«Рьяным империалистом» Твен был недолго. Летом 1866 года в корреспонденциях с Сандвичевых (Гавайских) островов в газету «Юнион» (Сакраменто) он восторженно писал о том, что сахарные плантации ждут не дождутся американского капитала. А чтобы их захватил именно американский капитал, а не европейский, Твен советовал установить скорое пароходное сообщение между Калифорнией и Сандвичевыми островами. «Это вызовет приток американского населения, и французы с англичанами, которые нынче прибирают острова к рукам, будут оттеснены... Если Калифорния сумеет организовать для американских капиталистов такие рейсы: семь-восемь дней туда и девять-десять дней обратно, — вы наводните острова американцами и восстановите утраченные позиции». Излагая подробно, какие прибыли сулит американским капиталистам контроль над островами, Твен подчеркивал доступность дешевого труда туземцев-канаков обоего пола и китайских кули, которые, завербовавшись, обязаны отработать срок. Контроль над этими островами непременно приведет к контролю над всей зоной Тихого океана, утверждал Твен, и тогда Америка осуществит предназначенную ей миссию: «Американская инициатива проникнет в самое сердце Океании, которая таит неисчерпаемые богатства, сулящие Америке величие и славу».
По возвращении Твен прочел 2 октября 1866 года лекцию на тему «Сандвичевы острова», в которой призывал Соединенные Штаты аннексировать их и разрешить «напористым американцам» захватить богатые сахарные, хлопковые и рисовые плантации. Прибегая к аргументации, которая позднее, в конце XIX века, вошла в обиход апологетов американского империализма, Твен доказывал: «Ведь кому-то эти богатства достанутся обязательно, так почему же не Соединенным Штатам?»
Твен выступал с этой лекцией в течение нескольких лет подряд, хотя призывы к аннексии прекратил довольно скоро. Через год он уже открыто солидаризовался с противниками экспансионизма. В 1867 году его сатира помогла сорвать развиваемые государственным секретарем Уильямом Сьюардом планы захвата принадлежавшего Дании острова Сент-Томас. В очень остроумном скетче Твен описал злоключения своего дядюшки, пожелавшего обрести «тихую, спокойную жизнь» на острове Сент-Томас. Там на дядюшку посыпались всевозможнейшие беды: «землетрясение, чудовищный ураган, наводнение. Сунулся он было в Аляску, но оттуда его выжили медведи. Он вернулся на Сент-Томас, семь раз болел там разными лихорадками; одну ферму его снесло ураганом, вторая погибла от землетрясения, третья — от извержения вулкана. И все-таки он решил еще раз поехать на этот остров, «когда туда отправляли военные суда». Но их прибило бурей совсем к другому берегу. Прослышав, что правительство «подумывает о покупке Пуэрто-Рико... дядюшка выражает готовность податься и туда? Если только это тихая пристань».
Сатира Твена обратила на себя внимание особенно потому, что еще год назад автор, призывая к захвату Сандвичевых островов, пользовался теми же аргументами, что и сторонники аннексии Сент-Томаса. Столь резкую перемену в своих взглядах Твен объяснял так же, как и тридцать четыре года спустя, что ныне он стал умнее. Противники экспансионизма удовлетворились этим объяснением, тем более что сатира Твена помогла предотвратить аннексию Сент-Томаса.
В 1873 году вопрос об аннексии Сандвичевых островов возник вновь, но теперь уже никто не сомневался, что Марк Твен изменил свои взгляды. В конце 1872 года умер король этого островного государства, и в Соединенных Штатах стали шумно требовать немедленной аннексии. Нью-йоркская газета «Трибюн», решительно выступавшая против этого, попросила Марка Твена высказать свою точку зрения. В январе 1873 года Твен прислал в редакцию два пространных письма.
В первом из них он красочно описал природу островов, их климат, белое и туземное население, деятельность миссионеров, а также охарактеризовал местную сахарную промышленность. Наиболее интересным был анализ страшных бедствий, которые империализм принес туземцам: «Туземное население островов составляет приблизительно 50 тысяч, белое — около 3 тысяч, и это главным образом американцы. Если верить сведениям капитана Кука, менее ста лет тому назад туземцев было 400 тысяч. Но негоцианты привезли в дар туземцам изнурительный труд и разные мудреные болезни, иначе говоря, началось постепенное, продуманное и неуклонное истребление туземцев, а миссионеры принесли атрибуты божьей благодати и наставления, как ими пользоваться. С тех пор обе эти силы — негоцианты и миссионеры — действуют в полном согласии, а посему любой человек, мало-мальски разбирающийся в цифрах, скажет вам с точностью, когда последний канака окажется в лоне Авраама, а его острова — в руках белых». «Трибюн» в редакционной статье так комментировала эти иронические строки: «Мистер Клеменс, как могут подтвердить все, кто его знает, не только весельчак, но к тому же и тонкий, вдумчивый наблюдатель, и наши читатели найдут в его содержательной корреспонденции не просто повод для смеха, но и пищу для размышлений».
В первом письме Твен лишь вскользь упоминает об аннексии, замечая, что владельцы сахарных плантаций — главные ее поборники — надеются благодаря этому беспошлинно отправлять в Соединенные Штаты гавайский сахар. Он пишет, что «некоторые из крупных плантаторов, которые сейчас еле сводят концы с концами, сразу получат по 75 тысяч долларов, и даже более, чистой годовой прибыли». Такова, значит, «моральная сторона» ратований за присоединение! Во втором письме Твен уже активно выступает против аннексии. Он поддерживает притязания князя Уильяма Луналило (которого называет «князь Билл») на трон островного государства и клеймит тех белых, которые, проникнув на острова, разбогатели разными мошенническими путями и захватили там власть, а теперь надеются удержать ее при помощи аннексии. В конце письма Твен иронически восклицает:
«Наш долг — аннексировать Гавайские острова. У нас есть все возможности осчастливить их своим мудрым, благодетельным правлением. Мы можем ввести туда новинку: воров — от мелких карманных жуликов до расхитителей народного достояния и растратчиков государственного добра, и гавайцы будут удивлены, узнав, что подобных типов арестовывают и предают суду, а потом выпускают на все четыре стороны — кого за деньги, а кого в силу «политических связей». Им придется краснеть за свое простое, примитивное правосудие... Мы можем образовать там суд присяжных, в состав которого войдут лишь самые простодушные, умилительные тупицы. Мы можем учредить у них железнодорожные компании, которые начнут покупать законодательные органы, как поношенное платье... мы можем подарить им Твида... Мы можем послать к ним Джей Гулдов, которые быстро отучат туземцев от старомодного предрассудка, будто воровство — неблаговидное занятие. Мы обеспечим их лекторами! Я готов поехать сам...»
Впоследствии некоторые критики истолковывали письма Твена в «Трибюн» как поддержку аннексии. Это объясняется, очевидно, только тем, что они их невнимательно прочли. Современники Твена отлично поняли великолепную иронию, с которой автор осуждал план аннексии. Когда кампания экспансионистов провалилась и князь Луналило был официально объявлен королем Сандвичевых островов, «Трибюн» особо отметила заслуги Твена. «Не подлежит сомнению, что князь Билл возведен на престол благодаря его вмешательству, — писала газета, — и это дает ему право претендовать на звание тихоокеанского Уорика»1.
Примечания
1. Уорик Ричард (1428—1471) — английский государственный деятель времен войны Алой и Белой роз, прозванный «делателем королей». В течение пятнадцати лет Уорик был фактическим правителем Англии.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
