Роман Марка Твена «Личные воспоминания о Жанне д'Арк сьера Луи де Конта, ее пажа и секретаря» (1896) завершают своеобразный исторический триптих, который создавался писателем почти два десятилетия. Этот цикл, при всей стилевой разнородности книг, его составляющих, дает нам представления о том, как эволюционировали историософские представления писателя. Если поэтику «Принца и нищего» определяет просветительский пафос, то «Янки» являет собой пример произведения, уже подвергающего сомнению просветительские иллюзии. Основная мысль романа «Принц и нищий»: «знания смягчают сердца», уступает место в книге о Янки неверию в прогресс, осознанию трагической бессмысленности истории. «Западня», в которую попадает Янки в результате проведенного им в шестом веке эксперимента под названием «цивилизация», символизирует тщетность усилий человечества преодолеть свою изначальную порочность, выйти на новый уровень исторического развития.
Эволюция взглядов Твена была, во многом, результатом того нового опыта, который дали ему важнейшие события, происходившие у него на глазах в 1880-е — 1890-е годы. В Европе широко отмечалось в 1889 году столетие Французской революции. В том же году в Бразилии пала монархия. В США набирало силу профсоюзное, рабочее, фермерское движения. Все большую роль играли в жизни страны тресты и монополии, «нефтяные», «угольные», «стальные» короли, а формальное равенство становилось иллюзорным на фоне неравенства имущественного, возвышения «новой знати», финансовой элиты. Все это не могло не тревожить Твена.
После написания «Янки при дворе короля Артура» Твен признавался, что осталось еще много невысказанных мыслей, тревожащих его. Писателю представлялось, что ему удастся их лучше выразить, если он откажется от привычной для него стихии комического. Итогом стремления написать произведение, целиком лежащее в сфере высокого, трагического и стал роман, посвященный Орлеанской Деве. По выражению А.М. Зверева, «Личные воспоминания о Жанне д'Арк» стали «последней попыткой писателя показать подлинно героический характер»1.
«Личные воспоминания о Жанне д'Арк» первоначально были опубликованы в журнале «Харперс мэгэзин» без указания имени автора, под видом перевода со старофранцузского. Имя Твена появилось на обложке романа лишь в 1896 году, когда он был опубликован отдельным изданием. Нежелание ставить свое имя под романом Твен объяснял тем, что о нем сложилось устойчивое мнение, прежде всего, как о писателе юмористе. А.Б. Пейн, биограф Твена, приводит следующие слова писателя, относящиеся к периоду написания «Жанны д'Арк»: «То, что идет за моей подписью, никогда не будет принято всерьез. Людям всегда хочется смеяться над тем, что я пишу, и они бывают разочарованы, если не находят у меня шуток. Это будет серьезная книга. Она значит для меня больше, чем все, за что я когда-нибудь брался. Я напишу ее анонимно»2.
Роман о французской народной героине был начат в 1893 году и закончен весной 1895 года. Однако замысел написать книгу о Жанне д'Арк вынашивался долгие годы. Образ Орлеанской Девы поразил Твена еще в пору его работы наборщиком в типографии, когда будущий писатель нашел на улице пару вырванных из книги листов, повествующий о судьбе Жанны д'Арк. Это было описание преследования Девы в тюрьме английскими солдатами. Прочитав эти листки, будущий писатель поспешил домой, чтобы спросить у матери и брата, была ли Жанна д'Арк реальным человеком. Это случайное происшествие оставило глубокий след в памяти будущего писателя. Всю последующую жизнь Твен будет поглощен проблемой художественного воплощения этого исторического образа. Начиная с 1880 года, Твен уже целенаправленно изучает литературу о Жанне д'Арк и документы ее времени. Писатель знакомится с фундаментальными работами Ж.-Э.-Ж. Кишера, Г.-А. Валлона, Ж. Фабра, Ж. Мишле, Джона О'Хагана.
Интерес к Орлеанской Деве Марк Твен был характерен для XIX столетия. До этого история жизни Жанны д'Арк была овеяна туманными легендами. «Очерненная» английским хроникером Р. Холиншедом и У. Шекспиром в шестнадцатом столетии, высмеянная Вольтером в восемнадцатом, а затем идеализированная в начале девятнадцатого века Саути и Шиллером, Жанна при жизни Твена вновь стала объектом пристального внимания писателей и читателей. Взлет популярности Жанны относится к 1841 году, когда появились как собрание отчетов о суде над Девой в Руане, изданные Кишерой, так и пятый том «Истории Франции» Мишле, названный им «Жанна д'Арк». Труд Мишле был переведен на английский язык и издан в Америке уже в 1845 году. Судя по описаниям Пейна, страница которую нашел Сэм Клеменс в 1849 г., была вырвана именно из этого издания.
