Важнейшими качествами и признаками, отличающими стиль художественной литературы от других стилей, «являются его эстетическая функция, его образность и экспрессивность» [54: 5].
Речь называется образной, пишет Б.Н. Головин, если она, воздействуя на сознание (или выражая его), формирует конкретно-чувственные представления о действительности» [42: 27].
Г.П. Немец подчеркивает, что писатель «путем образного изображения действительности доводит до восприятия читателя свое миропонимание, преломленное в его сознании так, чтобы объединения этих средств в границах произведения настроили читателя и заставили его осмыслить тот или иной факт, событие, явление и т. д., то есть то, что волнует самого автора [88: 318].
«Писатель, отражая действительность посредством образов, — пишет Р.Г. Пиотровский, — отбирает те языковые средства, которые наиболее точно, полно и выразительно данный образ воспроизводят. Этой точности, полноты и выразительности словесного образа писатель добивается, поднимая на поверхность самые тонкие и подчас незаметные в бытовом общении стилистико-смысловые оттенки отдельных слов и грамматических форм» [97: 390].
В числе языковых средств выражения образов одно из основных мест занимает метафора — «семантическое явление, обусловленное наслоением на прямое значение слова под влиянием узкого или широкого контекста добавочного смысла, который у этого слова в составе художественного произведения становится доминирующим. Прямое же значение слова теряет свою роль, являясь лишь ориентиром для авторской ассоциации» [121: 22].
В современной научной литературе метафора рассматривается в двух планах исследования. Кроме литературоведческого, понятие метафоры сохраняет в себе и языковой, то есть лингвистический, аспект. Разными способами, разными вариантами, в разных языках метафора может быть выражена и интерпретирована в зависимости от контекста, художественного уровня произведения и, наконец, в зависимости от времени написания. Метафоры 19 века и метафоры 20 века, несомненно, разнятся, так как перенос значений связан с окружающей средой, действительностью. А поскольку реалии времени написания Марком Твеном романа «Приключения Тома Сойера» носили своеобразный характер по сравнению с сегодняшним днем, то, естественно, они будут восприниматься читателем неадекватно. В данном случае адаптированный перевод дает возможность метафору и ее интерпретацию представить именно в таком плане, в таком разрезе, который отвечал бы представлениям сегодняшнего читателя о произведении выдающегося исследователя языка и художника слова — Марка Твена.
Как известно, метафора (от греческого metaphora — перенос) — это троп или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т. п., для характеризации или наименования объекта, входящего в другой класс, либо наименования другого класса объектов, аналогичного данному в каком-либо отношении. В расширенном смысле метафора применяется к любым видам употребления слов в непрямом значении [26: 269].
Метафора также определяется как вид тропа, в котором отдельные слова или выражения сближаются по сходству их значений или по контрасту.
Будучи многоаспектным явлением, метафора составляет предмет изучения целого ряда наук. Как определенный вид тропов метафора изучается в поэтике, стилистике, риторике, эстетике; как источник новых значений слов — в лексикологии; как особый вид речевого употребления — в прагматике; как ассоциативный механизм и объект интерпретации и восприятия речи — в психолингвистике и психологии; как способ мышления и познания действительности — в логике, философии и когнитивной психологии.
Еще со времен Аристотеля, метафора определялась как средство называть предмет «не принадлежащим ему именем» через элемент сходства, сопоставления. Античным, философам принадлежит одна из первых классификаций метафор, на которую ссылаются едва ли не все современные исследователи: метафора — перенесение слова с изменением значения из рода в вид, из вида в род, или из вида в вид, или по аналогии.
Анализ современных теорий метафоры свидетельствует о том, что в современной науке нет хотя бы относительного согласия в понимании природы метафоры как лингвокогнитивного феномена вообще и общих критериев метафоричности — в частности. Существуют различные основания классификации метафоры как языкового феномена. Первое из них — сама историческая последовательность сменяющих друг друга концепций. Другое заключается в традиционном членении семиотики (и общей теории лингвистики) на синтактику, семантику и прагматику.
