Причисление «Янки» к книгам, способствовавшим распространению социалистических идей, надо полагать, немало удивило тех, кто знал ранние произведения Твена. В начале литературной деятельности он был противником государственного управления промышленностью и скептически относился к неповоротливой бюрократической машине; он также заявлял, что считает не меньшей глупостью требовать равного распределения богатства между всеми. Но к тому времени, когда его «Янки» увидел свет, Твен уже смотрел на этот вопрос по-другому, постепенно придя к выводу, что единственный способ оградить народ от алчности предпринимателей — это заставить правительство изъять промышленность из частных рук и сделать ее народным достоянием. Хотя Твен и понимал, что влиятельные силы будут стремиться подкупать и разлагать органы власти после национализации, ему все же казалось, что ради искоренения несправедливости, господствующей в современном обществе, рисковать стоит.
Эта перемена произошла в нем под влиянием близкого общения с Уильямом Дином Хоуэлсом. Сам Хоуэлс лишь в результате долгих глубоких раздумий пришел к убеждению, что большинство социальных проблем современной жизни порождено природой капитализма. Но решающей для Хоуэлса была осень 1887 года, когда Верховный суд утвердил приговор «чикагским анархистам». Уверенный, что осужденные не имели никакого отношения к взрыву на площади Хеймаркет 4 мая 1886 года1 (эту уверенность разделяли многие профсоюзные деятели, социалисты и либералы как в Америке, так и за границей), Хоуэлс направил письмо с протестом в нью-йоркскую газету «Трибюн». Он призывал всех, кто «считает несправедливостью или неразумной политикой казнить этих людей», по его примеру подавать прошения на имя губернатора штата Иллинойс о смягчении приговора.
Губернатор Оглсби заменил казнь пожизненным заключением двум приговоренным (но один из них покончил жизнь самоубийством или был убит в своей камере). Остальные четверо были повешены. По этому поводу Хоуэлс возмущенно писал своему отцу: «Все кончено, но общественное мнение, которое не оставляет без приговора ни одно дурное, несправедливое дело, никогда этого не простит. История запомнит, что наша свободная республика убила пять человек за их политические взгляды».
Хоуэлс сам говорил, что участие в борьбе за жизнь героев Хеймаркета способствовало развитию его политических взглядов. «Этот процесс бесконечно расширил мой горизонт, — признавался он Хемлину Гарленду. — Теперь я читаю и думаю о том, что выходит далеко за пределы моего собственного мирка и былого жалкого литературного идолопоклонства».
Хоуэлс стал приверженцем социалистических идей благодаря чтению произведений Толстого и трех книг современных американских авторов: «Кооперативное государство» Лоуренса Гронлунда2, «Через сто лет» Эдуарда Беллами и «Прогресс и бедность» Генри Джорджа.
О влиянии, которое оказал на него Толстой, Хоуэлс говорит неоднократно и в разной связи. Познакомившись с творчеством Толстого в конце 80-х годов, он стал мыслить как социалист; все исследователи сходятся в мнении, что произведения Толстого явились одним из важнейших источников социалистических взглядов Хоуэлса.
Одобряя программу единого земельного налога3, проповедуемую Генри Джорджем, Хоуэлс, однако, считал, что эта мера не решит всех насущных социальных и экономических вопросов. Отсюда явствует, что влияние на него Генри Джорджа было невелико. Куда большее воздействие оказали на Хоуэлса теории писателей Гронлунда и Беллами, утверждавших, что со злом капитализма очень просто покончить: надо, мол, только заменить конкуренцию в обществе кооперированием. Такое новое общество может быть создано благодаря постепенной национализации всех средств производства. Оба эти автора считали, что переход к социализму осуществим мирным путем — даже с согласия и с помощью самих капиталистов.
Такое мирное, идиллическое избавление от ига капитализма привлекало Хоуэлса, и он проповедовал эту идею в своих книгах, прежде всего в романах «Опасность новых богатств», «Путешественник из Алтрурии» и «Сквозь игольное ушко». Пожалуй, наиболее отчетливо политические идеи Хоуэлса выражены в следующем отрывке:
«Система конкуренции при капитализме и вытекающее из нее стремление к личному успеху уже не могут нас удовлетворять. Она лишь порождает жестокую борьбу за существование, в основном подверженную власти случая; при такой системе ничья жизнь не защищена и даже изобретения — плод человеческого гения — лишь усиливают нищету и безработицу. Она создает вопреки американским идеалам равенства непреодолимую стену между богатыми и бедными. Поэтому капитализм, основанный на конкуренции, должен быть заменен социализмом; государство должно взять в свои руки управление промышленностью, дабы она функционировала в интересах народа, а не кучки эксплуататоров. Такой социализм не должен явиться следствием классовой борьбы, а должен быть создан волей большинства, выраженной мирным путем при помощи избирательного права».
Итак, Хоуэлс, считая себя социалистом, возражал против конфискации имущества, предпочитая постепенную национализацию промышленности, начиная от телеграфа и железных дорог, и уверял, что перемена произойдет без классовых столкновений. Подобно Гронлунду и Беллами, Хоуэлс верил, что поведет страну к социализму интеллигенция, а рабочие будут играть не главную, а второстепенную роль и что капиталистов удастся убедить в конечной выгоде для них совершаемых перемен, благодаря чему они тоже присоединятся к этому движению. Разумеется, это был чисто утопический социализм, хотя нельзя не признать, что Хоуэлсом руководило искреннее убеждение, что человечество спасут не реформы варварской экономической системы, основанной на конкуренции, а полная ее замена разумной системой кооперирования.
