Марк Твен | Публикации | О.А. Бобок. Романы Марка Твена о европейской истории

Марк Твен прожил долгую жизнь. Им создано множество произведений, которые отражают различные этапы его идейной и творческой эволюции. Обращение к исследованию трех из них — повести «Принц и нищий», романов «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» и «Личные воспоминания о Жанне д'Арк сьера Луи де Конта, ее пажа и секретаря» — помогает яснее представить себе систему философско-исторических и философско-этических взглядов писателя, его творческие позиции.

Анализ, проделанный в работе, позволяет утверждать, что произведения Твена, основанные на материале европейской истории, представляют собой своеобразное явление и историческими могут быть названы только условно. Выбрав историческую эпоху и собрав о ней факты, Твен не ставит целью ее исследование. Отдельные факты нужны ему не для того, чтобы понять и художественными средствами воссоздать историческое время или явление, а для того, чтобы сделать более привлекательной, а значит, понятной, идею произведения, его «мораль». Во всех проанализированных произведениях, как нам представляется, эта идея практически одна и та же: нравственность людей формируется под влиянием социального окружения, в котором наиважнейшую роль играют институты власти. Следовательно, совершенствование нравов, то есть, прогрессивное развитие человечества, обуславливается совершенствованием социальных и государственных институтов. В 80-е годы прогресс еще казался Твену очевидным, вот почему он всячески подчеркивает преимущества демократической республики, гражданином которой был сам, а исторический процесс делит, по сути, на две стадии: феодализм и буржуазную демократию, противопоставляя их как «неправильную» и «правильную» системы.

В произведениях, о которых идет речь в данной работе, Марк Твен стремился показать худшие стороны «неправильного» государственного и общественного устройства — тиранию, рабство, социальную несправедливость, попрание человеческих прав. При этом ему было не так уж важно, для какого конкретно периода истории и для какой страны они были характерны.

Именно поэтому, создавая исторический фон в своих произведениях, он, как правило, отбирал лишь то, что подтверждало «безнравственность» власти и установленных ею законов, пагубность их влияния на людей. Такие примеры Твен находил в исторических источниках, описывающих самые разные исторические периоды, и намеренно смешивал, совмещал их на страницах своих произведений в пределах одной художественной «эпохи». Писатель легко жертвовал фактом истории ради «факта» социально-правового или этического. Исключением были, пожалуй, бытовые приметы времени, которые, по убеждению Твена, менялись от эпохи к эпохе. Поэтому он попытался изобразить исторически достоверные детали быта, особенно в повести «Принц и нищий». Следовательно, историческая достоверность у американского писателя носит «бытовой» характер, так как детали эти служат лишь своеобразной «декорацией», на фоне которой в произведении развертываются события.

Возможность смешения разнородных и разновременных исторических фактов оправдывалась еще одним обстоятельством. Для художественного изображения в любом из исследованных в данной работе произведений Твен уже изначально брал не историческое событие в строгом смысле слова, а преломленное в сознании людей представление о нем — некое мифологизированное толкование факта истории.

При отборе материала для повести «Принц и нищий» решающими факторами для Марка Твена были неисследованность, некоторая загадочность исторической личности Эдуарда VI. Его кратковременное правление породило массу мифов и легенд о «добром и справедливом» короле, что, в свою очередь, давало автору повести простор для фантазии и предоставляло свободу в обращении с фактами истории: он мог отбирать лишь то, что отвечало его замыслу.

Для романа «Янки из Коннектикута» Марк Твен в качестве основного источника использовал книги Мэлори — свод мифов и легенд о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола. Мифологизированный образ «Англии VI века» позволял автору романа свободно «конструировать» социально-политическую структуру «королевства Артура», опираясь на наиболее обобщенные черты государственно-правового устройства эпохи феодализма.

Создавая свой роман о Жанне д'Арк, наиболее точный, как казалось писателю, в историческом плане, Твен снова опирался на мифы и легенды о Деве, ибо они так тесно срослись с историческими фактами, что отделить их иногда было просто невозможно. Писателя привлекала некоторая «сказочная», мистическая исключительность героини, позволявшая ему «творить» свою собственную «личную» — Орлеанскую деву, совершенную в нравственном отношении. Чтобы подчеркнуть нравственную исключительность Жанны д'Арк, Твен противопоставил ее эпохе, которой придал наименее привлекательные черты с тем, чтобы сделать противопоставление еще более отчетливым.

