Анализ особенностей функционирования языка в разных сферах свидетельствует о наличии существенных различий в морфологии, лексике, синтаксисе письменных текстов. Типология переводов этих текстов определенного функционального стиля строится каждый раз на фундаменте специфики этого стиля как набора языковых средств. Среди научных, газетных, научно-популярных и художественных переводов, именно последний — самый динамичный фактор культурного развития.
В художественном переводе основная задача переводчика заключается в том, чтобы передать художественно-эстетические достоинства оригинала, создать полноценный художественный текст на языке перевода. Ради достижения этой главной цели переводчик более свободен в выборе средств, жертвуя отдельными деталями переводимого текста.
Писателю и переводчику должны быть одинаково дороги исходные языковые образы, и если не отказываться от них в переводческой деятельности, то содержание этих единиц следует донести до читателя. Поэтому «переводчику следует не тотчас отправляться на поиски достойной замены оригинального выражения, но стремиться ввести реципиента в мир образов исходного языка» [Рецкер 1974].
В современном переводоведении прочно утвердилось мнение о том, что в основе перевода как вида межъязыковой и межкультурной коммуникации лежит продуцирование текста, адекватно заменяющего текст оригинала в другой культуре, другом языке и другой коммуникативной ситуации [Швейцер 1988: 3]. Именно на этом пути находится, по мнению специалистов, способ достижения эквивалентности, которая предполагает не полную идентичность двух текстов, а «достаточную общность их содержания для целей коммуникации в конкретных условиях» [Комиссаров 1990: 7]. Подобная «достаточная общность содержания» получает в современной науке о переводе статус многоаспектного статистического понятия — комплексной эквивалентности («equivalence globale»), предполагающей осуществление всех ее основных составляющих: денотативной, коннотативной, жанровой, прагматической, формально-эстетической.
Коммуникативное приравнивание разноязычных текстов в процессе перевода сопровождается более или менее существенными опущениями, добавлениями и изменениями. Переводчику постоянно приходится решать, какими элементами оригинала можно пожертвовать, чтобы сделать возможным полноценное воспроизведение других, коммуникативно более значимых его частей. В связи с этим, одним из центральных понятий теории перевода является понятие «эквивалентность перевода», которое обозначает относительную общность перевода и оригинала при отсутствии их тождества. Поскольку важность максимального совпадения между этими текстами представляется очевидной, эквивалентность обычно рассматривается как основной признак и условие существования перевода. Американский исследователь Ю. Найда утверждает, что перевод заключается в создании на языке перевода «ближайшего естественного эквивалента» оригиналу [Найда 1978].
Различается теоретически возможная эквивалентность, определяемая соотношением структур и правил функционирования двух языков, и оптимальная — близость, достигаемая в конкретном акте перевода. И в том, и в другом случае эквивалентность не представляет собой фиксированную величину: степень близости перевода и оригинала может быть различной и эквивалентность перевода устанавливается на разных уровнях. [Комиссаров 2002: 112—113] Иначе говоря, существуют разные типы эквивалентности, различающиеся по степени близости двух текстов, так например, разные авторы выделяют:
— синтаксическую, семантическую, прагматическую эквивалентность (Швейцер А.Д., Бреус Е.В.)
— полную, частичную, нулевую эквивалентность (Федоров А.В., Бархударов Л.С.)
— формальную и динамическую эквивалентность (Ю. Найда).
Переводчик часто сталкивается с трудностями, связанными с тем, что переводимый текст принадлежит к определенному стилю, имеет свои грамматические и лексические особенности. И тогда задача перевода заключается в адекватной передаче, а не в простом копировании всех приемов и особенностей.
Для достижения адекватного коммуникативного эффекта переводчик наряду с передачей языковых функций должен учитывать, что получатели текстов на исходном и переводящем языках являются носителями разных культур. По причине различий в мировоззрении, исходных знаниях, представлениях и поведенческих нормах их восприятие одного и того же текста может быть не одинаковым. А если содержание исходного и конечного текстов воспринимается по-разному, то перевод как двуязычный коммуникативный акт не достигает своей цели.
Как известно, адекватным переводом может быть лишь тот перевод, который точно передает не только смысл, но и экспрессивно-стилистические особенности подлинника. Перевод должен выполнять определенные функции: содержательно-информационную, эстетическую и т. д. [Топер 2000: 24].
Как уже говорилось выше, основная трудность при переводе художественного текста связана с адекватной передачей стилистических и экспрессивных характеристик оригинала. Наиболее приемлемой трактовкой адекватности перевода применительно к художественному тексту представляется идея эффекта, выдвинутая Ю. Найдой. В основе этой идеи («теория динамической эквивалентности») лежит мысль о том, что основная задача переводчика состоит в том, чтобы вызвать у читателя перевода то же впечатление, которое возникает у него (переводчика) от оригинала. При этом оправдан отход от эквивалентности в буквальном смысле, и переводчик может использовать различные приемы трансформаций с целью вызвать у читателя соответствующее впечатление [Рыжкина 1983: 94].
Соотношение эквивалентности и адекватности в каждом акте перевода определяется выбором стратегии, который переводчик делает на основе учета ряда факторов, составляющих переводческую ситуацию. Из числа этих факторов наибольшее значение имеет цель перевода, тип переводимого текста и характер предполагаемого рецептора перевода.
Термины адекватность и эквивалентность уже давно используются в переводоведении. В самом широком смысле под адекватностью или эквивалентностью подразумевается полное соответствие, совпадение с чем-либо. По поводу этих двух терминов А.Д. Швейцер пишет: «В то же время у других авторов понятия «эквивалентность» и «адекватность» противопоставляются друг другу, но при этом на различной основе. Так, В.Н. Комиссаров рассматривает «эквивалентный перевод» и «адекватный перевод» как понятия неидентичные, хотя и тесно соприкасающиеся друг с другом. Термин «адекватный перевод», по его мнению, имеет более широкий смысл и используется как синоним «хорошего» перевода, т. е. перевода, который обеспечивает необходимую полноту межъязыковой коммуникации в конкретных условиях. Термин «эквивалентность» понимается В.Н. Комиссаровым как смысловая общность приравниваемых друг к другу единиц языка и речи». В.С. Виноградов понимает под эквивалентностью в теории перевода: «...сохранение относительного равенства содержательной, смысловой, семантической, стилистической и функционально коммуникативной информации, содержащейся в оригинале и переводе» [Виноградов 2001: 18]. Эта эквивалентность должна быть многоуровневой и проявляться на семантическом, структурном, прагматическом и других уровнях перевода. Такую многоуровневую эквивалентность, при которой адресат перевода получает такую же совокупность впечатлений, какую имеет носитель языка оригинала, называют динамической. В.Н. Комиссаров пишет, что: «...языковой знак обладает не только семантикой (отношением к обозначаемому) и синтактикой (отношение к другим знакам), но и прагматикой (отношением к пользующимся языком). Знаки языка могут производить на людей определённое впечатление (положительное, отрицательное или нейтральное), вызывать ту или иную реакцию. Способностью оказывать на читателя или слушателя определённое прагматическое воздействие (иначе: коммуникативный эффект) обладает любое высказывание, и любой текст» [Комиссаров 2002: 138]. А.Д. Швейцер, по поводу иерархии уровней эквивалентности отмечает, что «...требование коммуникативно-прагматической эквивалентности является главнейшим из требований, предъявляемых к переводу, ...прагматический уровень, включающий такие важные для перевода элементы, как коммуникативная интенция, коммуникативный эффект и установка на адресата, управляет другими уровнями, является неотъемлемой частью эквивалентности вообще и наслаивается на другие её уровни» [Швейцер 1988: 145]. Важнейшая задача теории перевода заключается в выявлении языковых и экстралингвистических факторов, которые делают возможным отождествление содержания сообщений на разных языках. Общность содержания оригинала и перевода называется эквивалентностью перевода [Комиссаров 1990: 136].
