К середине 70-х годов 19 века «героический» период американской истории — период оптимистических надежд и освободительных порывов пришел к концу. На почве, расчищенной гражданской войной, началась предпринимательская лихорадка, принимавшая самые разнообразные виды и формы. Дух обмана и спекуляции проник во все области деловой жизни США. Делец, проныра, циничный хищник, прожженный авантюрист стали ведущими фигурами американской общественной жизни.
Именно в это время в творчестве Марка Твена начинает звучать характерная ностальгическая нота. Писатель все чаще оглядывается назад, стремясь найти свой жизненный идеал не в будущем, а в прошедшем. Из этого ностальгического томления о мелькнувшем радостном «утре» его собственной жизни, совпадающем с «утром» Америки, рождается одна из ключевых тем творчества писателя — тема детства. С помощью своих маленьких героев Марк Твен стремится «расколдовать» действительность, вернуть вещам их живое бытие, снять с них безжизненный покров окостенелых, мертвых представлений.
Показывая американскую действительность сквозь наивное, свежее детское восприятие, писатель раскрыл искусственность, условность, противоестественность тех отношений, какие господствовали в «демократической» Америке.
Вначале предназначенный для взрослой аудитории, роман Марка Твена «Приключения Тома Сойера» стал одним из любимейших детских произведений. Герои романа — мальчики-подростки: Том Сойер, Гекльберри Финн, Джим и их друзья.
Как известно, литературное произведение имеет свою систему образов. А.В. Федоров определяет образ как «наглядное представление о каком-либо явлении, факте действительности, выраженное в художественной форме... В художественном образе многие признаки явлений домыслены, изменены, преувеличены с целью передать отношение автора к изображаемому. Иначе говоря, образ не является адекватным отражением явлений действительности, в нем сознательно отображены и переданы те признаки, через которые можно выразить отношение к изображаемому, передать авторскую мысль» [125: 8].
Отношение к изображаемому автор может реализовать разными способами, тем не менее, художественный образ — одна из самых значительных черт общественной сущности языка. С помощью художественного образа передается замысел и отношение к изображаемому с большой долей эффективности и эмоционально-экспрессивной достоверностью. Автор произведения через творческое сознание посредством своей системы образов выражает конкретное чувственное представление об окружающей действительности. Для создания образов в художественной литературе используются разнообразные языковые формы, то есть своеобразные внутренние организации языка, обладающие определенной спецификой связи с данным содержанием и данным выражением.
В описании любого фрагмента действительности, в том числе и художественного текста, лежит мироощущение его автора. По признанию Марка Твена (в предисловии к роману) многие эпизоды взяты из жизни. Гек Финн, Том Сойер — реально существовавшие мальчики в пору детства писателя. Для автора язык героев — это способ передать восприятие мира через свой эмоционально-чувственный уровень. Каждый персонаж романа в отношении языка отличается от других.
Речь Тома Сойера — это речь мальчика, который с неохотой ходит в школу, много шалит и мечтает избавиться от опеки взрослых. Речь Тома Сойера, когда он общается с тетей Полли, представляет собой преимущественно отчеты на заданные вопросы. Она демонстративно лаконична, предельно уважительна. Однако сквозь почтительность и краткость, ответов угадывается настороженность провинившегося мальчишки.
— Tom, it was middling warm in school, warn'it?
— Yes, 'm.
— Powerful warm, warn't it?
— Yes, 'm.
— Didn't you want to go in a swimming, Tom?
No, 'm — well, not very much (с. 9).
| Перевод 1 (с. 20) (переводчик Дарузес Н.Л.) | Перевод 2 (с. 98) (переводчик Чуковский К.И.) |
| — Том, в школе было не очень жарко?
— Нет, тетя. — А может быть, очень жарко? — Да, тетя. — Что ж, неужели тебе не захотелось выкупаться, Том? — Нет, тетя, не очень. |
— Том, в школе сегодня небось было жарко?