В соответствии с этим выделяются синтаксические, семантические, прагматические, а также семиотические (образно-символические) теории метафоры. Кроме того, концепции метафоры можно классифицировать по их основополагающей идее. Это зависит от того, понимается ли метафора как сокращенное сравнение или как перенос свойств одного термина на другой через непересекающиеся семантические поля.
В процессе развития языкознания проблема статуса образности и семантико-стилистических параметров метафоры как основного средства создания образности в пространстве художественного текста остается в центре внимания многих исследователей.
Исследуя проблемы метафоры, ученые сталкиваются с необходимостью установить принципы классификаций метафоры с учетом закономерностей, действующих в языке.
Известны классификации метафор, основанные на характере сходства между денотатами. В XIX веке наметилась классификация данного языкового средства, в основу которого положено внешнее сходство предметов, (сходство по форме, по функции, по ощущениям и т. д.).
Подобный принцип классификации предполагает, что общий признак, лежащий в основе метафоры, — сходство — определяется субъективно, и метафора не сравнивает, а вызывает эмоции. Сходство может быть определено:
1. по внешнему виду;
2. по качеству, функции, деятельности;
3. по вызываемым эмоциям, или игре воображения.
Не менее распространен принцип классификации метафор на основе некой коммуникативной задачи, в результате чего метафора реализуется от заданной мысли во всех формах ее воплощения в языке, или же, наоборот, от языковой формы к всевозможным значениям и смыслам.
Так, Н.Д. Арутюнова дифференцирует метафору с точки зрения синтаксической функции:
1. идентифицирующую (номинативную), порождающую омонимию;
2. предикатную, формирующую «область вторичных предикатов», воспринимаемую как реликт сравнения;
3. образную, возникающую в результате перехода из идентифицирующих слов в предикатные, что составляет тенденцию метафоризации;
4. когнитивную, возникающую в результате сдвига в сочетаемости признаковых слов (переноса значения);
5. генерализующую, стимулирующую возникновение логической полисемии [26: 296].
Блэк М. выделяет в метафорическом суждении два субъекта — главный и вспомогательный, которые, по его мнению, «выгоднее рассматривать как системы» [22: 167], поскольку каждый из них обладает определенной «системой импликаций». Механизм создания метафоры сводится к приложению системы импликаций второго, вспомогательного субъекта, соответствующей общепринятым ассоциациям. Таким образом, в имплицитном виде метафора включает в себя суждение о первом субъекте, приложимое и ко второму субъекту. Использование системы импликаций вспомогательного субъекта для более глубокого понимания главного субъекта, отмечает М. Блэк, не имеет ничего общего с процессом их сравнивания, поскольку требует от воспринимающего наличия в его сознании представлений об обоих субъектах как самостоятельных, независимых сущностях, и только в этом случае становится возможным отбор необходимых для создания метафоры признаков, их организация и устранение других, не актуальных, признаков и частичная метафоризация некоторых признаков из «системы общепринятых ассоциаций» при переходе от вспомогательного субъекта к главному.
Процесс образования метафоры, а также роль, которую играют в этом различные факторы, до сих пор не имеет единой концепции. Структура метафоры продолжает корректироваться и пополняться новыми составляющими.
В образовании метафорического смысла участвуют, согласно определению Ортони Э., следующие процессы и признаки: 1) интеграции; 2) отношения; 3) сходства [94: 219].
А.А. Залевская, исследуя механизм возникновения метафоры в индивидуальном сознании, выявила, что ее образованию способствуют такие процессы: 1) узнавание; 2) ассоциирование; 3) механизм глубинной предикации; 4) механизм получения выводных значений [56: 79].
Наиболее подробно механизм метафоризации описан В.Н. Телия. В него включаются: 1) «остов» метафоры; 2) процессы и принципы, на основе которых осуществляется перенос названия. Узнавание невозможно без смысла, то есть интенции творца метафоры «обозначить осознанное, но еще не додуманное» им понятие, используя уже вербализованное понятие» [122: 37]. Замысел тесно связан с целью, которая может быть достигнута сразу после нахождения удачного слова. Ее назначение — объединить гносеологию и аксеологию (знание о предмете и его оценку). По мнению В.Н. Телия, основанием метафоры является формирующаяся мысль о мире. Опорой бытия метафоры в языке и мышлении служит ее способность быть средством получения нового знания, апеллируя уже к известному, моделирования абстрактного «по образу и подобию» конкретного, поэтому необходимым компонентом метафоризации является уже вербализованная в форме «буквального значения» некоторого выражения мысль о мире, то есть вспомогательное понятие.