О Жанне д'Арк писали как французские, так и английские ученые и литераторы, среди которых, в первую очередь, следует назвать Ламартина, Дюма, Франса, Дж.Р. Грина, Эндрю Лэнга и Фрэнсиса Лоджа. С творчеством большинства из этих авторов Марк Твен был хорошо знаком. Он приобретал и тщательно штудировал переводы Мишле, Таки, Грина и д-ра Джона Лорда. Из одиннадцати книг, указанных в предисловии к роману, Твен имел в личной библиотеке, по крайней мере, семь; впоследствии они были найдены в архиве писателя3. Все эти книги были испещрены обильными комментариями и пометами на полях, несомненно, принадлежавшими руке Твена.
Тщательная демонстрация Твеном источников — свидетельство той серьезной задачи, которую поставил перед собой писатель: дать читающей публике художественный пример самого совершенного человека из всех, когда-либо живших на земле. В возрасте 73-х лет, в одной из рабочих тетрадей, датированной 30 ноября 1908 года, Твен, оглядываясь на пройденный путь, напишет: «Из всех моих книг я больше всего люблю «Жанну д'Арк»; это лучшая из них; я это прекрасно знаю. А, кроме того, она доставила мне в семь раз больше удовольствия, чем все остальные; двенадцать лет я ее готовил и два года писал. Для других подготовки не требовалось...»4.
Орлеанская Дева — фигура крайне сложная, непросто поддающаяся научной или художественной интерпретации. Прежде всего, необходимо отметить, что практически все написанное о Жанне содержит сильное субъективное начало. Пробелы и мифологические элементы в биографии Жанны д'Арк, а также отсутствие глубокого и адекватного понимания культуры средневековья придавали ее облику загадочность. Исследователь жизни Жанны д'Арк должен, хотя бы частично, отказаться от детерминистской концепции мира. По всей видимости, в образе Жанны Твена больше всего привлекало то, что ее деяния словно бы нарушали незыблемую логику исторических законов. Неслучайно именно это уникальное качество жизни Жанны Твен настойчиво подчеркивал в своем романе.
«Индивидуальность, которая сделала возможной ее удивительную карьеру, — говорит Твен в очерке «Св. Жанна д'Арк», — всегда будут изучать, она будет вызывать любовь и удивление, будет поражать, но она никогда не будет понята и объяснена с помощью анализа... Способности других гениев могут быть объяснены той атмосферой, в которой происходило их становление, в то время как способности Жанны были эффективно и немедленно реализованы без развивающего воздействия благоприятной атмосферы и обучения». В другом месте Твен пишет: «Она непостижима. Все правила теряют свою силу в случае этой девушки. Во всемирной истории она стоит одна одинешенька»5.
«Жанна д'Арк» — по композиции, стилю, аргументации — стоит ближе всего к классическому историческому роману. Практически, каждая его страница имеет отсылку на исторические документы, столь основательно проштудированные Твеном. В то же время, «Личные воспоминания о Жанне д'Арк» — один из самых малоизученных, хотя и, несомненно, читабельных романов Твена.
«Канонизируя» Орлеанскую Деву за пять лет до ее официального причисления к лику святых, Твен строит каркас своего повествования на тех фактах биографии Жанны, которые, как он полагал, были достоверны и имели документальное подтверждение. В предисловии к роману, Твен, выступая под маской переводчика якобы найденной им средневековой рукописи, отмечает главную особенность истории жизни Жанны д'Арк: ее абсолютную достоверность. «Это единственная история человеческой жизни, дошедшая до нас в свидетельских показаниях, данных под присягой», — пишет Твен (8, 13). Подлинность истории Жанны д'Арк особенно важна для Твена, который задумал свой роман, прежде всего, как жизнеописание Девы, выполненное в художественной форме. Вымысел, по мнению Твена, должен быть подчинен реальным событиям истории, органически дополнять их, а не довлеть над ними. Писатель настаивает, что историческая Жанна была именно такова, какой он ее воплотил и представил на суд читателей.
Однако попытка Твена «реконструировать» образ реальной Жанны на основании доступных ему источников приводили автора к мифологизации героини, с одной стороны, и к крайней противоречивости и, порой, неубедительности повествования с другой. Под одним названием и одной обложкой словно бы сосуществуют два разных произведения: мифологический роман и роман рационалистичный, «просветительский». Причина этой противоречивости в том, что Твен и многие другие авторы имели дело с весьма односторонним образом Жанны д'Арк. Твен использовал сведения из разных источников, но делал это несколько эклектично. Да и в самих фактах правда смешивалась с вымыслом, а отбор фактов у использованных им научных трудов подчинялся определенной тенденции в трактовке Орлеанской Девы.