Таким образом, переводческая практика демонстрировала явное несоответствие между подлинником и оригиналом по степени полноты, точности переводимой информации — в переводе всегда обнаруживался недостаток чего-либо и одновременно привнесённое дополнение. Доместикация и форинизация старались уравновесить друг друга. Единственным «путеводителем» для переводчика (не считая вышеупомянутых норм) являлась его интуиция, талант и чувство меры в определении либо возможной степени адаптации оригинала к языку и жизни нового читателя, либо его (читателя) способности и готовности сориентироваться, переработать и «присвоить/не присвоить» информацию о чуждой ему действительности и образе мыслей.
Случаи смыслового и художественного несоответствия двух текстов заставляли переводчиков усомниться в самой возможности адекватного переводческого процесса, в потенциальной способности переводчика уловить, а самое главное передать своеобразие и прелесть подлинника.
Основная задача сопоставительно-эквивалентных исследований — установление и анализ существующих между двумя языками отношений эквивалентности. Поскольку межъязыковые отношения эквивалентности являются по своему характеру односторонними (однонаправленными), этот вид сопоставительного анализа подразделяется на два подвида. Задача первого подвида заключается в установлении и по возможности исчерпывающем описании различных эквивалентов языка Б по отношению к исходным фактам языка А (исходный язык А → язык Б), в то время как задачей второго подвида является установление и описание (по возможности исчерпывающее) эквивалентов языка А по отношению к исходным фактам языка Б (исходный язык Б → язык А).
Различное понимание характера переводческой эквивалентности отражает эволюцию взглядов на сущность самого перевода и природу факторов, определяющих его характер. Здесь можно проследить постепенный переход от узколингвистического понимания перевода и выборочного представления некоторых его аспектов к более целостному описанию процессов языковой коммуникации с участием «языкового посредника» — переводчика. Сугубо лингвистическое понимание переводческой эквивалентности находим в работах А.Б. Федорова, Я.И. Рецкера, Дж. Кэтфорда.
Попыткой преодолеть ограниченность чисто семантико-синтаксического подхода к эквивалентности была выдвинутая Ю. Найдой концепция «динамической эквивалентности». В ней обращается внимание на культурные аспекты перевода: автор пытается ответить на вопрос, когда текст перевода должен отражать культурную специфику ИЯ (исходного языка) и в каких условиях он обращается к культуре ПЯ (переводного языка).
В иерархии уровней эквивалентности существует следующая закономерность: каждый уровень предполагает наличие эквивалентности на всех более высоких уровнях. Так, эквивалентность на синтаксическом уровне предполагает эквивалентность на семантическом и прагматическом уровнях. Референциальная эквивалентность подразумевает эквивалентность и на прагматическом уровне. Обратной зависимости не существует. Компонентная эквивалентность может существовать без синтаксической, референциальная — без компонентной, а прагматическая — без семантической и, разумеется, синтаксической [Бреус 2001: 16].
По поду семантической эквивалентности А.Д. Швейцер пишет, что: «...в переводе семантическая модель достигается не на уровне языковых значений, а на уровне смыслов» и добавляет, что идентичность фраз «опирается не только на идентичность предметной ситуации, но и на совпадение коммуникативно-прагматических параметров (коммуникативной интенции и соответственно коммуникативного эффекта); именно эти фразы приняты в соответствующем языке и в соответствующей культуре для передачи данного конкретного смысла» [Швейцер 1988: 198].
Однако, вместе с тем общеизвестно, что проблематика переводческой эквивалентности не исчерпывается ее описанием на грамматическом и семантическом уровнях, т. е. тех уровнях языка, которыми, как правило, и ограничивается анализ, проводимый в рамках контрастных исследований, где в качестве основы сравнения в большинстве случаев принимается понятие метаязыкового характера, в то время как для установления отношения переводческой эквивалентности требуется выявление закономерностей употребления языковых средств в конкретных ситуациях. Следовательно, наряду с грамматическим и семантическим, необходимо учитывать также прагматический аспект языковой коммуникации.
По мнению А.Д. Швейцера, на вершине иерархии стоит прагматическая эквивалентность, при достижении которой сохраняется прагматический инвариант перевода, то есть коммуникативная интенция, коммуникативный эффект, установка на адресата и ряд других факторов. На этом уровне встречаются самые сложные трансформации, например, добавление и опущение, полное перефразирование или компенсация. Со Швейцером согласен Бреус Е.В., по мнению, которого, на двух предыдущих уровнях соответствия устанавливались в пределах одной функции — денотативной. Теперь основой для сопоставления в переводе выступают два основных звена коммуникативного процесса — коммуникативная установка и коммуникативный эффект, или отношение к тексту со стороны отправителя и получателя. Напомним, что отношение между знаком и пользователем называется прагматикой. Отсюда и название этого уровня — прагматическая эквивалентность.
Полная эквивалентность предусматривает исчерпывающую передачу всех коммуникативных параметров исходного текста. Она опирается на реальную практику перевода, которая часто не допускает стопроцентной передачи всего коммуникативного содержания оригинала. В итоге решение, принимаемое переводчиком, нередко носит компромиссный характер.
Перевод как один из важнейших видов коммуникативной деятельности ориентируется, прежде всего, на полную и адекватную передачу языка оригинала, содержащего всю совокупность импликаций языкового, социального и культурного планов. Естественно, что при такой целевой установке адекватность может быть достигнута только при переводе не изолированных единиц, а достаточно полных частей текста, способных обнаружить все пресуппозиции автора. Трудности перевода связаны, по существу, не со знанием языка, а со способностью переводчика находить в языковых системах те лингвогносеологические закономерности, которые определяют место каждой языковой единицы в соответствующей смысловой ситуации языков переводимых оригиналов, т. е. которые диктуют единственную контекстную возможность адекватной передачи содержания текста. Перевод поэтому может быть определен в плане интерпретации контекста как способ сопоставления семантических, а также синтаксических и грамматических систем языков. Практически перевод осуществляет тот всеобщий принцип единой организации всех конкретных языков, в основе которого лежит сущность языка как формы отображения реальной действительности [Жук 2002: 51—52]. В связи с этим предлагаем рассматривать перевод как канал взаимодействия и взаимовлияния культур и языков.
