Рассуждая в «Простаках за границей» о том, на какую власть претендует богатство, Твен бросает фразу, что в Соединенных Штатах деньги стали единственным критерием чести и достоинства, независимо от того, каким путем они добыты, ибо «богатого все почитают, и он может стать законодателем, губернатором, генералом, сенатором, каким бы невежественным ослом он ни был». Наверное, многие читатели приняли это за типичную для Твена шутку. На самом же деле автор говорил с полной серьезностью. Ничто так не злило и не возмущало его, как прославление промышленных и финансовых пиратов послевоенного периода. В проповедях священников, большей частью протестантских, в газетных и журнальных статьях, даже в романах эти люди изображались как существа высшего порядка, достигшие вершин благополучия, ибо господь бог вознаградил их за веру в свои силы, за волю и настойчивость, бережливость и трезвость. Правда, при этом неизменно добавлялось, что эти люди заботились только о своей выгоде, но «всемогущее и мудрое провидение» так направляло их деятельность, что она несла «благо народу». Один из панегиристов заявил: «Обладатели колоссальных состояний если не официально, то по существу становятся опекунами нации».
Марк Твен видел, как грабят Америку эти «выдающиеся личности», как ничтожно малая кучка богатых и власть имущих эксплуатирует мужчин, женщин, детей и калечит бесчисленное множество жизней, и он не мог согласиться с подобным славословием. Эти люди, по его убеждению, достойны не благодарности нации, но гневного осуждения, а их барды заслуживают презрения.
Многие интеллигенты в Америке «позолоченного века», которым претило прославление разбойников-дельцов, отстранились с видом оскорбленных наблюдателей от общественной жизни. Твен не был в их числе. В марте 1869 года он опубликовал в журнале «Пакардс мансли» статью, чрезвычайно далекую от дифирамбов в адрес бизнесменов, сумевших выдвинуться собственными усилиями. Это была сатира на одного из самых наглых и жестоких «баронов-разбойников» того времени — коммодора Корнелиуса Вандербильта1. Пользуясь своим умением выпускать на биржу акции, не обеспеченные капиталом, Вандербильт нажил 105 миллионов долларов. Чтобы извлечь колоссальные доходы из железнодорожных и пароходных афер, Вандербильт подкупал законодателей, судей, издателей газет и даже отцов церкви. «Коммодор» до такой степени презирал правительство и народ, что как-то раз заявил: «Закон! Экое дело — закон! Разве власть не в моих руках?»
Обладая колоссальным богатством, Вандербильт действительно обладал и властью. Полчища панегиристов с газетных страниц, с университетских и церковных кафедр превозносили его как человека, обязанного своим успехом собственным талантам и вознагражденного за полезную деятельность самим господом богом. В 1869 году на открытии памятника Вандербильту, воздвигнутого еще при его жизни, епископ Джейнс произнес речь, в которой предрекал, что накопившему своими трудами земные богатства Вандербильту «уготовано блаженство на небесах». Мэр города Нью-Йорка Оакли Хол нашел уместным сравнить Вандербильта с Франклином, Джексоном, Линкольном и провозгласить, что это «замечательный образец тех простых американцев, которые, выбившись из низов, стали украшением нации».
В «Открытом письме коммодору Вандербильту» Твен, обрушив всю силу своего гнева на этих подхалимов, показал настоящее обличье Вандербильта — негодяя, расхитителя народных богатств, зачисленного в почетные граждане стараниями общества, которое воспевает погоню за наживой и создает культ преуспеяния в жизни, губящий все лучшие традиции американской демократии.
Твен выступает в роли человека, стремящегося раскрыть Вандербильту правду о нем самом якобы в его же интересах. По ироническим уверениям Твена, миллионер недостаточно использует своих наемных подпевал, «ибо эти пламенные поклонники чужих капиталов готовы по всякому поводу подбрасывать шапки и кричать «Аллилуйя!» в одобрение любого вашего поступка». Но, рассыпаясь в комплиментах по адресу Вандербильта, «верноподданные» тем самым подрывают его репутацию.
«Ни с того ни с сего один из ваших угодников выскакивает с газетной статьей, в которой подробно расписывает ваш путь от нищеты к славе и, превознося вас до небес как благороднейшее создание божье, показывает, сам того не замечая, каким сверхпорочным должен быть человек, чтоб достичь того, чего достигли вы. Вслед за ним другой продажный подхалим пускается в описание вашей прогулки верхом: вы едете по парку, глядя в землю, не поворачивая головы ни вправо, ни влево, презирая вся и всех, ни разу не осчастливив взглядом тысячи зрителей, жаждущих узреть ваш светлый лик; вы едете вперед, смело и неумолимо, шаг за шагом преодолевая пространство, всем своим видом говоря: «Прочь с моего пути! Не то насмерть раздавлю копытами — у меня хватит денег расплатиться за такой пустяк, как чужая жизнь!» И как же этот торговец побасенками валяется в грязи, славословя вас, Вандербильт! Третий наемник строчит пространную статью о том, как вы при помощи хитроумных закулисных махинаций добились победы над жителями города в какой-то афере, связанной не то с железнодорожной компанией «Ири», не то с чем-то еще, и присовокупили еще один миллиончик к кучке своих замусоленных кредиток. Обратите внимание, он восхваляет вас и ни слова не говорит о том, что бесчестные поступки человека, занимающего столь видное общественное положение, могут пагубно отразиться на молодом поколении коммерсантов; да и не только на них, но и на всей стране, если паразиты, вроде ваших наемников, будут по-прежнему превращать грех в добродетель на страницах печати... Кто-то еще из ваших приспешников рассказывает о тех временах, когда вы владели пароходной линией в Калифорнии. Вы заставляли судовых экономов мошенничать со списками пассажиров, скрывать, что вы в нарушение официальных правил перевозите сотни людей сверх положенного числа, подвергаете риску их жизнь, битком набивая каюты, да еще при адской, вредной для здоровья тропической жаре. И этой вашей сообразительности тоже была воздана должная хвала.
