревьев. Все ивы, растущие вдоль берегов, стоят без листьев, — что показывает, как давно уже люди собирают этот корм скоту. Кто-то спросил у старика в пироге, хороший ли это корм для животных. Он перестал грести и ответил, горестно качая головой: «Что же, сэр, этого достаточно, чтобы сохранить тепло в их теле, а нам только того и нужно; вот со свиньями беда, особенно с поросятами. Они ужасно быстро дохнут. Но что же делать? Нам нечем больше кормить их».
На тридцать миль вверх от устья Блэк-Ривер вода расстилается от города Натчеза на Миссисипи до поросших соснами холмов Луизианы, то есть на пространстве в семьдесят три мили, — и вряд ли здесь найдется местечко, которое было бы меньше чем на десять футов под водой. Течение в верховьях Блэк-Ривер стремится к западу. Это привело к тому, что воды Ред-Ривер оттеснены к области Калкашу, и Блэк-Ривер вливается в Ред-Ривер милях в пятнадцати от своего обычного устья, чего раньше не приходилось видеть даже самым старым лоцманам; вся вода, какая теперь перед нами, пришла из Миссисипи.
Местность до самой Тринити, или, точнее, до Трои, расположенной немного ниже, покинута почти всеми жителями; остались те, у кого достаточно запасов для удовлетворения своих личных потребностей. Но скот у них болеет и очень быстро вымирает, так как заключение на плотах и корм, который ему достается, порождают болезни.
После короткой остановки мы снова двинулись в путь и скоро попали в такое место, где было много выгонов для скота, густо окруженных хижинами. Здесь новая картина бедствий. Внутри домов обитателями сооружены помосты из ящиков, на которые поставлена мебель. Столбики кроватей спилены наверху, так как потолок находится всего в четырех футах от импровизированного пола. У этих сооружений вид очень ненадежный, и они грозят каждую минуту быть смытыми. Подле домов, по грудь в воде, стоит совершенно невозмутимо рогатый скот. Он не двигается с места и терпеливо ожидает спасения. Это было удручающее зрелище: бедным животным, конечно, предстояла гибель, если не подоспеет помощь. Этой особенностью рогатый скот отличается от лошадей: лошадь, видя, что помощь не приходит, поплывет на поиски пищи, а корова будет стоять на месте, пока от истощения не упадет в воду и не утонет.
В половине первого с баржи на затопленном берегу наш пароход окликнули. Сделав поворот, мы подошли к ней и взяли на борт генерала Йорка. Он как раз в то время был занят спасением скота и радостно приветствовал пароход «Таймс-Демократа», сказав, что присутствие его здесь крайне необходимо и что сообщения о бедствии ничуть не преувеличены. Трудно даже представить себе, в каких условиях очутилось население. Вода стоит так высоко, что домам грозит большая опасность быть снесенными. Она уже достигает карнизов, а в этом случае всегда неминуема опасность, что дома будут смыты водой. Если это случится, много людей погибнет. Генерал рассказывал о мужественных усилиях жителей, пытавшихся спасти свой скот; однако, по его мнению, погибло не менее двадцати пяти процентов. Две с половиной тысячи людей уже получили продовольствие из Трои, города на Блэк-Ривер, и генерал успел вывезти большое количество скота, по его оставалось еще очень много, и оставшийся жестоко страдал. Уровень воды теперь на восемнадцать дюймов выше, чем во время наводнения 1874 года, и от Видейлии до холмов Катахулы совсем не видно суши.
В два часа «Сузи» дошла до Трои, расположенной шестьюдесятью пятью милями выше устья Блэк-Ривер; здесь в Блэк-Ривер впадает слева Литл-Ривер, тотчас за нею — Уошито, а с правой стороны — Тенсо. Эти три реки, сливаясь, и образуют Блэк-Ривер. Троя, вернее — часть ее, расположена на трех больших индейских курганах и вокруг них; эти курганы округлой формы и возвышаются футов на двенадцать над нынешним уровнем воды. Они имеют около ста пятидесяти футов в диаметре, и отстоят друг от друга приблизительно на двестиярдов. Все дома города выстроены между этими курганами и потому все залиты водой на восемнадцать дюймов от пола. Эти холмы, насыпанные туземцами сотни лет тому назад, — единственное убежище от наводнения на протяжении многих миль. По приезде мы увидели, что на них теснится скот — отощавший, едва держащийся на ногах. Здесь все перемешалось — овцы, свиньи, лошади, мулы и рогатый скот. Один из курганов в течение многих лет служил кладбищем, и теперь отощавшие коровы лежали на мраморных надгробных плитах, с удовольствием пережевывая кукурузу, привезенную сюда генералом Йорком. Здесь, как и в низовьях, бросалась в глаза удивительная ловкость, с которой женщины и девочки управляют маленькими пиро́гами. Дети сновали повсюду в этих весьма ненадежных челноках со всей беспечностью опытных гребцов.