Важнейшая задача теории перевода заключается в выявлении языковых и экстралингвистических факторов, которые делают возможным отождествление содержания сообщений на разных языках. Общность содержания оригинала и перевода называется эквивалентностью перевода [Комиссаров 1990: 136].
Следует различать потенциально достижимую эквивалентность, под которой понимается максимальная общность содержания двух разноязычных текстов, допускаемая различиями языков, на которых созданы эти тексты, и переводческую эквивалентность — реальную смысловую близость текстов оригинала и перевода, достигаемую переводчиком в процессе перевода. Пределом переводческой эквивалентности является максимально возможная (лингвистическая) степень сохранения содержания оригинала при переводе, но в каждом отдельном переводе смысловая близость к оригиналу в разной степени и разными способами приближается к максимальной [Комиссаров 1990: 137].
Различия в системах исходного языка (ИЯ) и языка перевода (ПЯ) и особенностях создания текстов на каждом из этих языков в разной степени могут ограничивать возможность полного сохранения в переводе содержания оригинала. Поэтому переводческая эквивалентность может основываться на сохранении (и соответственно утрате) разных элементов смысла, содержащихся в оригинале. В зависимости от того, какая часть содержания передается в переводе для обеспечения его эквивалентности, различаются разные уровни (типы) эквивалентности.
Коммуникативное приравнивание разноязычных текстов в процессе перевода сопровождается более или менее существенными опущениями, добавлениями и изменениями. Переводчику постоянно приходится решать, какими элементами оригинала можно пожертвовать, чтобы сделать возможным полноценное воспроизведение других, коммуникативно более значимых его частей. В связи с этим одним из центральных понятий теории перевода является понятие «эквивалентность перевода», которое обозначает относительную общность перевода и оригинала при отсутствии их тождества. Как было отмечено ранее, различается теоретически возможная эквивалентность и оптимальная; и в том, и в другом случае эквивалентность не представляет собой фиксированную величину: степень близости перевода и оригинала может быть различной и эквивалентность перевода устанавливается на разных уровнях. Иначе говоря, существуют разные типы эквивалентности, различающиеся по степени близости двух текстов [Комиссаров 2002: 112—113].
Степень эквивалентности может быть достаточно объективно определена путем сопоставления текста перевода с оригиналом, и она служит одним из критериев при оценке результатов переводческого процесса. Однако, в целом, такая оценка выводится на основе целого ряда факторов. В ряде случаев для успеха межъязыковой коммуникации достижение максимальной эквивалентности оказывается необязательным, а иногда даже нежелательным. Это вызвало необходимость во введении оценочного термина «адекватность перевода», обозначающего соответствие перевода требованиям и условиям конкретного акта межъязыковой коммуникации. В соответствии со значениями терминов «эквивалентность» и «адекватность» адекватный перевод включает определенную степень эквивалентности, но эквивалентный перевод может и не быть адекватным [Комиссаров 2002: 113].
Понятие «эквивалентность» приобретает оценочный характер и «хорошим», или «правильным», переводом признается только эквивалентный перевод, и поскольку эквивалентность является условием перевода, задача заключается в том, чтобы определить это условие, указав, в чем заключается переводческая эквивалентность, что должно быть обязательно сохранено при переводе.
Следует заметить, что оценочная трактовка эквивалентности делает излишним употребление термина «адекватность». В современном переводоведении можно обнаружить три основных подхода к определению понятия «эквивалент». Некоторые определения перевода фактически подменяют эквивалентность тождественностью, утверждая, что перевод должен полностью сохранять содержание оригинала. А.В. Федоров, например, используя вместо «эквивалентности» термин «полноценность», говорит, что эта полноценность включает «исчерпывающую передачу смыслового содержания подлинника». Само понятие «исчерпывающая передача», по-видимому, должно означать, что перевод будет иметь то же самое содержание, что и оригинал.
Перевод как «процесс преобразования речевого произведения на одном языке в речевое произведение на другом языке при сохранении неизменного плана содержания, то есть значения» и, указав, что под содержанием следует понимать все виды отношений, в которых находится языковая единица, Л.С. Бархударов тут же оговаривается, что о неизменности «можно говорить лишь в относительном смысле», что «при переводе неизбежны потери, то есть имеет место неполная передача значений, выражаемых текстом подлинника». Отсюда Л.С. Бархударов делает закономерный вывод, что «текст перевода никогда не может быть полным и абсолютным эквивалентом текста подлинника», однако остается непонятно, как это совместить с тем, что «неизменность плана содержания» была указана в качестве единственного определяющего признака перевода. Если исходить из такого определения, то было бы логично сделать вывод, что, поскольку нет неизменности содержания, то нет и перевода. [Бархударов 1975: 6]
Второй подход к решению проблемы переводческой эквивалентности заключается в попытке обнаружить в содержании оригинала какую-то инвариантную часть, сохранение которой необходимо и достаточно для достижения эквивалентности перевода. Наиболее часто на роль такого инварианта предлагается либо функция текста оригинала, либо описываемая в этом тексте ситуация. Иными словам, если перевод может выполнить ту же функцию (например, обеспечит правильное использование технического устройства) или описывает ту же самую реальность, то он эквивалентен.
Третий подход к определению переводческой эквивалентности можно назвать эмпирическим. Суть его заключается в том, чтобы не пытаться априори решать, в чем должна состоять общность перевода и оригинала, а сопоставить большое число реально выполненных переводов с их оригиналами и посмотреть, на чем основывается их эквивалентность.
Эквивалентность переводов первого типа заключается в сохранении только той части содержания оригинала, которая составляет цель коммуникации:
| «I don't ever eat 'em.» (букв. Я их никогда не ем) («The Pimienta Pancakes», О. Генри) | Я их в рот не беру. (перевод М. Урнова) |
В данном случае сохраняется смысл высказывания, но полностью утеряно лексическое наполнение.
| Не could have got a job as a dog anywhere. («How to Live to be 200», С. Ликок) | Право же, любой хозяин охотно взял бы его в дом вместо собаки. (перев. Д. Лившиц) |
В приведенном примере сохранение только цели коммуникации обосновано, и перевод является весьма удачным, поскольку более дословный перевод в данном примере будет неадекватным.
| However, let that go. («How to be a Doctor», С. Ликок) | Впрочем, дело не в этом. (перев. Д. Лившиц) |
В этом случае мы видим полное несовпадение лексического состава и полное семантическое перефразирование. Перевод является не совсем удачным, поскольку возможны были и другие варианты.
| Leave the owls to croak. («A Medieval Romance», М. Твен) | He накликай беду! (перев. Н. Емельяниковой) |
В данном примере мы видим очень удачный перевод, несмотря на отсутствие точного лексического и семантического наполнения, но переводчик использовал фразеологическую единицу для передачи необходимого смысла.
| «I—I—that is—if you don't mind, would you-would you say that over again? I ought—» («First Interview With Artemus Ward», М. Твен) | Разумеется. Да, без сомнения. Впрочем, если вас не затруднит моя просьба... Не повторите ли вы еще раз свой вопрос? (перев. А. Старцева) |
В следующем примере переводчик отступил от лексического состава для передачи экспрессивного оттенка и эмоционального состояния героя.