Как отмечает С.А. Ахмадеева, «метафора — это сложное, многокомпонентное явление языка и речи, включающее в себя не только основное и вспомогательное понятия с их системами ассоциаций, но и разного рода процессы и факторы, создающие между ними семантическую близость, актуализируя и узаконивая случайные признаки и связи объектов, подчеркивая тем самым своеобразие метафоры» [14: 30].
Анализ литературы позволяет считать, что на сегодняшний день наиболее разработанными являются семантические концепции. Таким образом, изучение метафоры в аспекте семантики, которое было начальным этапом познания феномена метафоры, до сих пор остается самым приоритетным.
Целью и задачей изучения языка литературного произведения является показ тех лингвистических средств, посредством которых выражается идейное и связанное с ним эмоциональное содержание литературных произведений.
В связи с этим возникает определенный научный интерес к процессу развития значения слов, словосочетаний, устойчивых выражений и т. п., используемых в индивидуально — авторских метафорических образованиях; а также какую роль играют данные метафорические образования в раскрытии художественного образного содержания литературных произведений, с выполнением какой функции связано применение того или иного индивидуального метафорического образования и как данное метафорическое образование трансформируется в переводах.
Индивидуальная авторская метафора создает в художественном изложении наглядность описания, способствует конкретизации изображения. Образное воспроизведение действительности при помощи ярких, точных авторских метафор содержит и оценочный модальный момент, который также служит раскрытию глубины смысла произведения. В ярком, образном использовании слова и отражается толкование действительности.
Совершенно очевидно, что применение в языке художественных произведений индивидуально-авторских метафорических образований связано с выполнением ими номинативно-характеризующей роли. Называя образно действующее лицо, предмет или явление действительности, авторское метафорическое образование служит одновременно и средством их характеристики. Роль индивидуальных авторских метафорических образований выявляется в языке литературных произведений, как правило, в виде следующих конкретных функций, выполняемых ими:
1) функция образной характеристики;
2) функция конкретизации;
3) функция оценки.
Авторские метафорические образования, являющиеся стилистическими неологизмами в языке литературных произведений, кроме экспресссивно-стилистической значимости, имеют и чисто лингвистическую значимость. Они могут способствовать образованию и дальнейшему развитию у переосмысленного слова новых смысловых оттенков, которые, в свою очередь, могут развиваться в самостоятельные переносные значения данного слова.
При использовании слова в необычном, индивидуальном переосмыслении может расшириться его смысловая система, т. к. слово обрастает разнообразными дополнительными смысловыми оттенками. При индивидуальном переосмыслении возможны различные пути развития значения слова. В слове с первоначальным конкретным значением и с имеющимся в его семантическом объеме, утвердившимся в языке переносным абстрактным значением, может развиться новое переносное конкретное значение, близкое к первоначальному, исходному значению слова. Возможно развитие первоначального конкретного значения, когда к сумме имеющихся у слова конкретных переносных значений присоединяется новый оттенок значения.
Процесс образной характеристики играет важную роль в развитии общей функциональной значимости индивидуальных авторских метафорических образований в языке литературных произведений. Метафорическое образование, выполняющее в языке произведения образно-характеризующую функцию, путем перенесения признаков одного предмета (явления) на другой предмет (явление) дает возможность более ярко и точно подчеркнуть вид, характер предмета или явления. Оно называет явление в целом, не останавливаясь на частном и конкретном, и позволяет тем самым наиболее ярко и экономно охарактеризовать изображаемое, избегая пространных определений и описаний, которые часто лишь размывают идею художественного изложения. Называя предмет, действующее лицо или явление, авторское метафорическое образование указывает на существенную сторону в изображаемом, которую имеет в виду автор произведения.
