Сэмюэл Клеменс принял два решения: во-первых, переехать из Буффало в Хартфорд, во-вторых, больше никогда не писать ничего для газет — только книги. Свою часть в «Экспрессе» продали за 15 тысяч, выставили на продажу дом, попросили хартфордских знакомых подыскать жилье, а сами уехали к старшей сестре Оливии Сьюзен. Она унаследовала от отца ферму «Куарри» близ Эльмиры, и там Клеменсы стали проводить почти каждое лето. В спокойной обстановке опять пошла работа, уже 8 августа Твен сдал текст новой книги «Налегке» Блиссу. В этот раз издатель уберег его работу от пиратства, заключив договор с лондонским издателем Джоном Рутледжем об одновременной публикации по обе стороны океана.
Оливия получила в наследство почти 300 тысяч долларов, но муж решил беречь его для «исключительных случаев» и даже отказался воспользоваться этими средствами для выплаты долга за долю в «Экспрессе» наследникам Джервиса. Чтобы заработать, Твен договорился с Редпатом о новом лекционном турне. Несмотря на свое решение не заниматься больше журналистикой, он все же написал несколько статей, в частности об Артемиусе Уорде. 27 сентября в нью-йоркской «Трибюн» он опубликовал очень едкую сатирическую заметку «Исправленный катехизис»: «Каково предназначение человека? — Быть богатым. — Как? — Нечестно, если сможете; честно, если придется. — Кто есть Бог, единый и истинный? — Деньги есть Бог. Бог, Баксы и Биржа — Отец, Сын и Дух триединые...»
Кроме литературных трудов и выступлений с лекциями, Твен находил время и для необычного хобби — он стал изобретателем. В сентябре 1871 года он представил первое свое избретение, прототип современных подтяжек — эластичные ремни, крепившие брюки к жилету посредством петель и пуговиц. Нарисовал схему, 9 сентября приехал в Вашингтон получать патент, представил изобретение прессе: «элегантность, комфорт и удобство в использовании». В патентном бюро сказали, что есть конкурент, от обоих потребовали дополнительных описаний — профессиональный писатель победил и 19 декабря получил патент. К сожалению, денег на нем он не заработал, некогда было заниматься внедрением новинки.
Оливия с июля была вновь беременна, маленький Лэнгдон постоянно болел, отставал в развитии. Им стало казаться, что во всем виноват Буффало, заторопились с переездом в Хартфорд. 1 октября арендовали у Изабеллы Бичер-Хукер дом на Форд-стрит, и уже 16 октября Твен отправился на гастроли, оставив жену на попечение друзей — Бичеров и Туичеллов. Полгода он кочевал между Бостоном и Чикаго, изредка заезжая к семье. Давал по 6—10 выступлений в неделю, получал за вечер 100—150 долларов. Несмотря на бешеный успех лекций, Твен в очередной раз заявил, что больше выступать на сцене не будет. Работу он назвал «адской»: разъезды, неудобства, простуды, разлука с семьей. В конце февраля 1872 года в Вашингтоне он завершил турне и вернулся домой к выходу «Налегке». Книга расходилась хорошо, хоть и не с таким успехом, как «Простаки», вместо ожидаемых ста тысяч за год было продано около сорока тысяч.
19 марта 1872 года Оливия родила девочку, которую назвали Сюзи в честь тетки. «Новый ребенок цветет, растет сильным и красивым». Лэнгдону было полтора года, и он еще не ходил; женщины чувствовали неладное, но отец не хотел этого видеть: «Бледный как снег, но кажется здоровым, очень упитанный, всегда весел и приветлив, говорит “папа” и точно знает, кто его папа, — медсестра Маргарет». 5 мая родители оставили детей на попечение Сьюзен-старшей, чтобы навестить Мэри Фербенкс, вернулись через две недели: дочь была здорова, сын кашлял, тем не менее по совету врача его ежедневно водили гулять. Вскоре Лэнгдон заболел дифтерией. Вернулись в Хартфорд, но врачи спасти ребенка не смогли, он умер 2 июня. Твен винил в его смерти себя, он говорил, что взял сына на прогулку в холодное утро и не усмотрел за ним, в результате чего ребенок серьезно простыл. Стоит отметить, что ребенок был очень болезненным, и его смерть стала в какой-то степени облегчением для семьи, но отец очень переживал, он совсем пал духом.