— Да, 'м. — Очень жарко, не правда ли? — Да, 'м. — И неужто не захотелось тебе, Том, искупаться в реке? — Нет, 'м... не особенно. |
Оба переводчика адекватно передают ту ситуацию, в которую попал маленький герой Марка Твена. Однако, переводчик 1, на наш взгляд, «упрощает» настроение Тома, которое возникает у мальчика в процессе беседы с тетей Полли. Если в начале диалога Том, не подозревая о надвигавшейся опасности наказания, безмятежен, то с течением беседы у него смутное чувство беспокойства начинает возрастать. Это состояние передано переводчиком 2 ближе к оригиналу («Нет, 'м, не особенно...»). Перевод 1 («Нет, тетя, не очень») не передает всей гаммы чувств мальчика, то есть на момент речи, согласно переводу 1, Том еще ничего не заподозрил и продолжает находиться в благодушном настроении.
На протяжении всего романа главный герой обращается к тете Полли как «тетя», «тетечка» (в оригинале Aunt, 'm). Переводчик 2, уловив настроение мальчика, дает перевод ответов Тома с теми нюансами, которые предлагает оригинальный текст: Aunt — тетя, 'm — мэм. «Yes, 'm» — и читатель чувствует, что Том доволен проведенным днем и купанием на реке, но... несколько обеспокоен. То есть герой не безмятежен. Перевод 1 не передает этого состояния мальчика. Возможно, переводчик 1 счел более уместным перевести 'm как «тетя», так как это слово ближе и понятнее русскому читателю.
В предисловии к роману Марк Твен писал, что, при написании книги, в его планы входило «напомнить взрослым мужчинам и женщинам, какими они были сами когда-то, что чувствовали, думали, как разговаривали...»
Рисуя сцены объяснения Тома в любви к однокласснице Бекки Тэтчер, их «помолвку», Марк Твен пробуждает в читателе воспоминания о первой любви, первом признании, о том трепетном чувстве влюбленности, перед которым не устоял даже такой сорви-голова, как Том Сойер. Мастер диалога, писатель превращает бесшабашного Тома Сойера в маленького мужчину.
— Now, it's all done, Becky. And always after this, you know, you ain't ever to love anybody but me, and you ain't ever to marry anybody but me, never, never and for ever. Will you?
— No, I'll never love anybody but you, Tom, and I'll never marry anybody but you, and you ain't to ever marry nobody but me, either.
— Certainly. Of course. That's part of it. And always, coming to school, or when we're going home, you're to walk with me, when there ain't anybody looking — and you choose me and I choose you at parties, because that's the way you do, when you're engaged.
— It's so nice. I never heard of it before (с. 64).
| Перевод 1 (с. 68) | Перевод 2 (с. 146) |
| — Ну вот и все, Бекки. После этого, знаешь, ты уже не должна никого любить, кроме меня, и замуж тоже не должна выходить ни за кого другого. Теперь уж это навсегда, навеки вечные. Хорошо?
— Да, Том, теперь я никого, кроме тебя, любить не буду и замуж тоже ни за кого другого не пойду: только и ты тоже ни на ком не женись, кроме меня. — Ну да, конечно. Это уж само собой. И в школу мы всегда вместе будем ходить, и домой тоже, когда никто не видит, и во всех играх ты будешь выбирать меня, а я тебя, это уж так полагается, и жених с невестой всегда так делают. — Как это хорошо. А я и не знала. Я еще никогда об этом не слышала. |
— Ну, вот и все Бекки. Теперь уж ты никого не должна любить, только меня, и ни за кого, кроме меня, не выходить замуж, никогда, никогда и никогда, во веки веков! Ты обещаешь?
— Да, я никого не буду любить, Том, только тебя одного, и ни за кого другого не пойду замуж. И ты, смотри, ни на ком не женись, только на мне! — Само собой. Конечно. Такой уговор! И по дороге в школу и из школы ты должна идти со мной, — если за нами не будут следить, — и в танцах выбирай меня, а я буду выбирать тебя. Так всегда делают жених и невеста. — Ах, как хорошо! Никогда не слыхала об этом! |
Для Тома Сойера — помолвка — это своеобразная игра во взрослых. Выросший в провинциальном городке, мальчик следует традициям и обычаям тех мест, которые его взрастили. В сознании подростка обычай помолвки — это то, что «все делают» — и мужчины, и женщины. Поэтому речь Тома — пропущенное через себя самого понимание отношений мальчика и девочки. Мужчина — лидер. С тонким юмором автор преподносит читателю «маленького мужчину и маленькую женщину». Переводчикам удалось передать значимость момента, атмосферу жгучего интереса к происходящему.