Как видно из указанных примеров, цель коммуникации представляет собой наиболее общую часть содержания высказывания, свойственную высказыванию в целом и определяющую его роль в коммуникативном акте.
Для отношений между оригиналами и переводами этого типа характерно: 1) несопоставимость лексического состава и синтаксической организации; 2) невозможность связать лексику и структуру оригинала и перевода отношениями семантического перефразирования или синтаксической трансформации; 3) отсутствие реальных или прямых логических связей между сообщениями в оригинале и переводе, которые позволили бы утверждать, что в обоих случаях «сообщается об одном и том же»; 4) наименьшая общность содержания оригинала и перевода по сравнению со всеми иными переводами, признаваемыми эквивалентными.
Переводы на таком уровне эквивалентности выполняются как в тех случаях, когда более детальное воспроизведение содержания невозможно, так и тогда, когда такое воспроизведение приведет Рецептора перевода к неправильным выводам, вызовет у него совсем другие ассоциации, чем у Рецептора оригинала, и тем самым помешает правильной передаче цели коммуникации.
Во втором типе эквивалентности общая часть содержания оригинала и перевода не только передает одинаковую цель коммуникации, но и отражает одну и ту же внеязыковую ситуацию.
Сохранение указания на одинаковую ситуацию сопровождается в переводах этого типа значительными структурно-семантическими расхождениями с оригиналом. Дело в том, что обозначаемая ситуация представляет собой сложное явление, которое не может быть описано в одном высказывании целиком, во всем многообразии его сторон, свойств и особенностей. Одна и та же ситуация может описываться через различные комбинации присущих ей особенностей.
Второй тип эквивалентности представлен переводами, смысловая близость которых к оригиналу также не основывается на общности значений использованных языковых средств. Вот несколько примеров переводов такого типа:
| Jud was a monologist by nature... («The Pimienta Pancakes», О. Генри). (букв. монологист по натуре) | Джед был рожден для монологов... (перевод М. Урнова) |
| Не was a good street man. («Jeff Peters as a Personal Magnet», О. Генри). (букв. бродяга) | Это был талантливый уличный жулик. (перев. К. Чуковского) |
В данном примере переводчик удачно использует иные лексические средства, что придет больше экспрессивности и оценочности.
| The illness that followed was terrible. («The Awful Fate of Melpomenus Jones», С. Ликок) | В дальнейшем состояние его было поистине ужасно. (перев. Д. Лившиц) |
| In any decent household all that sort of stuff is washed out in the kitchen sink before the food is put on the table. («How to Live to be 200», С. Ликок) | В каждом приличном доме хозяйка смывает всю эту дрянь в кухонной раковине, перед тем как подать пищу на стол. (перев. Д. Лившиц) |
| It surprised me a good deal; and it sobered my manner and my speech, too. («A True Story Repeated Word For Word As I Heard It», М. Твен) | Я удивился и тоже перестал смеяться. (перев. К. Чуковского) |
Здесь мы видим не вполне адекватный перевод. Вполне возможно, что переводчик исходя из того, что данный отрывок не играет ключевую роль в передаче основного смысла всего рассказа, не счел возможным детализировать переводимую ситуацию.
| George, he means well, but art is folly to him-he only understands groceries. («The Capitoline Venus», М. Твен) | Джордж, он не злой человек, но искусство для него пустой звук, он знает только свою бакалею. (перев. Н. Дарузес) |
В данном примере мы также видим отход от лексического состава, и на наш взгляд, в данном случае также возможен более адекватный перевод, несмотря на то, что данный соответствует оригиналу.
| Не invented a stove that would smoke your head off in four hours by the clock. («The Late Benjamin Franklin», М. Твен) | Он изобрел печку, которая за каких-нибудь четыре часа может вас задымить до полного умопомрачения. (перев. В. Маянц) |
| Conrad was appalled. («A Medieval Romance», М. Твен) | Тревога овладела Конрадом. (перев. Н. Емельяниковой) |
В приведенных примерах присутствует цель коммуникации и указание на одну и туже ситуацию.
Для отношений между оригиналами и переводами этого типа характерно: 1) несопоставимость лексического состава и синтаксической организации; 2) невозможность связать лексику и структуру оригинала и перевода отношениями семантического перефразирования или синтаксической трансформации; 3) сохранение в переводе цели коммуникации, поскольку, как мы уже установили, сохранение доминантной функции высказывания является обязательным условием эквивалентности; 4) сохранение в переводе указания на ту же самую ситуацию, что доказывается существованием между разноязычными сообщениями прямой реальной или логической связи, позволяющей утверждать, что в обоих случаях «сообщается об одном и том же».
Третий тип эквивалентности характеризуется возможностью семантического перефразирования сообщения оригинала в сообщение перевода, выявляющего общность основных сем. Здесь достигается коммуникативная цель и сохраняется способ описания ситуации.
Этот тип может быть охарактеризован следующими примерами:
| One week I slipped in a third trip; and that's where the pancakes and the pinkeyed snoozer busted into the game. («The Pimienta Pancakes», О. Генри) | Как-то на одной неделе я выкроил время для третьей поездки. Вот тут-то и втесались в игру блинчики и красноглазый овчар. (перевод М. Урнова) |
В данном примере мы видим несовпадение лексического состава и грамматической конструкции, однако это обусловлено необходимостью передать определенную эмоциональную экспрессивную окраску.
| Business hadn't been good in the last town. («Jeff Peters as a Personal Magnet», О. Генри) | В городке, где я был перед этим, дела шли неважно. (перев. К. Чуковского) |
Здесь переводчик удачно изменил структуру предложения для наилучшего понимания его русским читателем.
| I don't know why I said «alone». («My Financial Career», С. Ликок) | Почему я сказал «с глазу на глаз», этого я не знаю и сам. (перев. Д. Лившиц) |
В данном примере удачно сохранена смысловая нагрузка, фразеологизм «с глазу на глаз» лучше передает эмоциональное состояние героя.
| Collecting coins is a thing that I attempt at intervals. («On Collecting Things», С. Ликок) | Изредка я принимаюсь коллекционировать монеты. (перев. Д. Лившиц) |
| The drawing-room juggler, having slyly got hold of the pack of cards at the end of the game of whist, says: («A Model Dialogue», С. Ликок) | Присяжный фокусник, которому после партии в вист наконец удалось хитростью завладеть карточной колодой, говорит: (перев. Д. Лившиц) |
Здесь переводчик, также как и в предыдущих примерах, сохраняет лексический состав, но меняет грамматическую структуру предложения.