Все это позволяет сделать вывод о том, что эпохи, изображенные в произведениях Твена, лишены конкретно-исторических черт в традиционном для исторического повествования смысле. Неисторичны и персонажи писателя. Это образы — идеи. Если Эдуард VI и Жанна д'Арк, будучи «вечными детьми», являются носителями общечеловеческой нравственности, то все «взрослые» герои произведений (в том числе и Янки) демонстрируют нравственное несовершенство человечества.

Главные персонажи всех рассмотренных нами произведений Твена также должны, по замыслу автора, не «представлять» ту или иную эпоху, а решать проблему изменения общества к лучшему на основе принципов гуманности и справедливости. С этой целью писатель сначала пробует поставить литературный эксперимент. В повести «Принц и нищий» он «воспитывает» хорошего правителя, отправив его в «школу жизни» с надеждой на последующее мудрое и справедливое правление. В «Янки из Коннектикута» Марк Твен демонстрирует наиболее масштабный эксперимент — он пытается ускорить, подстегнуть прогресс путем социально-политических и материально-технических реформ; а также изменить общество, воспитав целое поколение на Фабриках Людей. Но оба эксперимента не имеют успеха: и из-за исторической невозможности, и из-за несоответствия логике повествования. В романе «Жанна д'Арк» Твен уже не пытается экспериментировать. Он создает героиню, которая не только не стремится изменить ход исторического процесса — она существует вне Истории, вне ее детерминистского влияния. В этом, с точки зрения Марка Твена, ее нравственная победа, ее подлинный героизм.

Стремление писателя представить в произведениях универсальные проблемы вело к росту условности, из-за чего читатели часто воспринимают их как сказку, легенду, фантастическую утопию или притчу. Эта же условность подсказывает нам, что в первую очередь Марк Твен пытался разрешить проблемы своей эпохи. Создавая произведения на материале исторического прошлого Европы, он «конструировал» дистанцию, временную и пространственную, с которой отчетливее видны были противоречия и сложность современных ему Соединенных Штатов Америки.

И в этом смысле Твена можно считать своеобразным преемником американской литературной традиции, так как им руководили именно желание обратить взор читающей публики на животрепещущие проблемы современности, а также интерес к нравственному аспекту исторических событий. Как и Купер, в начале своего творческого пути, он считал себя участником принципиально новых, более совершенных общественных отношений, свидетелем начала новой эры. В истории Европы он пытался найти подтверждение своему убеждению в том, что США — более прогрессивное общество по сравнению со Старым Светом. Подобно Куперу Твен создавал легенды, основанные на фактах истории. Но он пошел еще дальше, выбирая исторические события, ставшие легендой, сопровождаемые народными сказаниями, либо из-за их значительности (в случае с Жанной д'Арк), либо из-за отсутствия достаточно точных сведений (как случилось с жизнеописанием принца Эдуарда VI). Отдельные исторические факты интересовали Твена только потому, что он мог выстраивать их по своему усмотрению, формируя то, что Ю.В. Ковалев называет «явлением»¹. Но при этом основной интерес вызывал у него нравственный аспект явлений, что было в принципе также типично для американских писателей XIX века, в том числе и для Купера, однако для Твена играло решающую роль. Столь решающую, что важнейшими проблемами его произведений становятся проблемы, с одной стороны, универсальные, с другой, — имеющие философско-политическую актуальность.

Как мы пытались показать, с течением времени, все большее внимание Марка Твена начинает привлекать проблема сущности человеческой природы, то есть, того «материала», который совершенствуется в ходе прогресса. Но если в повести «Принц и нищий» он разделяет убежденность философов-сенсуалистов в том, что человек по природе чист, и вся проблема заключается в его правильном воспитании, развивающем природные задатки, то в последующих произведениях отношение Твена к этому вопросу меняется. Все сильнее подпадая под влияние философского детерминизма, критически относясь к событиям современности, он преисполняется все большей уверенности в том, что человеческая природа плохо поддается нравственному совершенствованию. Именно этим объяснялся крах эксперимента Янки. В период создания романа «Жанна д'Арк» эти настроения уже настолько усилились, что писатель вынужден был отделить героиню от ее эпохи.