Находкой перевода 2 можно считать реплику Тома «не выходить замуж никогда, никогда, никогда и во веки веков». Переводчик подчеркнул всю важность момента для Тома этой фразой. Дальнейшая речь Тома Сойера — это укрепление своих «жениховских» позиций: ходить в школу вместе, танцевать вместе и так далее.
Однако в предпоследнюю реплику Тома, в перевод 2, врывается слово — диссонанс — «следить» (зачем? по каким причинам?) Думается, в данном контексте перевод 1 более удачен («видеть»).
Переводчик 1 в большей степени прочувствовал ситуацию, состояние героев и подобрал из всего арсенала значений английского глагола (to) look наиболее уместное.
«Приключения Тома Сойера» написаны на автобиографическом материале. Однако этот материал подвергается в сознании художника своеобразному отбору и перестройке, диктуемой любовно-элегическим отношением к былому. Необъятная Миссисипи, тихий городок, леса — вот тот «рай» для мальчишек, та действительность, какой она существовала для Тома Сойера и его друзей. В романе мальчики-подростки стараются поскорей забыть скопище досадных ограничений и отдаться собственным радостям и печалям.
Неотъемлемой частью их вольной мальчишеской жизни являются игры, приключения. Через элемент игры Марку Твену удается показать читателю те качества души Тома, которые при изображении рутинной событийности ускользают от внимания читателя.
Последний диалог Тома и Гека в романе — это проявление дружеской привязанности мальчиков друг к другу.
— Now, Tom, hain't you always ben friendly to me? You wouldn't shet me out, would you, Tom? You wouldn't do that, now, would you, Tom?
— Huck, I wouldn't want to and I don't want to, but would people say? Why, they'd say, 'Mph! Tom Sawyer's Gang! Pretty low characters in it! They'd mean you, Huck. You wouldn't like that, and I wouldn't.
— Well, I'll go back to the wider for a month and tackle it and see if I can come to stand it, if you'll let me b'long to the gang, Tom.
— All right, Huck, it's a whiz! Come along, old chap, and I'll ask the widow to let up on you a little, Huck.
— Will you, Tom, now, will you? That's good. If she'll let up on some of the roughest things, I'll smoke private and cuss private, and crowd through or bust (с. 253).
| Перевод 1 (с. 224) | Перевод 2 (с. 298) |
| — Том, ведь ты всегда со мной дру жил. Что же ты, меня совсем не примешь? Примешь ведь, — скажи, Том?
— Гек, я бы, тебя принял, непременно принял, но что люди скажут! Скажут: «Ну уж и шайка у Тома Сойера! Одна рвань!» И это про тебя, Гек. Тебе самому будет неприятно, и мне тоже. Ну ладно, поживу у вдовы еще месяц, попробую: может, как-нибудь и вытерплю, если вы примете меня в шайку, Том... — Вот и хорошо, Гек! Вот это я понимаю. Пойдем, старик, я попрошу, чтобы вдова тебя поменьше тиранила. — Нет, ей-богу, попросишь? Вот это здорово! Если она не так будет приставать со своими порядками, я и курить буду потихоньку, и ругаться тоже, и хоть тресну, а вытерплю! |
— Но послушай, Том!! Ты всегда был мне другом: ты примешь меня в шайку, правда, Том? Примешь? Правда?