| On or about the 1st day of September, 1813, the Creek war being then in progress in Florida, the crops, herds, and houses of Mr. George Fisher, a citizen, were destroyed, either by the Indians or by the United States troops in pursuit of them. («The Case OF George Fisher», М. Твен) | В период войны с индейцами племени «крик» во Флориде, примерно 1 сентября 1813 года, то ли по вине тех индейцев, то ли по вине гнавших их американских солдат пострадало имущество гражданина Соединенных Штатов Америки мистера Джорджа Фишера — дома со службами, посевы и скот. (перев. А. Старцев) |
В приведенном примере для адекватной передачи переводчику пришлось изменить грамматическую структуру для наилучшего восприятия читателем, в силу различия в русском и английском синтаксисе.
| By this time anonymous letters were getting to be an important part of my mail matter. («Running For Governor», М. Твен) | К этому времени на мое имя стало поступать множество анонимных писем. (перев. Н. Тренева) |
| The whole affair was kept a profound secret until last night. («The Capitoline Venus», М. Твен) | До вчерашнего вечера все дело сохранялось в строжайшей тайне. (перев. Н. Дарузес) |
В данном случае мы видим описание ситуации теми же лексическими средствами, но с использованием синтаксической трансформации.
| His simplest acts, also, were contrived with a view to their being held up for the emulation of boys forever-boys who might otherwise have been happy. («The Late Benjamin Franklin», М. Твен) | Он нарочно даже в самых обыкновенных делах поступал с таким расчетом, чтобы вызвать мальчиков помериться с ним сноровкой, и тем навеки отнял у них безмятежное детство. (перев. В. Маянц) |
Сопоставление оригиналов и переводов этого типа обнаруживает следующие особенности: 1) отсутствие параллелизма лексического состава и синтаксической структуры; 2) невозможность связать структуры оригинала и перевода отношениями синтаксической трансформации; 3) сохранение в переводе цели коммуникации и идентификации той же ситуации, что и в оригинале; 4) сохранение в переводе общих понятий, с помощью которых осуществляется описание ситуации в оригинале, т. е. сохранение той части содержания исходного текста, которую мы назвали «способом описания ситуации». [Комиссаров 2002]
Если в первых трех типах эквивалентности речь шла о передаче элементов смысла, сохранение которых возможно при значительном несовпадении языковых средств, через которые этот смысл выражается в оригинале и переводе, то теперь требуется найти эквивалентные соответствия значениям языковых единиц ИЯ. Поскольку значения единиц разных языков полностью не совпадают, замещающие друг друга элементы оригинала и перевода, как правило, не тождественны по смыслу. Тем не менее, во многих случаях в переводе удается воспроизвести значительную часть информации, содержащуюся в языковых средствах оригинала. В следующих двух типах эквивалентности смысловая общность оригинала и перевода включает не только сохранение цели коммуникации, указания на ситуацию и способа ее описания, но и максимально возможную близость значений соотнесенных синтаксических и лексических единиц. Здесь уже сохраняются сведения не только «для чего», «о чем» и «что» говорится в тексте оригинала, но отчасти и «как это говорится».
В четвертом типе эквивалентности, наряду с тремя компонентами содержания, которые сохраняются в третьем типе, в переводе воспроизводится и значительная часть значений синтаксических структур оригинала. Структурная организация оригинала репрезентирует определенную информацию, входящую в общее содержание переводимого текста [Комиссаров 2002]. Синтаксическая структура высказывания обусловливает возможность использования в нем слов определенного типа в определенной последовательности и с определенными связями между отдельными словами, а также во многом определяет ту часть содержания, которая выступает на первый план в акте коммуникации. Поэтому максимально возможное сохранение синтаксической организации оригинала при переводе способствует более полному воспроизведению содержания оригинала. Кроме того, синтаксический параллелизм оригинала и перевода дает основу для соотнесения отдельных элементов этих текстов, оправдывая их структурное отождествление коммуникантами.
| Old Tom was tired of clubs, theatres, dinners, friends, music, money and everything. That's what makes a caliph-you must get to despise everything that money can buy, and then go out and try to want something that you can't pay for. («What you want», О. Генри) | Старому Тому осточертели театры, клубы, обеды, приятели, музыка, деньги и вообще все на свете. Так и создаются калифы: вы должны почувствовать отвращение ко всему, что можно купить за деньги, выйти на улицу и постараться пожелать чего-нибудь такого, что не продается и не покупается. (перевод Т. Озерской) |
| From time to time he turned them over in his hands and replaced them on the table with a groan. («A Romance In One Chapter», С. Ликок) | нибудь такого, что не продается и не покупается. (перевод Т. Озерской) Время от времени он вертел их в руках, а потом снова с глухим стоном опускал на стол. (перев. Д. Лившиц) |
| The point I want to develop is that the modern doctor's business is an extremely simple one, which could be acquired in about two weeks. («How to be a Doctor», С. Ликок) | Положение, которое я хочу развить, состоит в том, что ремесло современного врача очень несложно и научиться ему можно за две недели. (перев. Д. Лившиц) |
| So Mr. Floyd decided that the Government was not responsible for that $3,200 worth of rubbish which the Indians destroyed, but was responsible for the property destroyed by the troops—which property consisted of... («The Case OF George Fisher», М. Твен) | Итак, мистер Флойд постановил, что правительство не несет ответственности за мелочишку, уничтоженную индейцами и оцененную в 3200 долларов, но зато несет ответственность за имущество, уничтоженное солдатами, — а именно... (перев. А. Старцев) |
| I haven't anything against you, but I can't let my daughter marry a hash of love, art, and starvation. («The Capitoline Venus», М. Твен) | Я против вас ничего не имею, но не могу допустить, чтобы моя дочь вышла замуж за комбинацию из любви, искусства и голода. (перев. Н. Дарузес) |
Отношения между оригиналами и переводами четвертого типа эквивалентности характеризуются следующими особенностями: 1) значительным, хотя и неполным параллелизмом лексического состава — для большинства слов оригинала можно отыскать соответствующие слова в переводе с близким содержанием; 2) использованием в переводе синтаксических структур, аналогичных структурам оригинала или связанных с ними отношениями синтаксического варьирования, что обеспечивает максимально возможную передачу в переводе значения синтаксических структур оригинала; 3) сохранением в переводе всех трех частей содержания оригинала, характеризующих предыдущий тип эквивалентности: цели коммуникации, указания на ситуацию и способа ее описания.