Много и других анекдотов распространяют о вас, славословя вашу жизнь, но лучше их не касаться — вам они ничего, кроме вреда, не приносят. Ясно лишь одно: человек, превращающий золото в кумир, вместо того чтобы заставить его служить себе, становится ограниченным и жалким. И жестокосердным к тому же. Послушать, например, глупейший анекдот, как один молодой юрист взял с вас 500 долларов за какие-то услуги; вам это показалось слишком дорого, и вы придумали коварную месть: войдя к нему в доверие, уговорили его занять деньги и вложить их в акции железнодорожной компании «При». А вы отлично знали, что курс этих акций падает. Продержав молодого человека в своих сетях, пока тот не разорился, вы торжествовали, а ваши приспешники, захлебываясь от восторга, раззвонили и об этом случае в печати. Нет уж, оставим анекдоты! Я не помню, чтобы читал о вас когда-нибудь такое, чего вам не следовало бы стыдиться!
...Подавите свои врожденные инстинкты, — взывает Твен к Вандербильту, — и совершите что-нибудь достойное похвалы, такой поступок, за который не пришлось бы вам краснеть, узнав о нем из газет. Совершите поступок, способный вызвать хотя бы одно честное побуждение у восхваляющей вас орды; покажите хотя бы единственный хороший пример тысячам молодых людей, которые стараются перещеголять вас энергией и деловитостью; пусть среди мусора бесславно прожитых вами лет блеснет хотя бы одна крупица чистого золота! Совершите, умоляю вас, благородный поступок, иначе боюсь, как бы у нас вскорости не появилось, боже упаси, пятисот подобных Вандербильтов! Прошу вас, пожалуйста, найдите в себе мужество совершить достойное дело! Храбро, благородно, недрогнувшей рукой пожертвуйте, скажем, ну четыре доллара на благотворительные дела. Это наверняка убьет вас, но беда невелика — жить вам осталось уже недолго, и лучше умереть внезапно смертью храбрых, чем просуществовать еще сто лет таким же Вандербильтом!..
Доставьте Америке приятный сюрприз: измените свое поведение, прекратите недостойные речи, особенно ваши высказывания по всяким мелким поводам, которые пресмыкающиеся перед вами дружки так любят смаковать в газетах. Выразите этим дружкам свое презрение, заткните им рот».
В «Открытом письме» Твен подвергает вдумчивому анализу тиранию капитала и Показывает нравственную гибель тех, кто в погоне за наживой становится рабом денег. Приспешники Вандербильта изображают его счастливцем, который, накопив тяжким трудом миллионы, достиг полного душевного спокойствия. Но это вздор, говорит Твен, Вандербильту надо посочувствовать!
«Бедняга Вандербильт! До чего мне жаль вас, — продолжает Твен. — Старость подошла, пора отдохнуть, а вы все еще должны бороться, и бороться без устали, лишая себя мирного сна и душевного покоя из-за этой вечной нужды в деньгах. Я всегда сочувствую таким людям, как вы. Не истолкуйте ложно мои слова, Вандербильт! Мне известно, что у вас есть 70 миллионов, но мы-то с вами знаем: это еще не богатство. Только тогда человек чувствует себя богатым, когда он доволен тем, чем он владеет. А если ему мало всего нажитого, он не богат, нет! Даже 70 миллионов, помноженные на 70, не сделают человека богатым, если его сердце изнывает от жажды загрести еще больше. Моих накоплений сейчас вряд ли хватило бы даже на покупку самой захудалой лошаденки из вашей конюшни, но, клянусь, мне большего и не нужно. А я считаю себя богатым! Но у вас, у вас ведь только 70 миллионов, когда вам требуется 500, и вы от этого страдаете. Ваше положение ужасно! Поверьте честному слову, я не выжил бы и суток, привелись мне вот так биться над вопросом, где взять недостающие 430 миллионов! Меня бы это доконало! Моя душа исполнена сочувствия к вашей горькой нужде, и, если вы будете проходить мимо, я с готовностью брошу десять центов в вашу кружку для пожертвований и помолюсь, чтобы господь сжалился над вами, бедным и несчастным».
Хотя ирония здесь не особенно удачна, этот отрывок показывает, что Твен понимал, какую опасность представляет погоня за наживой. Он знал, что конца ей не бывает. Все — голод, жажду, даже страсть — можно утолить, только стяжательство не знает предела. И, заметив симптомы этой болезни, человек должен всячески бороться с ней, иначе она погубит и тело его и душу.
Примечания
1. Вандербильт Корнелиус (1794—1877) — американский железнодорожный магнат.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