— Гек, я-то, конечно, принял бы, но что скажут люди? Они скажут: «Шайка Тома Сойера! Брр! Шайка, подумаешь! Какие-то оборванцы!» — Оборванец — это они будут говорить про тебя. Тебе небось это будет не очень приятно — и мне, конечно, тоже. — Хорошо. Я снова вернусь к вдове Дуглас и постараюсь прожить ну хоть месяц. Авось и привыкну. Только ты уж возьми меня в шайку, Том! — Ладно, Гек, по рукам! Пойдем, старина, и я упрошу вдову, чтобы она не слишком прижимала тебя. — Правда, упросишь? Правда? Вот хорошо! Если она не будет притеснять меня в главном, я буду курить потихоньку и ругаться тоже потихоньку и как-нибудь потерплю... |
Для перевода этот диалог представляет определенную сложность (наличие междометий, разговорных клише, модальности). Поэтому переводчики подошли к решению проблемы перевода данного текста по-разному.
Переводчик 1 дает перевод почти каждого элемента диалога. Переводчик 2 чаще всего при переводе использует, внедрение дополнительного элемента (слова, словосочетания). Однако разница в приемах перевода не ощущается на фоне целого диалога.
Следует все же отметить, что перевод 2 в большей степени передает эмоциональное состояние героев, в то время как перевод 1 более спокоен, выдержан.
Использование переводчиком 2 разговорной лексики (авось, небось) делает речь Тома живой, реальной. А вот употребление мальчиками слов «притеснять», «тиранить» кажется маловероятным, так как Том Сойер, Гек Финн — дети улицы, вольной жизни, и чтение не их любимое времяпровождение. Недаром «все матери в городе от всего сердца ненавидели Гекльберри». Сын пьяницы, Гек был предоставлен сам себе: бродил где вздумается, делал что вздумается и говорил что хотел и как хотел.
— Why, that's awful. How did he know she was a witching him?
— Lord, Pap can tell, easy. Pap says when they keep looking at you right stiddy, they're a witching you, specially if they mumble. Becuz when they mumble they're saying the Lord's Prayer backwards (с. 54).
| Перевод 1 (с. 59) | Перевод 2 (с. 137) |
| — Страсть какая! А почем же он узнал, что она на него порчу напускает?
— Господи, Отец это мигом узнает. Он говорит: когда ведьма глядит на тебя в упор — значит, околдовывает. Особенно если что-нибудь бормочет. Потому что если ведьмы бормочут, так это они читают «Отче наш» задом наперед. |
— Боже мой, страсти какие! А как же он догадался, что это она напустила порчу?
— Для отца это плевое дело. Он говорит: если ведьма пялит на тебя свои глазищи, ясно — она колдует. Хуже всего, если она при этом бормочет: это значит, она читает «Отче наш» навыворот, задом наперед, — понимаешь? |
В этом фрагменте диалога красочный мир мальчишеских суеверий доносится до читателя переводчиками по-разному. При сопоставительном анализе в переводах обнаруживаются некоторые несоответствия тексту подлинника. План содержания в переводах не нарушается. В отношении объема переводимых единиц перевод 1 ближе к оригиналу. Переводчик 2 расширяет границы подлинника внесением в перевод дополнительных элементов (слов, словосочетаний). Но такое расширение отнюдь не противоречит принципу переводимости. На наш взгляд, переводчик 2 ближе к оригиналу сумел передать оттенки речи Гека.
Сравнить:
| Оригинал | Перевод 1 | Перевод 2 |
| Pap can tell, easy. | Отец это мигом узнает | для отца это плевое дело |
| ...when they keep looking at you right stiddy | ...когда ведьма глядит на тебя в упор | ...если ведьма пялит на тебя свои глазищи |
Передать не только содержание, но и так, как это звучит в оригинальном тексте, — задача, требующая от переводчика высокой квалификации, знаний тех традиций, обычаев места и периода времени, о которых идет речь в романе.
Кроме того, задача переводчика усложняется тем, что в романе фигурирует речь детей, принадлежащих к разным социальным уровням, к разным народностям.
Если проанализировать речь Джима, негритянского мальчика, находящегося в услужении у тети Тома — Полли, то она представляет собой образец «плохого» английского языка: неправильное произношение, нарушение грамматических норм и так далее.
— Say, Jim; I'll fetch the water if you'll whitewash some.