В последнем, пятом типе эквивалентности достигается максимальная степень близости содержания оригинала и перевода, которая может существовать между текстами на разных языках. Этот тип эквивалентности обнаруживается в следующих примерах:
| That evening, while I set on the counter with a peach and two damsons in my mouth, I asked Uncle Emsley how Miss Willella was. («The Pimienta Pancakes», О. Генри) | Сидя в тот вечер на прилавке, с персиком и двумя сливами во рту, я спросил дядюшку Эмсли, что поделывает мисс Уиллела. (перевод М. Урнова) |
| I swallowed the peach seed and the two damson seeds. («The Pimienta Pancakes», О. Генри) | Я проглотил персиковую косточку и две сливовых. (перевод М. Урнова) |
| Wait a minute, says this Bird, till I explain. («The Pimienta Pancakes», О. Генри) | Подождите минутку, — говорит эта пташка, — дайте объяснить. (перевод М. Урнова) |
| Before him lay a pile of blue papers with printed headings. («A Romance In One Chapter», С. Ликок) | Перед ним лежала груда синих листков с печатными заголовками. (перев. Д. Лившиц) |
| They were seated opposite each other at a table of a first-class restaurant, and had fallen into conversation while waiting to give their order to the waiter. («Self-made Men», С. Ликок) | Они сидели сейчас друг против друга за столиком в первоклассном ресторане и мирно беседовали в ожидании официанта, которому собирались заказать обед. (перев. Д. Лившиц) |
| Thus Lord Oxhead's secret died with him. («A Romance In One Chapter», С. Ликок) | Итак, тайна лорда Оксхеда умерла вместе с ним. (перев. Д. Лившиц) |
| Some six months ago Signor John Smitthe, an American gentleman now some years a resident of Rome, purchased for a trifle a small piece of ground in the Campagna, just beyond the tomb of the Scipio family, from the owner, a bankrupt relative of the Princess Borghese. («The Capitoline Venus», М. Твен) | Около шести месяцев тому назад синьор Джон Смит, американский джентльмен, в течение нескольких лет проживающий в Риме, приобрел за незначительную сумму участок земли в Кампанье, по соседству с мавзолеем Сципионов, у владельца этого участка, разорившегося родственника княгини Боргезе. (перев. Н. Дарузес) |
| Niagara Falls is a most enjoyable place of resort. The hotels are excellent, and the prices not at all exorbitant. («Niagara», М. Твен) | Ниагарский водопад — приятнейший уголок для отдыха. Гостиницы там отличные, а цены вовсе не такие уж баснословные. (перев. Э. Кабалевской) |
В данных примерах мы видим почти дословный перевод, где переводчики использовали все необходимые средства для достижения наибольшей адекватности и эквивалентности перевода.
Для отношений между оригиналами и переводами этого типа характерно: 1) высокая степень параллелизма в структурной организации текста; 2) максимальная соотнесенность лексического состава: в переводе можно указать соответствия всем знаменательным словам оригинала; 3) сохранение в переводе всех основных частей содержания оригинала. К четырем частям содержания оригинала, сохраняемым в предыдущем типе эквивалентности, добавляется максимально возможная общность отдельных сем, входящих в значения соотнесенных слов в оригинале и переводе. Степень такой общности определяется возможностью воспроизведения в переводе отдельных компонентов значения слов оригинала, что, в свою очередь, зависит от того, как выражается тот или иной компонент в словах ИЯ и ПЯ и как в каждом случае на выбор слова в переводе влияет необходимость передать другие части содержания оригинала [Комиссаров, Рецкер, Тархов 1965: 7—17].
Для большей полноты картины рассмотрим уровни эквивалентности, которые выделяет Бреус Е.В. и располагает по иерархическому принципу, от низшего к высшему. Каждому уровню присущи свои переводческие преобразования. [Бреус 2001: 13].
Низший уровень эквивалентности называется синтаксическим. Перевод на нем сводится к замене одних лексических знаков другими при сохранении синтаксической структуры высказывания. Например:
| Не would not play hookey, even when his sober judgment told him it was the most profitable thing he could do. («The Story Of The Good Little Boy», М. Твен) | Он не пропускал уроков и не бил баклуши даже тогда, когда трезвый голос рассудка подсказывал ему, что это было бы самое полезное для него времяпрепровождение. (перев. М. Абкиной) |
В данном примере можно увидеть полный отход от лексического состава, однако, выбранный перевод при помощи фразеологической единицы является адекватным и передает необходимое значение, которое наиболее понятно русскому читателю (play hookey — играть в хоккей, а в переводе бить баклуши), так как в концептуальном плане для русского читателя играть в хоккей — престижное занятие, а не бесполезное времяпрепровождение, для американского читателя стереотипная формула «делу время — потехе час», дальнейший контекст относительно времяпрепровождения как раз и создает иронический эффект, так как демонстрируется несоответствие логики рассудка и общепринятых норм.
Вследствие проведенного анализа было выявлено, что данные случаи весьма малочастотны.
На компонентном уровне в процессе перевода семантическая структура высказывания остается неизменной, в ней сохраняются те же семантические компоненты. Меняется лишь грамматическая структура высказывания:
| Не had gathered from my mysterious manner that I was a detective. («My Financial Career», С. Ликок) | Мое загадочное поведение навело его на мысль, что я сыщик. (перев. Д. Лившиц) |
| Why, didn't you see none of the signs all along? («The Pimienta Pancakes», О. Генри) (букв. ты не видел никаких признаков) | Неужели ты все время ничего не замечал? (перевод М. Урнова) |
| This boy always had a hard time of it. («The Story Of The Good Little Boy», М. Твен) | Трудно приходилось этому мальчику! (перев. М. Абкиной) |
В данных примерах мы видим использование иных грамматических структур в оригинале, чем в переводе, при сохранении лексического и семантического наполнения, что обусловлено правильным построением предложения в зависимости от норм русской грамматики. Однако, на наш взгляд, в данном случае такой перевод является обусловленным и весьма удачным.
На референциальном уровне меняется и характер переводческих преобразований. Если на подуровне компонентной эквивалентности перевод осуществляется в основном путем грамматических трансформаций, то на референциальном подуровне речь идет о более сложных лексико-грамматических преобразованиях, затрагивающих не только грамматическую структуру высказывания, но и его лексическое наполнение.
| The manager looked relieved but still serious. («My Financial Career», С. Ликок) | У управляющего, видимо, отлегло от сердца, но он все еще был настороже. (перев. Д. Лившиц) |
В данном примере выражение «looked relieved» было переведено как «отлегло от сердца» на основании метонимического сходства между выражениями «почувствовать облегчение» и «отлечь от сердца».
| By the terms of the law, if the Indians destroyed the property, there was no relief for Fisher; but if the troops destroyed it, the Government of the United States was debtor to Fisher for the amount involved. («The Case OF George Fisher», М. Твен) | По действовавшему в ту пору закону, если в потерях Фишера повинны были индейцы, убытки никто не платил; но, если их причинила американская армия, правительство должно было заплатить Фишеру доллар за доллар. (перев. А. Старцев) |
В данном случае словосочетание destroy the property (разрушать собственность) заменяется ситуацией «быть повинным в убытках».
| My uncle William (now deceased, alas!) used to say that a good horse was, a good horse until it had run away once, and that a good watch was a good watch until the repairers got a chance at it. («My Watch», М. Твен) | Мой дядя Уильям (теперь, увы, покойный) говаривал, что хороший конь хорош до тех пор, пока не закусил удила, а хорошие часы — пока не побывали в починке. (перев. Н. Дарузес) |
В приведенном примере вновь на основе метонимического сходства переводчик отошел от дословного перевода лексического состава и глагол run away (убежать) был переведен как закусить удила.