Генерал Йорк организовал тут превосходную систему оказания помощи. Он лично обследует всякое место, откуда к нему обращаются, определяет, что нужно сделать, и затем немедленно отправляет туда зафрахтованные им два парохода с баржами, чтобы погрузить скот и перевезти его на поросшие соснами холмы и плоскогорья Катахулы. Генерал обосновался в Трое, и сюда приходят пароходы за запасами корма для скота. На противоположном берегу Литл-Ривер, левого притока Блэк-Ривер, между Литл-Ривер и Уошито, расположен город Тринити, которому ежечасно грозит уничтожение. Он стоит гораздо ниже Трои, и в его домах вода поднялась на восемь-девять футов над полом. Мощный поток несется через город, и удивительно, что ни один дом еще до сих пор не обрушился. Жители обоих городов — Трои и Тринити — уже получили помощь, но часть их скота еще нуждается в корме.
Как только «Сузи» добралась до Трои, ее передали в распоряжение генерала Йорка для скорейшей подачи помощи населению. Почти все привезенные нами запасы были выгружены на один из курганов, чтобы облегчить пароход, и его направили вниз по реке, на помощь населению тех мест. Подле усадьбы Тома Хупера, в нескольких милях от Троп, «Сузи» взяла на буксир большую 6аржу с грузом около пятидесяти голов скота. Животных накормили, и они вскоре немного оправились. Сегодня мы держим путь на Литл-Ривер, в область, пострадавшую сильнее всего.
Вниз по Блэк-Ривер
Суббота, 25 марта, вечер.
Выйдя очень рано, мы двинулись по Блэк-Ривер по указаниям генерала Йорка, с целью увезти весь скот, какой нам удастся подобрать. Спустившись вниз по реке, мы отцепили баржу, которую наш пароход тащил на буксире, и отсюда наши матросы, отталкиваясь шестами, отправились объезжать плантации, подбирая животных всюду, где находили их. На чердаке одной хлопкоочистительной установки оказалось семнадцать голов, и, соорудив мостки, их без труда свели оттуда на баржу. Ваш корреспондент сел с генералом в ялик и был подвезен к домику в две комнаты, где иода стояла на высоте двух футов от пола. В одной из этих двух просторных комнат теснились лошади и коровы со всей усадьбы; в другой — вдова Тэйлор и ее сын сидели на помосте, сооруженном над полом. Две-три выдолбленные из дерева пироги сновали по комнате, готовые в любой момент к услугам. Когда подъехала баржа, пришлось проломить стену домика, — только таким путем и можно было вывести скот и перегнать его на баржу. Генерал Йорк и в этом случае, как всегда, осведомился, желает ли семьи покинуть дом, и объяснил им, что майор Борк из газеты «Таймс-Демократ» выслал «Сузи» именно для этой цели. Миссис Тэйлор ответила, что она весьма благодарна майору, но попытается продержаться здесь. Просто непостижимо упорство, с которым здешние жители цепляются за свои жилища. Неподалеку оттуда, в шестнадцати милях от Трои, мы получили известие, что дом мистера Тома Эллиса в опасности и вся его семья там. Мы немедленно отправились туда на пароходе и застали печальную картину. Из видневшейся над водой верхней половины окна выглядывала больная миссис Эллис, а у дверей толпились ее семеро детей, из которых старшему не было еще четырнадцати лет. Часть дома была отведена для домашних животных, — их было штук двенадцать, не считая свиней. В соседней с этим помещением. комнате жила семья, и здесь вода только на два дюйма не доходила до постелей. Ночь была уже под водой, и пищу готовили на костре, разложенном на ее верхушке. Дом мог каждую минуту рухнуть; один его угол уже обваливался, и все строение казалось просто скорлупой. Когда пароход подошел, мистер Эллис выплыл навстречу в челноке, и генерал Йорк сказал ему, что приехал спасти их, что пароход «Таймс-Демократа» к его услугам и перевезет его семью сейчас же к холмам, а скот баржа заберет в понедельник, так как до этого времени опа будет занята. Но, несмотря на плачевное положение, в котором находились и он и его семья, мистер Эллис но пожелал уехать. он заявил, что, пожалуй, лучше подождет до понедельника, хотя дом и грозит обрушиться. Стоящие у дверей дети казались вполне довольными, — их, видимо, мало беспокоила опасность, которой они подвергались. Я привожу только два таких случая, а их множество. После целых недель лишений и страданий люди все еще держатся за свои дома и бросают их только тогда, когда между водой и потолком уже нет места, чтобы соорудить помост, на котором можно сидеть. Как это ни странно, привязанность к насиженному месту оказывается сильнее стремления к безопасности.