— Can't, Ma'rs Tom. Ole missis she tole me I got to go an' git dis water an' not stop foolin' 'roun with anybody. She say she spec' Ma'rs Tom gwyne to ax me to whitewash, an' so she tole me go 'long an' 'tend tp my own business — she 'lowed she'd 'tend to de whitewashin'.
— Oh, never you mind what she said, Jim. That's the way she always talks. Gimme the bucket — I won't be gone only a minute. She won't ever know.
— Oh, I doesn't, Ma'rs Tom. Ole missis she'd take an' tar de head off'n me. 'Deed she would (с. 16).
| Перевод 1 (с. 27) | Перевод 2 (с. 104) |
| — Слушай, Джим, я схожу а водой, а ты побели тут немножко.
— Не могу, мистер Том. Старая хозяйка велела мне поскорей сходить за водой и не останавливаться ни с кем по дороге. Она говорила, мистер Том, верно, позовет меня белить забор, так что б я шел своей дорогой и не совался не в свое дело, а уж насчет забора она сама позаботится. — А ты ее не слушай, Джим. Мало ли что она говорит. Дай мне ведро, я в одну минуту сбегаю. Она даже не узнает. — Ой, боюсь, мистер Том. Старая хозяйка мне за это голову оторвет. Ей-богу оторвет. |
— Слушай-ка, Джим. Хочешь побели тут немножко, а за водой сбегаю я.
— Не могу, масса Том! Старая хозяйка велела, чтобы я шел прямо к насосу и ни с кем не останавливался по пути. Она говорит: «Я уж знаю, говорит, что масса Том будет звать тебя белить забор, так ты его не слушай, а иди своей дорогой». Она говорит: «Я сама, говорит, пойду смотреть, как он будет белить». — А ты ее не слушай! Мало ли что она говорит, Джим! Давай сюда ведро, я мигом сбегаю. Она и не узнает. — Ой, боюсь, масса Том, боюсь старой миссис! Она мне голову оторвет, ей богу, оторвет! |
В силу объективных причин передать речь Джима так, как она звучит в подлиннике, невозможно. Поэтому оба перевода излагают лишь содержание оригинала. Правда, в переводе 2 обращение Ma'rs Tom переведено ближе к подлиннику — «масса Том», но оттенки, нюансы произношения, то есть особенности речи негритянского мальчика в переводах отсутствуют, что, естественно, снижает возможность восприятия читателем образа Джима таким, каким подарил нам его Марк Твен, что объясняется разными формами реализации, а также интеллектуальным потенциалом переводчиков.
В романе действительность показана такой, какой она существовала для подростка в возрасте Тома Сойера. Социальный быт в книге связан с образами взрослых людей — священник, учитель, родители. Для непоседы Тома тетя Полли, сестра его матери, — это своеобразный «ограничитель» его мальчишеских желаний и интересов.
Монолог тети Полли в начале романа — это мысли вслух, это попытка примириться с собой, это конфликт между тем, что хотелось бы и что есть. Тетя Полли искренне любит своего племянника, порой даже «сочувствует» ему. И если бы не ее «долг» и желание видеть Тома «хорошим мальчиком» (таким, как другие дети из добропорядочных и законопослушных семей этого тихого городка), ее племяннику жизнь в ее доме показалась бы намного вольготней.
Hang the boy, can't I never learn anything? Ain't he played me tricks enough, like that for me to be looking out for him by this time? But old fools is the biggest fool there is. Can't learn any old dog new tricks, as the saying is. But, my goodness, he never plays them alike two days, and how is a body to know what's coming? He 'pears to know just how long he can torment me before I get my dander up, and he knows if he can make out to put me off for a minute, or make me laugh, it's all down again, and I can't hit him a lick I ain't doing my duty by that boy, and that's the Lord's truth, goodness knows. Spare the rod and spile the child, as the good book says. I'm a-laying up sin and suffering for us both, I know. He's full of the old scratch, but laws-a-me! He's my own dead sister's boy, poor thing, and I ain't got the heart to lash him somehow. Every time I let him off my conscience does hurt me so; and every time I hit him my old heart most breaks. Well-a-well, man that is bom of a woman is of few days and full of troubles, as the Scripture says, and I reckon it's so. He'll play hookey this evening, and I'll just be obliged to make him work tomorrow, to punish him. It's mighty hard to make him work Saturdays, when all the boys is having a holiday, but he hates work more than he hates anything else, and I've got to do some of my duty by him, or I'll be the ruination of the child (с. 8).