Высшее место в иерархии уровней эквивалентности занимает прагматический уровень. На двух предыдущих уровнях соответствия устанавливались в пределах одной функции — денотативной. Теперь основой для сопоставления в переводе выступают два основных звена коммуникативного процесса — коммуникативная установка и коммуникативный эффект, или отношение к тексту со стороны отправителя и получателя. Напомним, что отношение между знаком и пользователем называется прагматикой. Отсюда и название этого уровня — прагматическая эквивалентность.
Трансформации, соответствующие семантическому уровню, укладываются в названные выше модели. На прагматическом уровне наряду с ними встречаются преобразования иного рода — опущение, добавление, полное перефразирование.
| «Good morning», I said, and stepped into the safe.
«Come out», said the manager coldly, and showed me the other way. («My Financial Career», С. Ликок) |
— До свидания, — сказал я и шагнул прямо в сейф.
— Не сюда, — холодно произнес управляющий и указал мне на другую дверь. (перев. Д. Лившиц) |
В данном случае обнаруживается полное перефразирование «Good morning» и «Come out», которые на русский язык переводятся как «Доброе утро» и «Выходить» соответственно.
| «Willie», says I. («The Pimienta Pancakes», О. Генри) (букв. Вилли) | Чижик, — говорю я. (перевод М. Урнова) |
В данном случае имя «Willie» (Вилли) было заменено на «Чижик»
| Why, I thought-that is, I meant-why, you can't have had any trouble. («A True Story Repeated Word For Word As I Heard It», М. Твен) | Ну да, я думал... я полагал... что у тебя никогда не бывало горя. (перев. К. Чуковского) |
На прагматическом уровне — в зависимости от фоновых знаний получателя — добавляется новая информация или, наоборот, опускается часть имеющихся в подлиннике данных. Иными словами, на семантическом и прагматическом уровнях речь идет о частичной эквивалентности. Для выражения различий в степени эквивалентности используется понятие адекватности перевода. Обе категории носят оценочный характер. Но если эквивалентность ориентирована на цели перевода и в этом смысле является идеальным конструктом, то адекватность связана с конкретными условиями протекания переводческого процесса и отражает его оптимальный результат.
Понятие эквивалентности в своей основе является понятием нормативным. Отступление от иерархии уровней эквивалентности приводит к нарушениям переводческой нормы, получившей название буквального и вольного перевода.
Буквальный перевод связан с нарушением отмеченной выше закономерности, согласно которой эквивалентность на любом из уровней предполагает эквивалентность на всех вышестоящих уровнях. Можно сказать, что буквальный перевод является переводом «недостаточно трансформированным». Он проистекает из недооценки тех или иных требований переводящего языка. Так, в частности, бывает при переводе высказываний, которые содержат конструкции, отсутствующие в русском языке. Переводчик может ошибочно считать, что аналогичные конструкции имеются и в русском языке, и сохранить их в переводящем тесте. Это приводит к буквализму на синтаксическом уровне.
Вольный перевод выступает антиподом буквального. Если буквальный перевод недостаточно трансформирован, то вольный перевод является излишне трансформированным. Переводчик может позволить себе отход от подлинника лишь в том случае, если это диктуется нормами переводящего языка. Неоправданный отход от подлинника ведет к тому, что переводчик выходит за круг своих обязанностей и выступает в несвойственной ему роли автора текста.
При оценке тождественности исходного и переводящих текстов важно учитывать не только отклонения от переводческой нормы в виде буквального и вольного перевода, но и такое понятие, как степень эквивалентности. Дело в том, что обеспечить стопроцентную тождественность удается не всегда, и определенные потери неизбежны. Полное соответствие между подлинником и переводом достигается только на синтаксическом уровне (ср.: «I live in Moscow» и «Я живу в Москве»). На всех последующих уровнях наблюдается отход от оригинала. На семантическом уровне описывается не тот же, а смежный сегмент предметной ситуации. На функциональном уровне сохраняется только цель общения, но средства ее языкового выражения иные.
Семантика слов, входящих в высказывание, составляет важнейшую часть его содержания. Слово в качестве основной единицы языка фиксирует в своем значении сложный информативный комплекс, отражающий различные признаки обозначаемых объектов (предметно-логическое значение слова), отношение к ним членов говорящего коллектива (коннотативное значение слова) и семантические связи слова с другими единицами словарного состава языка (внутрилингвистическое значение слова). Информация, составляющая семантику слова неоднородна, и в ней могут выделяться качественно различные компоненты. Взятый сам по себе, любой из таких компонентов может быть воспроизведен средствами иного языка, но нередко одновременная передача в переводе всей информации, содержащейся в слове, оказывается невозможной, так как сохранение в переводе некоторых частей семантики слова может быть достигнуто лишь за счет утраты других ее частей. В этом случае эквивалентность перевода обеспечивается воспроизведением коммуникативно наиболее важных (доминантных) элементов смысла, передача которых необходима и достаточна в условиях данного акта межъязыковой коммуникации [Комиссаров 2002: 130—134].
Сопоставительный анализ переводов обнаруживает, наряду с языковыми единицами ИЯ, такие лексические и грамматические единицы, для которых в ПЯ нет прямых соответствий. Единицы ИЯ, которые не имеют регулярных соответствий в языке перевода, называются безэквивалентными.
Безэквивалентная лексика обнаруживается, главным образом, среди неологизмов, среди слов, называющих специфические понятия и национальные реалии, и среди малоизвестных имен и названий, для которых приходится создавать окказиональные соответствия в процессе перевода.
Безэквивалентными грамматическими единицами могут быть как отдельные морфологические формы (герундий) и части речи (артикль), так и синтаксические структуры (абсолютные конструкции).
Наличие безэквивалентных единиц не означает, что их значение не может быть передано в переводе или что они переводятся с меньшей точностью, чем единицы, имеющие прямые соответствия. При переводе безэквивалентной единицы переводчик тем или иным способом создает окказиональное соответствие. В области перевода безэквивалентной лексики применяются следующие типы окказиональных соответствий:
1. Соответствия-заимствования, воспроизводящие в ПЯ форму иноязычного слова:
| ...may as well send their photos to the «Evening Daily». («Babes in the Jungle», О. Генри) | благоволят послать свои фотографии, для помещения в «Ивнинг дэйли». (перев. Е. Калашниковой) |
| Blathersville wants a Nicholson pavement — it wants a jail and a poorhouse more. («Journalism in Tennessee», М. Твен) | Блэзерсвиллцам понадобилась вдруг никольсоновская мостовая — им куда нужнее тюрьма и приют для убогих. (перев. Н. Дарузес) |
Такие соответствия создаются с помощью переводческого транскрибирования или транслитерации, описанные выше.