Для Оливии этот период был очень тяжелым, вскоре после смерти сына заболела малышка Сюзи, потом ее саму скрутил ревматизм. В июле вся семья уехала в курортный городок Нью-Сейбрук, штат Коннектикут, где можно было лечиться гидротерапией. Лечение ваннами в то время было в моде, ими лечили все болезни, но Оливии сырость на пользу не пошла. Твен был издерган и не мог работать, неожиданное утешение принесло изобретательство. Наблюдая, как жена возится с бутылками клея, вклеивая в альбом многочисленные вырезки из газет, в которых говорилось о нем, он придумал особый альбом. Его страницы должны быть покрыты липким составом, как на современных конвертах. Тут же он сообщил Ориону, что теперь-то деньги потекут рекой. После этого пришел в себя и начал работать.
Возможно, что именно летом 1872 года Твен начал работу над книгой про Тома Сойера. К тому времени уже были материалы: рассказ «Экзамен», начатый «Дневник мальчика», работа пошла очень быстро, но неожиданно застопорилась, как говорил он сам: «На четырехсотой странице книга неожиданно и решительно остановилась и отказалась двинуться хотя бы на шаг. Прошел день, другой, а она все отказывалась. Я был разочарован, огорчен и удивлен до крайности, потому что я знал очень хорошо, что книга не кончена, и я не понимал, отчего я не могу двинуться дальше. Причина была очень простая: мой резервуар иссяк, он был пуст, запас материала в нем истощился, рассказ не мог идти дальше без материала, его нельзя было сделать из ничего».
К тому же, Твену пришлось срочно ехать в Англию, чтобы справиться с пиратством, английский издатель Джон Хоттен грабил американцев без зазрения совести, он открыл своим соотечественникам Уорда, Брет Гарта, Лоуэлла, Холмса, несколько раз издал «Простаков», причем сперва выпускал книгу без указания автора. Блисс, заключив договор с Рутледжем, спас «Налегке», но Хоттен продолжал выпускать ранние работы Твена. Кроме этого, можно было написать путевые очерки о путешествии, а также прочитать в Лондоне несколько лекций о книге «Налегке». Отплыл Твен 21 августа, прибыл в Ливерпуль, оттуда поездом до Лондона. «Первые часы пребывания в Англии меня восхитили, привели в экстаз. Это лучшие слова, какие я мог найти, но они не точны, они недостаточно сильны, чтобы передать очаровательное видение сельской Англии».
В Лондоне ему понравилось, он жил в отеле «Лэнгем», встретился с издателем Рутледжем, напечатал пару гневных статей против «пирата» Хоттена, но быстро остыл. Литературный Лондон встретил Твена очень приветливо, в его честь устраивали приемы, обеды, приглашали на литературные «тусовки». Твена приглашали в престижные лондонские клубы: «Клуб белых братьев», «Клуб дикарей», «Клуб пилигримов». Британский антрепренер Джордж Долби организовал выступления в Лондоне. Он обдумывал возможность привезти семью в Англию, но Оливия сообщила, что заболела Сюзи. Твен сразу же отправился домой.
Корабль «Батавия», на котором он плыл, попал в ураган, зато наткнулся на шлюпку с потерпевшими кораблекрушение. Твен сделал материал о спасенных и теперь, в отличие от истории с «Шершнем», никто уже не мог перепутать его фамилию. 12 ноября он прибыл в Нью-Йорк: за время его отсутствия генерал Грант был переизбран президентом, победив Хорэса Грили. Редпат просил гастролей — Твен отвечал, что выступать будет, лишь умирая с голоду и только за 500 долларов за вечер. Сел писать книгу об Англии, но ничего не вышло, остались лишь заметки.
1873 год начался спокойно, Твен отказывался от туров, несколько раз выступил в Хартфорде по просьбе друзей. Газеты умоляли написать что-нибудь, отказывал почти всем, сделав исключение для нью-йоркской «Трибюн» (очерки о Гавайях) и «Алты» (рассказ о благочестивом мальчике «Бедняжка Стивен Джерард. Он стал членом старейшего нью-йоркского клуба «Лотос» и хартфордского литературного клуба «Вечер понедельника», где 31 марта произнес первую речь: «Разнузданность печати». Сюзи выздоровела, Оливия спокойна, к ужину приглашали друзей: Туичеллов, Хоуэлсов, соседей — Трамбуллов (Джеймс Трамбулл — историк, основатель «Вечера понедельника») и Уорнеров (Чарлз Дадли Уорнер — юрист, журналист и писатель). Уорнер вспоминал: «Дом Клеменсов был единственным, где вечером никогда ничем не были заняты и всегда ждали гостей. Клеменс был идеальным хозяином; посиделки затягивались за полночь, рассказы лились рекой».