После усадьбы Эллиса следующей нашей остановкой была усадьба Освальда. Здесь баржу подтянули к хлопкоочистительной, где стояло в воде пятнадцать животных; но так как стояли они на помостах, то их головы приходились выше притолоки двери. Оказалось невозможным вывести их, не вырубив часть передней стены; пустили в ход топоры и прорубили отверстие. С большим трудом водворили благополучно на баржу лошадей и мулов.
Где бы мы ни останавливались, всегда появлялось три-четыре (а то и больше) челнока, доставляющих сведения о том, в каких еще местах нужно спасать скот. Несмотря на то, что очень многие из жителей уже некоторое время тому назад угнали часть своих стад в горы, все еще остается много скота, и генерал Йорк, работающий с неукротимой энергией, перевезет его до вторника к сосновым холмам.
На всем протяжении Блэк-Ривер «Сузи» посещало множество плантаторов; их рассказы о страданиях и потерях были повторением слышанного нами ранее. Один старый плантатор, живущий у реки с 1844 года, утверждал, что такого наводнения здесь еще никогда не бывало и что погибло больше четверти всех стад. К счастью, люди первым делом заботились о своем рабочем скоте, и если удавалось собрать лошадей и мулов, их помещали в безопасное место. Разлив все еще продолжается, вчера ночью вода поднялась еще на два дюйма, и жители вынуждены отправлять скот на холмы; поэтому деятельность генерала Йорка имеет такое важное значение. С раннего утра до поздней ночи он разъезжает повсюду, ободряя людей ласковым словом и спокойно и обдуманно укалывая, что следует делать. По всему побережью рассказывают некрасивую историю об одном купце из Нового Орлеана. В течение нескольких лет плантаторы вели дела с этим субъектом, и многим из них причитались с него известные суммы. Когда началось наводнение, они написали ему, чтобы он прислал кофе, муку и всякие другие необходимые продукты. Ответа на письма не было; они написали снова, — и тем не менее он не послал старым своим клиентам, плантации которых были затоплены, даже самого необходимого для поддержания жизни. Нет надобности говорить, что теперь этот купец но пользуется популярностью на Блэк-Ривер.
Холмы, о которых я упоминал как о приюте для людей и скота с Блэк-Ривер, находятся в Катахуло, в двадцати четырех милях от Блэк-Ривер.
Загрузив всю баржу скотом, мы приняли на пароход семь человек семьи Т.С. Хупера, которая не смогла дольше оставаться в своем жилье, и везем их но Литл-Ривер к холмам.
Вода все еще поднимается
Троя, 27 марта 1882 г. Полдень.
Вода здесь поднимается приблизительно на три с половиной дюйма в сутки, и начались дожди, которые еще увеличат ее подъем. Генерал Йорк теперь думает, что нам следовало бы направить наши усилия на спасение людей, так как подъем воды угрожает множеству домов. Через несколько минут мы отправляемся вверх по Тенсо, потом вернемся и направимся вниз по Блэк — Ривер забирать оставшиеся там семьи. Пароходов но хватает. Генерал зафрахтовал три парохода с баржами на буксире, но нужда в баржах для перевозки скота настолько велика, что ее невозможно удовлетворить целиком. Все работают день и ночь, и «Сузи» почти нигде не стоит дольше часа. Вследствие разлива в большой опасности Тринити, и каждый миг ждут, что некоторые дома будут смыты водой. Троя стоит несколько выше, но и там все дома в воде. Поступило известие, что неподалеку вода унесла женщину с ребенком и разрушила две хижины. Обитатели этих хижин третьего дня отказались покинуть их. Трудно себе представить, до чего эти люди пассивны.
До сих пор нет никаких вестей о пароходе «Делия», и говорят, будто именно он затонул в озере Катахула во время вчерашнего шторма. «Делия» должна бы уже быть здесь, но она не прибыла. Даже почта здесь весьма нерегулярна, и это письмо я посылаю яликом в Натчез, а оттуда его доставят вам. Невозможно получить точные данные относительно погибшего урожая и т. д., так как те, кому это известно, уехали, а оставшиеся — все люди несведущие в этой области.
Генерал Йорк просит меня сообщить, что количество посылаемых продуктов следовало бы удвоить и выслать немедленно. Никакой предварительный расчет невозможен, так как вода быстро поднимается и население спасается на холмах. Тот, кто не видел этого, не может себе представить, в каком смятении здешние жители; среди них полная деморализация.
Если запасы отправляются для какого-либо определенного участка, то нельзя поручиться, что они будут там распределены, так что все посылайте в Трою, которая является центром, а уж генерал позаботится о надлежащем употреблении присланного. Он заказал сотню палаток, но если все, кто сейчас уходит со своих мест, отправляются на холмы, то потребуется не сто, а двести палаток.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