Хоуэлс внушил веру в социализм и Марку Твену. В долгих дружеских беседах, столь ярко описанных Хоуэлсом в его книге «Мой Марк Твен», они обменивались мнениями на эту тему. Хоуэлс рекомендовал Твену прочесть ряд книг, в том числе творения Толстого и «Через сто лет» Беллами. Твен не сумел полностью оценить Толстого: «Я пока еще в него не вчитался», — признавался он Хоуэлсу. Но Беллами ему понравился. «Начал читать «Через сто лет» 5 ноября 1889 года в поезде. Увлекательная книга», — занес Твен в свою записную книжку.
Некоторое время спустя Твен встретился с Беллами и обсуждал с ним его политические идеи. Позже, в романе «Американский претендент», описывая собрание в клубе механиков, на котором присутствовали «главным образом представители рабочего класса», Твен говорит о том, какое сильное впечатление произвела на рабочих книга «Через сто лет». Однако, признавая достоинства книги Беллами, который подверг глубокому анализу волчьи законы капитализма и сумел разоблачить роль церкви, школы и прессы, этой агентуры крупного капитала, а также подробно изобразить, как в воображаемом кооперативном государстве, производящем ровно столько всего, сколько нужно для народного потребления, уничтожены нужда и бедность, Твен не разделял веры автора романа «Через сто лет» в то, что новый общественный порядок может утвердиться без классовых столкновений, а лишь путем согласованных действий предпринимателей и рабочих.
И все же Хоуэлс радовался, что Твен — его единомышленник. В письме своему отцу в феврале 1890 года Хоуэлс признается: «Он [Твен] и его жена и мы с Элеонор пришли все к одному убеждению: теоретически мы — социалисты, а практически — аристократы. Но приятно чувствовать, что ты прав в теории, даже если приходится стыдиться своей жизни».
Насколько прочна была приверженность Твена к такому «социализму», остается под вопросом. Хоуэлс изменил свою оценку взглядов Твена, которую прежде излагал в письме к отцу. В книге «Мой Марк Твен» мы находим такие строки: «Он [Твен] никогда так не увлекался социализмом, как я, если вообще можно сказать, что он им увлекался». Спору нет, Твен не стал таким приверженцем утопических идей, как Хоуэлс. Он не верил в возможность установления социализма без классовой борьбы, даже если бы наиболее просвещенные капиталисты согласились пойти навстречу. Он допускал, что есть предприниматели, искренне желающие улучшить положение рабочих на заводах и шахтах. Но даже им, опутанным сложными сетями экономики, было трудно что-то изменить по личной инициативе, не говоря уж об основной массе капиталистов, настолько поглощенных мыслями о наживе за счет эксплуатации рабочих, что только страх перед силой заставил бы их отступить на какую-то долю дюйма. И как наивно было бы ожидать, что рабовладельцы откликнутся на призывы аболиционистов к их уму и совести или что русский царь и остальные неограниченные монархи согласятся дать народу конституцию, столь же наивно было надеяться, что можно установить социализм в расчете лишь на здравый смысл и добрую волю капиталистов.
Твен также отрицал, что ведущую роль в борьбе за социализм должна сыграть интеллигенция, а на долю рабочих достанется роль второстепенная. Он твердо верил, что в современном обществе способна уничтожить зло капитализма лишь одна сила — организованный пролетариат. Даже Хоуэлс подчеркивает: «Он видел светлую картину организованного труда как единственное спасение для рабочего класса в настоящее время».
Хотя Твен разделял возмущение Хоуэлса преступной деятельностью капиталистов, однако он не считал, подобно своему другу, что социализм уничтожит это зло, не верил он и в утопическую программу, выдвинутую такими писателями, как Беллами, и поддержанную Хоуэлсом. Твен возлагал свои надежды на организованный пролетариат.
Примечания
1. Взрыв на площади Хеймаркет — один из эпизодов истории рабочего движения в США. 4 мая 1886 г. небольшая группа анархистов организовала в Чикаго на площади Хеймаркет полуторатысячную демонстрацию в поддержку требований о восьмичасовом рабочем дне. Когда начался разгон демонстрации, провокатором была брошена бомба, в результате чего было убито несколько полицейских и демонстрантов и более ста человек ранено. Этот случай долго использовался реакционными кругами, желавшими скомпрометировать рабочее движение в США.
2. Гронлунд Лоуренс (1846—1899) — американский публицист, член Социалистической рабочей партии, автор книги «Кооперативное государство» (1884).
3. Программа единого земельного налога — согласно концепции Генри Джорджа, конец бедствиям народных масс в буржуазном обществе может быть положен введением высокого государственного налога на частную земельную собственность. Эту свою теорию Генри Джордж излагал в работах: «Прогресс и бедность» (1879), «Великая общественная реформа (Налог с ценности земель)» (1881) и «Что такое единый налог и почему мы его добиваемся» (1891).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