В январе 1873 года Уорнер и Твен начали вместе работать над книгой. Считается, что замысел совместного романа зародился во время одного из обедов. До этого Твен никогда не писал романов, и относился к этому жанру скептически, но у него давно была идея написать о кузене своей матери Джеймсе Лэмптоне, авантюристе и мечтателе, носившемся с безумными коммерческими прожектами. Тема одинаково подходила для романа и для пародии на роман. Определились с жанром: помесь семейной саги с авантюрным триллером и мелодрамой, книгу решили назвать «Позолоченный век». Первые 11 глав написал Твен, 12-ю Уорнер, потом писали поочередно, иногда оба предлагали варианты одной главы, а жены выбирали лучший; все, что связано с Хокинсами, в основном создано Твеном, а описание жизни в Нью-Йорке, быт юристов и конгрессменов — Уорнером, который знал эту среду.
Толстый роман соавторы написали менее чем за три месяца, издавать будет Блисс. В расчете на будущую прибыль Твен решил построить собственный дом. Купили участок на Фармингтон-авеню, 351, недалеко от дома Гарриет Бичер-Стоу, наняли нью-йоркского архитектора Эдварда Поттера и начали строительство (дом обошелся в 40 тысяч долларов, уплаченных из гонорара за «Позолоченный век» и частично из средств Оливии). Тогда же Твен стал задумываться о своем издательстве.
17 мая он вновь поехал в Англию: заключать контракт с Рутледжем на «Позолоченный век», в этот раз он взял с собой жену и дочь, с ним поехала и подруга жены Клара Сполдинг. В Лондоне его популярность росла, жили в том же «Лэнгеме», апартаменты каждый день полны гостей: Сполдинг запомнила Тургенева, Роберта Браунинга, Чарлза Кингсли, политиков Чарлза Дилка и лорда Хоутона, художника Джона Милле и даже знаменитого медиума Хоума, кроме этого здесь он встретил Уилки Коллинза, Герберта Спенсера, Антони Троллопа и других писателей.
24 июня Твен запатентовал альбом для вырезок, оформлял документы знакомый Твена по «Квакер-Сити» Дэн Слоут, он же стал заниматься внедрением изобретения, автору идеи полагалась треть прибыли. По техническим причинам выход «Позолоченного века» откладывался, пришлось задержаться в Европе до осени. Оливия заболела, в июле поехали в Шотландию. Обратились к эдинбургскому врачу Джону Брауну — Твен знал его как автора детских книг, — тот поставил больную на ноги и стал другом семьи. Пожили немного у шотландского писателя-священника Джона Макдоналда (знакомого по Штатам), посетили Ирландию, в конце лета вернулись в Лондон, потом съездили в Париж. Оливия снова ждала ребенка, писала матери, что сил у нее больше нет, но вернуться домой нельзя: муж должен выступать с отрывками из «Позолоченного века». «Я бы ни минуты не колебалась и мы бы уехали, если бы речь шла только о деньгах, но если для его репутации будет лучше, чтобы он задержался, тогда, конечно...»
В США разразился очередной финансовый кризис, банк «Джей Кук энд компани», в котором они держали сбережения, приостановил выплаты. К счастью, акции Оливии не пострадали, но наличных не было даже на оплату отеля. Чтобы хоть как-то исправить положение, Твен сразу же стал выступать с лекциями в Ганноверском зале, читал в основном старое, о Гавайях, слушатели были в восторге, в газетах писали восхищенные отзывы, зал не вмещал всех желающих. Но Оливия опять заболела, пришлось срочно уезжать. В конце октября Твен повез ее и Сюзи домой, сдал на руки Ориону, который доставит ее в Эльмиру, и в тот же день помчался обратно в Англию, прихватив в качестве компаньона журналиста Чарлза Стоддарда. Два месяца выступал в Лондоне ежедневно, а то и дважды в день. Отдохнул только на Рождество — посетил Стоунхендж и гостил три дня в замке лорда Солсбери. В начале января 1874 года наконец вышел «Позолоченный век», и Твен отправился домой.
Читать дальше
на правах рекламы
• FUE — современный малоинвазивный метод пересадки волос . Мы работаем бесшовным методом FUE. Серьёзного хирургического вмешательства он не предполагает. Минимальные болевые ощущения могут возникать только на этапе анестезии на кратковременный промежуток времени (не более 3—5 мин. ).