| Перевод 1 (с.19) | Перевод 2 (с. 97) |
| Неужели я так ничему и не научусь? Мало ли он со мной выкидывает фокусов? Пора бы мне, кажется, поумнеть. Но нет хуже дурака, чем старый дурак. Недаром говорится: «Старую собаку не выучишь новым фокусам». Но ведь, господи ты боже мой, он каждый день что-нибудь да придумает, где же тут угадать! И как будто знает, сколько времени меня можно изводить, знает, что стоит ему меня рассмешить или хоть на минуту сбить с толку, у меня уже и руки опускаются, я даже шлепнуть его не могу. Не выполняю я своего долга, что греха таить! Ведь сказано в Писании: кто щадит младенца, тот губит его. Ничего хорошего из этого не выйдет, грех один. Он сущий чертенок, знаю, но ведь он, бедняжка, сын моей покойной сестры, у меня как-то духу не хватает наказывать его. Потакать ему — совесть замучит, а накажешь, — сердце разрывается. Недаром ведь сказано в Писании: век человеческий краток и полон скорбей; думаю, что это правда. Нынче он отлынивает от школы; придется мне завтра наказать его — засажу за работу. Жалко заставлять мальчика работать, когда у всех детей праздник, но работать ему всего тяжелей, а мне надо исполнить свой долг — иначе я погублю ребенка. | Ну и мальчишка! Казалось бы, пора мне привыкнуть к его фокусам. Или мало он выкидывал со мной всяких штук? Могла бы на этот раз быть умней. Но, видно, нет хуже дурака, чем старый дурень. Недаром говорится, что старого пса новым штукам не выучишь. Впрочем, господи боже ты мой, у этого мальчишки и шутки все разные: что ни день, то другая, — разве тут догадаешься, что у него на уме? Он будто знает, сколько он может мучить меня, покуда я не выйду из терпения, и знает, что стоит ему на, минуту сбить меня с толку или рассмешить, и вот уж руки у меня опускаются, и я не в силах отхлестать его розгой. Не исполняю я своего долга, что верно, то верно, да простит меня бог. Кто обходится без розги, тот губит ребенка, говорит священное писание. Я же, грешная, балую его, и за это достанется нам на том свете и мне и ему. Ведь он сын покойной сестры, бедный малый, и у меня духу не хватает пороть сироту. Всякий раз, как дам ему увильнуть от побоев, меня так мучает совесть, что и сказать не умею, а выпорю — мое старое сердце прямо разрывается на части. Верно, верно сказано в писании: век человеческий краток и полон скорбей. Так оно и есть. В школу от нынче не вернется, будет лодырничать до самого вечера, а мой долг наказать его, и я выполню мой долг — заставлю его завтра работать. Это, конечно, жестоко, так как завтра у всех мальчиков праздник, но ничего не поделаешь, больше всего на свете он ненавидит трудиться. Спустить ему на этот раз я не в праве, не то я окончательно сгублю малыша. |
Этот монолог тети Полли является своеобразным «автопортретом». Речевой стиль этого персонажа романа по-своему индивидуален, хотя и типичен для его среды и возраста. Речь тети Полли насыщена выдержками из Писания (что характеризует ее как добрую христианку), пословицами, присказками, словами и выражениями разговорно-бытовой речи.
Переводчикам, на наш взгляд, удалось в полной мере передать эмоциональное состояние героини: ее чувство растерянности, неуверенности, огорчения, любви к племяннику, мучительный процесс принятия «правильного» решения. Те расхождения с текстом оригинала, которые обнаруживаются при сопоставительном анализе (дробление предложения, неполный перевод, например, пословицы, омиссия некоторых элементов предложения и так далее), в целом не искажают у читателя созданный Марком Твеном образ тетушки Полли.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