Твен в своих последующих произведениях постоянно сталкивает две позиции, две точки зрения: высокомерную презрительную насмешку над миром и сентиментальные «рыдания» по поводу его судьбы, позицию циничного детерминиста и нарочитого идеалиста. Но и с той, и с другой точки зрения писатель пытался проанализировать философский подтекст субъективизма. С одной стороны, он старался убедить себя в том, что в мире, где все предопределено внешними обстоятельствами, винить себя за крах и потери абсурдно. Заинтересовавшая Твена детерминистская концепция У.Г. Самнера (пропагандиста идей Спенсера в США — О.Б.), основывающаяся на принципе универсальности естественного отбора и борьбы за существование, хоть и объясняла все достижения и неудачи человека прямой их зависимостью от внешних условий, все же связывала с неудачей нравственное посрамление. Человека не за что винить, ибо от него ничего не зависит, но его крах, его «проигрыш» сами по себе делают его недостойным выживания (побеждает сильнейший!). С другой стороны, философско-этические взгляды писателя подсказывали ему более приемлемый путь снять с себя бремя вины за собственные ошибки и просчеты. Он придерживался этической концепции, согласно которой финансовые неудачи не осуждались так сурово, так как для того, чтобы судить о нравственности человека, важно было понять его намерения, лежащие у истоков поступка, а не последствия этого поступка. Твен искал ответы на волнующие его вопросы в литературном творчестве: писал произведения, чтобы «пропустив» через них свой реальный крах в бизнесе, найти себе оправдание, доказать свою нравственную чистоту. Так, в недописанном и неопубликованном романе «Какой была мечта?» Твен изобразил некоего генерала Х., обманутого и разоренного собственным управляющим. Вина генерала в том, что он слишком наивен, доверчив и убежден в честности окружающих. Его намерения чисты, в отличие от намерений растратчика — «делового человека», чей трезвый расчет груб и жесток и напрочь лишен чувства сострадания². Таким образом, произведения, созданные писателем в последние годы жизни, помогали ему смягчать боль финансовых, а позже и семейных потерь.

Став банкротом Твен хотел избавиться от некоторых своих долгов, пойдя на компромисс с кредиторами и передав им часть имущества и активы. Но его новый друг Г.Г. Роджерс из «Стандард Ойл» посоветовал ему не делать этого, ибо писательская репутация — это вся его жизнь, и он «может себе позволить быть бедным материально, но никогда не должен демонстрировать бедность, слабость своего характера»³, то есть намерения его должны быть высокоморальными, независимо от того, к каким последствиям это может привести. Писателю не трудно было последовать этому совету. Нравственная ответственность перед обществом, долг, честность и порядочность в делах — все эти качества продолжали играть в жизни Твена важную роль. То же можно сказать и о других ценностях, «доставшихся» ему в наследство от эпохи его юности.

В этом нет ничего удивительного. Всю жизнь ощущая свою идейную близость «веку разума» — просветительскому веку, Твен с непреложностью убеждался в том, что американская действительность превратила в пустые фикции те понятия свободы, равенства и всеобщего счастья, которые для него обладали значением несомненных истин. Повсюду в окружающей жизни писатель обнаруживал «моральный шлак», подменивший собой то «моральное золото», которое, как он надеялся, принесла бы демократия Джефферсона, если бы ее принципы не предали забвению. От Твена, конечно, не укрылось, как год от года все дальше расходились идеалы, которым он хранил непоколебимую верность, и реальная будничность Америки. Памфлеты и философские повести последнего десятилетия его жизни — сатирические, обличительные, беспощадные — открыли «нового Твена», Твена, преобладающим настроением которого становится мизантропия. Даже юмор его становится совсем иным: мрачным и горьким. Нельзя не оценить мужества, с каким писатель признал беспочвенность собственных иллюзий, сформулировав в своих последних произведениях идеи, уже ничего общего не имеющие с верой в то, что Америка являет миру пример демократии, уважающей естественное право личности.

Начиная с 90-х годов Твен пересмотрел многие свои взгляды, в том числе и теорию прогресса, приведя ее в соответствие со своим мироощущением, глубоко пессимистическим по характеру. Писатель пришел к заключению, что прогресс цивилизации был в лучшем случае явлением временным, мимолетным, а в худшем — отсутствовал вовсе.

В начале XX века Марк Твен написал очерк под названием «Отрывок лекции», в котором от имени Профессора Науки Исторического Прогноза вывел закон Периодических Повторений. Согласно этому закону все в природе повторяется через равномерные промежутки времени: горы, равнины, реки, моря, животные, люди определенных типов и характеристик. Этот закон применим и к цивилизациям. Они рождаются, развиваются, достигают наивысшей точки, исчезают, а через какое-то время появляются вновь — в том же виде, с теми же (до мельчайших подробностей) характерными чертами. О современной ему цивилизации, в частности, Марк Твен пишет: «Потребовалось более восьми веков, чтобы подготовить эту цивилизацию, затем она начала развиваться, и менее чем за столетие превратилась в ошеломляющее чудо. Через какое-то время она исчезнет и будет забыта»⁴. Затем он прогнозирует: пройдут века, и эта цивилизация возродится вновь.