Согласно Чарльзу Лайтбоди, факты жизни Орлеанской Девы мы воспринимаем сквозь призму французской патриотической традиции. Жанна в работах французских историков и американских писателей XIX века является плодом одной из двух традиций: либо клерикальной, монархической, либо, напротив, романтической. Существовала и, так называемая, бургундская традиция. Однако непредвзятое описание деятельности Жанны бургундскими летописцами было утрачено. Кроме того, Лайтбоди отмечает, что показания Жанны на судебном процессе в Руане могут быть истолкованы двояко, а посмертное Оправдание Девы было впоследствии изрядно подретушировано лицами, заинтересованными в том, чтобы представить вполне земную женщину со всеми ее недостатками в идеализированном виде.
Лайтбоди, например, указывает на немалое число свидетельств того, что Жанну, вопреки сложившимся о ней представлениям, долгое время обучали верховой езде и владению оружием, то есть существовал определенный круг лиц, готовивших Деву к выполнению ее миссии. «Представить себе как изнеженная домоседка Дева, как ее изображают современные биографы, внезапно превращается в историческую Жанну — значит предположить заведомо нереальную ситуацию» — говорит по этому поводу Лайтбоди6.
Но даже рационалисты вроде Мишле и Твена должны были строить свое повествование на основе свидетельств того времени. Их единственной реальной альтернативой могло бы стать превращение романтического, героического образа в его полную противоположность, как это сделал, например, Анатоль Франс, представивший нам, пронизанную скепсисом, картину жизни героини, в которой Жанна изображена чем-то вроде армейского талисмана7. Другой альтернативный вариант интерпретации истории Девы мы находим у Вольтера, создавшего пародийную версию жизни Жанны. Свое повествование просветитель превратил в средство критики французских клерикальных и монархических институтов. Однако и для Твена и для Мишле оба этих варианта были неприемлемы.
Книги Мишле и Сепе, приверженцев арманьякской8 традиции трактовки образа Жанны д'Арк, повлияли на Твена в большей степени, чем труды остальных одиннадцати авторов, перечисленных в предисловии. Французский историк помещает Жанну д'Арк в контекст политических и религиозных событий того времени. Он рассматривает ее феномен, с одной стороны, как проявление средневекового культа Девы и как выражение духа французского национализма с другой9.
Примечания
1. История всемирной литературы. — М., 1983. — Т. 7, с. 566.
2. Цит. по: Елистратова А. Указ. соч., с. 473.
3. Библиотека Твена включала в себя также: «Жанну д'Арк» Мариуса Сепе, «Девственницу из Лотарингии» графини А. де Шабанн, «Блаженную Жанну д'Арк» монсеньора Рикара (1894), «Жанну д'Арк» лорда Рональда Гауэра (1893), «Семью Жанны д'Арк» Берриа де Сен-Пре и др. издания. Переводы Грина и Лорда, в частности, среди прочих книг были проданы на аукционе библиотеки Твена 10 апреля 1951 года.
4. Цит. по: Stone A.E. The Innocent Eye. Childhood in Mark Twain's Imagination. — Hamden (Conn.), 1970, p. 210.
5. Цит. по: Ibidem, p. 169.
6. «Joan of Arc as Her Enemies Saw Her», in The World of History. Ed. Courtland Canby and Nancy E. Gross. — New York, The New American Library, 1954, p. 190—194.
7. Заметим, что книга Франса о Жанне появилась уже после романа Твена, в 1908 году.
8. Арманьяки — одна из двух феодальный клик в царствование помешанного короля Карла VI (1380—1422), получившее свое название от графов Арманьяков. Арманьяки называли себя также французской партией, в противовес своим противникам — бургундцам, заключившим союз с англичанами.
9. В письме к своему другу Роджерсу Твен упоминает в качестве своего исторического «гида» еще одну английскую книгу. Это, по всей видимости, была книга Джэнет Таки «Дева Жанна». Данное небольшое издание, судя по количеству подчеркиваний и комментариев, Твен читал столь же тщательно, как и любые другие источники. Между тем названная книга не была научной. Она предназначалась для семейной, даже детской аудитории. Так, к примеру, детали военной жизни в этой книге выписаны менее отчетливо, чем у Мишле, а неподтвержденные легенды подаются в ней как историческая правда. В результате, Жанна в интерпретации Дж. Таки приобретает идеальные, «ангельские» черты, а трагический финал ее жизни подается как гибель абсолютной невинности и чистоты в мире, где торжествует зло.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