Например, чтобы с наибольшей точностью и яркостью передать первозданную красоту временного прибежища «пиратов» — лес, — Марк Твен создает метафору, образно характеризующую увиденную беглецами картину: They tramped gaily along, over decaying logs, through tangled underbrush, among solemn monarchs of the forest, hung from their crowns to the ground with a drooping regalia of grapevines (с. 109).
Деревья, с их устремленными в высь вершинами, оставляют впечатление величия, раздумья и покоя. Авторская метафора подчеркивает самую существенную сторону изображаемого: великолепие, царственную красоту и могущество Природы.
Применение слов monarchs, crowns, regalia в метафорическом переосмыслении расширяет смысловой объем слов, присоединяя к ним новый оттенок значения.
| Перевод 1 (с. 106) | Перевод 2 (с. 183) |
| Они весело шли по лесу, пробираясь через гнилой бурелом и густой подлесок, между величественными деревьями, одетыми от вершины до самой земли плащом дикого винограда. | Они весело шагали через гниющий валежник, пробираясь сквозь заросли, между стволами могучих лесных королей, с венценосных вершин которых свисали до самой земли длинные виноградные плети, как знаки их царственной власти. |
Процесс перевода — это всегда, с одной стороны, потеря со стороны языка оригинала, с другой стороны, это всегда приобретение или привнесение нового со стороны языка принимающей культуры, то есть языка перевода.
Сравнить:
| Оригинал | Перевод 1 | Перевод 2 |
| solemn monarchs of the forest. | величественные деревья | могучие лесные короли |
| crowns | вершины | венценосные вершины |
| a drooping regalia of grape-vines | плащ дикого винограда | длинные виноградные ветви, как знаки их царственной власти. |
При сравнительном анализе выявлено:
1. Ключевыми словами авторской метафоры являются слова monarchs, crowns, regalia.
Как видно из таблицы, в переводе 1 ядро оригинальной метафоры отсутствует. Переводчик 1 создает свою собственную метафору, выдерживая лишь контекстуальный план подлинника. Подобная подмена авторской метафоры переводческой не обоснована и занижает художественный уровень перевода.
2. Метафорический перенос в метафоре оригинала осуществляется на основе внешней аналогии: например, дерево — монарх (величие, горделивая осанка, наличие регалий) В переводе 2 те новые оттенки слов (monarchs, crowns, regalia), содержащиеся в авторской метафоре, сохранены, что позволяет считать перевод 2 высоко художественным.
Метафорическое образование, выполняющее в языке функцию образной характеристики, одновременно несет на себе и функцию номинативную. Однако, номинативная функция метафорического образования в данном случае является второстепенной. Главное в применении авторской метафоры — образная характеристика изображаемого.
При помощи образных средств Марк Твен в романе «Приключения Тома Сойера» описывает своих героев в различных жизненных ситуациях, представляя читателю полную картину тех или иных состояний действующих лиц. При этом отчетливо виден каждый момент, пережитый не только героем, но и самим автором, и даже читателем. Например, автор романа, сопереживая и сочувствуя Тому, так описывает душевные муки главного героя (сцена с покраской забора):
Soon the free boys would come tripping along on all sorts of delicious expeditions &they would make a world of fun of him for having to work — the very thought of it burnt him like fire (с. 17).
| Перевод 1 (с. 27) | Перевод 2 (с. 105) |
| Скоро другие мальчики пойдут из. дому в разные интересные места и поднимут Тома на смех за то, что его заставили работать, — одна эта мысль жгла его, как огонь. | Скоро другие мальчики, свободные от всяких трудов, выбегут на улицу гулять и резвиться. У них, конечно, затеяны разные веселые игры, и все они будут издеваться над ним за то, что ему приходится так тяжко работать. Сама мысль об этом жгла его, как огонь. |
Метафорическое образование like fire, полностью транслированное в обоих переводах, образно передает состояние несогласия и внутреннего бунта маленького героя романа.