О рождении, подъеме, закате и крушении «великой американской цивилизации» собирался писать Твен и в «Эдиповом цикле», о чем мы уже говорили раньше. Стоит только добавить, что среди причин заката цивилизации писатель называет как причины внутренние — «каждая цивилизация несет в себе семена своего крушения»⁵, — так и внешние, например, научно-технический прогресс.

В рассказе «История 1000 лет спустя» Марк Твен с сарказмом описывает некие события, которые происходят якобы через тысячу лет после «счастливого случая» или серии случаев, спасших американскую нацию от демократии и подаривших ей избавление под сенью короны. Под «случаем» писатель подразумевает захват Филиппинского Архипелага, то есть, именно вступление в стадию империализма, по его мнению, стало отправной точкой, с которой началось возвращение США к тому, что Твен обычно называет «монархией». Однажды начавшись, процесс упадка цивилизации идет до полного ее краха; он объективен, потому и остановить его нельзя, полагал писатель. В конце этого пути, по его убеждению, — «монархия» в широком смысле слова (тоталитаризм, сказали бы мы сейчас) и нравственное «варварство».

В 1906 году Твен написал для «Автобиографии» очерк, который так и называется — «Американская монархия». В нем, в частности, есть слова: «По-моему, следует ожидать, что неизбежные и непреодолимые Обстоятельства постепенно отнимут всю власть у штатов и сосредоточат ее в руках центрального правительства, и что тогда наша республика повторит историю всех времен и станет монархией». Затем он, правда, с определенной долей надежды добавляет: «...Но я верю, что, если мы будем препятствовать этим поползновениям и упорно им сопротивляться, наступление монархии удастся отсрочить еще очень надолго»⁶.

Однако из очерка «Теодор Рузвельт» (1908) видно, что надежда окончательно покинула Твена. Он пишет: «Итак, моя мысль заключалась в том, что республики не вечны — со временем они умирают и большей частью остаются в могиле, тогда как свергнутая монархия постепенно снова оказывается на коне. Эту мысль можно выразить другими, более понятными словами: история повторяется; то, что в истории было законом, наверняка законом и останется. Не потому, что люди сознательно замышляют уничтожение и устранение своей республики, а потому, что Обстоятельства, которые эти люди, сами того не подозревая, создают, постепенно, к их же собственному смятению и ужасу, вынудят их ее уничтожить». При этом писатель подчеркивает, что речь идет не о будущем США, а о настоящем: «Республика оставалась только по названию, а фактически республики давно уже не было»⁷.

Марк Твен прошел путь от исторического оптимизма — веры в просветительские идеи — до исторического пессимизма, источником которого было, несомненно, его убеждение в том, что «конечным итогом всегда была монархия и что одни и те же слагаемые всегда и везде неизбежно будут давать одинаковый итог до тех пор, пока человеческая природа останется неизменной»⁸. Именно человеческая природа, в представлении Твена, не оставляет никаких надежд на прогресс, ибо история человека «во всех частях, света, во все эпохи и при всех обстоятельствах дает целью океаны и континенты доказательств, что из всех земных созданий он — самое омерзительное. Из всего выводка только он один наделен злобой»⁹, а также лжив, лицемерен, труслив, лишен сострадания и терпимости. Никакие «правильные» институты власти не смогут надолго (а может и совсем) изменить природу взрослого сформировавшегося человека ни теоретическим обучением, ни воспитанием на положительных примерах. Проблема в том, что нравственные основы человека сформированы бесконечно долгой борьбой всех предыдущих поколений за выживание и адаптацию в обществе, и в основе их лежат эгоистические устремления, страх общественного порицания. Себя писатель также не считал исключением. «Меня бесконечно поражает, — писал он, — что весь мир не заполнен книгами, которые с презрением высмеивали бы эту жалкую жизнь, бессмысленную вселенную, жестокий и низкий род человеческий, всю эту нелепую смехотворную канитель. Странно, ведь каждый год миллионы умирают с этим чувством в душе. Почему я не пишу такую книгу? Потому что я должен содержать семью...»¹⁰. Твен полагал, что «только мертвым позволено говорить правду»¹¹. Вот почему «Письма с Земли», сборники эссе и памфлетов «Дневник Адама» и «Дары цивилизации», повесть «Таинственный незнакомец» не увидели свет при жизни писателя. Они не издавались до 60-х годов этого столетия, или, как «Таинственный незнакомец», были опубликованы не полностью и со значительными изменениями.