2. Соответствия-кальки, воспроизводящие морфемный состав слова или составные части устойчивого словосочетания в ИЯ: United Nations Organization — Организация Объединенных Наций.
3. Соответствия-аналоги, создаваемые путем подыскания ближайшей по значению единицы ПЯ для безэквивалентной единицы ИЯ:
| ...to sell this illegitimate essence of spooju that you flatter by the name of medicine? («Jeff Peters as a Personal Magnet», О. Генри) | ...на право продажи этой нелегальной бурды, которую вы из любезности зовете лекарством? (перев. К. Чуковского) |
В данном примере переводчик очень удачно перевел окказионализм (spooju) при помощи разговорной просторечной лексики.
| What was all this zizzaparoola he gives me about pancakes? («The Pimienta Pancakes», О. Генри) | Какого же черта он болтал мне про блинчики? (перевод М. Урнова) |
В следующем примере переводчик фактически упустил окказионализм и заменил его на разговорную лексику с отрицательной оценочностью.
Как и во многих других случаях применения окказиональных соответствий, близость значений эквивалентных единиц в оригинале и переводе здесь далеко не полная, и подобный перевод применим лишь в определенном контексте.
4. Соответствия-лексические замены, создаваемые при передаче значения безэквивалентного слова в контексте с помощью одного из видов переводческих трансформаций (модуляции или генерализации).
| I tattooed an anchor on the back of my hand (букв. на обратной стороне руки) and went to a bank and told 'em I was Admiral Dewey's nephew. («Babes in the Jungle», О. Генри) | Я изобразил у себя на руке татуировку в виде якоря, пошел в один банк и представился там как племянник адмирала Дьюи. (перев. Е. Калашниковой) |
Переводчик не стал вдаваться в подробности, на какой стороне руки была сделана татуировка, а просто написал «на руке». Переводчик не детализировал обстоятельное значение словосочетания, как это принято в английском языке.
| Не was too modest to tell a lie, and too religious to wish to appear rude. («The Awful Fate of Melpomenus Jones», С. Ликок) | Он был слишком робок, чтобы солгать, и слишком добрый христианин, чтобы позволить себе быть грубым. (перев. Д. Лившиц) |
В данном примере подчеркивается, что он был не просто религиозным, а христианином, что более понятно русскому читателю.
5. В случае невозможности создать соответствие указанными выше способами для перевода безэквивалентного слова используется описание, раскрывающее значение безэквивалентного слова при помощи развернутого словосочетания. Нередко использование транскрипции или кальки для перевода безэквивалентного слова сопровождается описанием значения этого слова в специальном примечании или сноске. Это дает возможность сочетать краткость и экономность средств выражения, свойственные транскрибированию и калькированию, с обеспечением полного понимания окказионального соответствия.
Таким образом, изученный материал позволяет сделать следующие выводы:
В данной главе нами были рассмотрены функции перевода, средства перевода комических текстов на русский язык и эквивалентность переводов оригиналу.
1. В ходе нашего исследования были выявлены следующие функции перевода: денотативная, экспрессивная, контактноустановительная, или фатическая, металингвистическая, волеизъявительная, и поэтическая. Данные функции выделяет Бреус Е.В., для нашего исследования наиболее важную роль играет экспрессивная, фатическая и поэтическая функции. При переводе комических текстов необходимо сохранение экспрессивного эффекта оригинала и поддержание коммуникативного акта.
2. В третьей главе были рассмотрены различные виды преобразований (трансформаций). Среди данных трансформаций выделяются формальные преобразования (транскрипция, транслитерация и переводческое калькирование). Далее была рассмотрена группа лексико-семантических трансформаций (конкретизация, генерализация, модуляция). Анализ языкового материала позволил сделать вывод, что к приему конкретизации наиболее часто прибегают переводчики при переводе рассказов С. Ликока и М. Твена, прием генерализации и модуляции свойственен переводчикам рассказов М. Твена и О. Генри. Все анализируемые рассказы переводились разными переводчиками, но наиболее часто к данным приемам прибегали Д. Лившиц, Е. Калашникова, М. Богословская, А. Старцев, Н. Дарузес. Следующей группой, которую мы рассматривали, является группа грамматических трансформаций (членение предложения, объединение предложения, прием грамматических замен частей речи). Прием объединения предложения встречается достаточно редко в переводах комических текстов О. Генри, М. Твена и С. Ликока, в отличие от приема членение предложения и грамматических замен, которые являются достаточно излюбленными приемами у переводчиков. Следующая группа, которая была проанализирована — это группа лексико-грамматических трансформаций (антонимический перевод и прием компенсации). В ходе данной работы было установлено, что прием компенсации используется переводчиками гораздо чаще, чем прием антонимического перевода.
3. Далее нами было рассмотрено соотношение эквивалентности и адекватности. Перевод как один из важнейших видов коммуникативной деятельности ориентируется прежде всего на полную и адекватную передачу языка оригинала. Трудности перевода связаны, по существу, не со знанием языка, а с умением переводчика находить в языковых системах те закономерности, которые определяют место каждой языковой единицы в соответствующей смысловой ситуации языков переводимых оригиналов, т. е. которые диктуют единственную контекстную возможность адекватной передачи содержания текста.
Были исследованы пять типов эквивалентности, которые предлагает Комиссаров В.Н. Наиболее часто переводчики прибегали к использованию второго и третьего типов эквивалентности при переводе рассказов О. Генри, М. Твена и С. Ликока. Все рассказы переводятся разными людьми, как было указано выше, но в изученном в процессе работы материале можно выявить следующих переводчиков — М. Урнов, К. Чуковский, Д. Лившиц, Н. Дарузес и В. Маянц.
Далее, для полноты картины, были рассмотрены типы эквивалентности, предложенные Бреусом Е.В. Он выделяет эквивалентность на низшем уровне, на компонентном уровне, на референциальном уровне и высший уровень — это прагматический. Наиболее часто, в соответствии с классификацией Бреуса, переводчики прибегают к переводу на компонентном и референциальном уровнях.
Основная прагматическая задача перевода заключается в том, чтобы создать на языке перевода текст, обладающий способностью оказывать аналогичное художественно-эстетическое воздействие на рецептора перевода. Если переводчику удалось этого добиться, можно говорить об адекватном воспроизведении коммуникативного эффекта оригинала. Изучение прагматических аспектов перевода составляет одну из центральных задач теории перевода.
4. В заключение третьей главы мы обратились к рассмотрению буквального и вольного перевода, а также к переводу безэквивалентной лексики. Данная лексика переводится посредством соответствий-заимствований, соответствий-калек, соответствий-аналогов, соответствий-лексических замен или же при помощи описания. Анализ изученного материала показал, что наиболее часто используется первый, третий и четвертый типы переводов безэквивалентной лексики.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
на правах рекламы
• адвокат с опытом работы в следственном комитете (zabolotnyy.ru)