Авторские метафорические образования используются писателем как. средство образного выделения, подчеркивания одного признака, какого-либо качества предмета или лица, особого характера явления, изображаемого автором, на которое он стремится обратить особое внимание читателя.
Для того, чтобы выделить, подчеркнуть один признак, весьма существенный для понимания идеи художественного изложения, автор использует индивидуальное метафорическое переосмысление слов как важное средство конкретизации создаваемой картины, образа.
Описывая сцену возвращения сестры Тома, Мэри, домой, Марк Твен использует переосмысленный в индивидуальном метафорическом образовании глагол (to) dance (танцевать, плясать, прыгать, двигаться, кружиться, виться). Значение переосмысленного глагола (to) dance подчеркивается и последующим оборотом all alive with the joy, где ключевым словом является существительное joy (радость, веселье, удовольствие).
when his cousin Mary danced in, all alive with the joy of seeing home again... (с. 27)
| Перевод 1 (с. 35) | Перевод 2 (с. 113) |
| ...когда в комнату впорхнула его сестрица Мэри, вся сияя от радости, что возвращается домой... | ...когда в комнату влетела, приплясывая, его двоюродная сестра Мэри, счастливая, что наконец воротилась домой... |
В данном примере наблюдается метафорическое переосмысление по признаку: имеется в виду аналогия по положительным эмоциям (танцевать — от радости, веселья, удовольствия). Перенос по признаку сопровождается переносом по сходному действию, поэтому в данном случае можно говорить об абсолютном метафорическом переносе.
Как видно из примера, переводчик 2 сохраняет метафорическое значение глагола (to) dance (влетела, приплясывая), тогда как переводчик 1 опускает значимый элемент, на основе которого осуществляется-перенос значения, вследствие чего перевод 1 не содержит метафорического переосмысленного значения по признаку (впорхнула).
Функцию конкретизации выполняет в контексте данного произведения и следующее индивидуальное метафорическое образование:
...another was a tendency to lug in by the ears particularly prized words & phrases until they were worn entirely out (с. 157).
| Перевод 1 (с. 146) | Перевод 2 (с. 221) |
| ...манера носиться с каким-нибудь любимым выражением до тех пор, пока оно не навязнет в зубах и не потеряет всякий смысл... | Третья особенность — притянутые за уши излюбленные обороты и фразы, которые от частого употребления истрепались до последних пределов. |
Переосмысленный в индивидуальном метафорическом образовании глагол (to) wear с послелогом out (изнашиваться, истощаться; изнурить, измотать, состарить) является средством выражения авторского отношения к проблеме образования (в частности, к выпускным школьным экзаменам). Метафорическое переосмысление значения осуществляется по признаку, а именно: аналогии состояния (изношенный, истощенный, состарившийся — с одной стороны, избитый от частого употребления, надоевший, потрепанный — с другой).
При сопоставительном анализе двух фрагментов перевода выявлено:
1. В переводе 1 авторское метафорическое образование переосмысливается переводчиком, в результате чего в перевод привносятся элементы личностного порядка: авторское метафорическое образование не предполагает переосмысленного значения столь обличительного характера (навязнет в зубах). В данном случае можно говорить о подмене авторского индивидуального метафорического образования переводческим.
2. Перевод 2 выполнен на высоком профессиональном уровне, о чем свидетельствует возможно точная передача переосмысленного в авторском метафорическом образовании глагола (to) wear out (истрепаться до последних пределов).
Индивидуальное метафорическое образование может выполнять в языке художественного произведения функцию оценки. Создавая образную картину действительности, образ действующего лица, автор использует индивидуальные метафорические образования для того, чтобы точно и экономно передать их роль и значения. Это позволяет писателю, избегая пространных описаний, определить роль и значение изображаемого в окружающей действительности. Авторская метафора, выполняющая в контексте данного произведения функцию субъективной оценки, может определять и отражать личное отношение автора к изображаемому. Но в оценке изображаемого может проявляться не только личное субъективное отношение к нему автора, но и взгляд на данное явление вообще, т. е. модальность определенного факта, утвердившаяся объективно, т. е. в большом коллективе или у какой-либо группы людей. В связи с этим в метафорических образованиях, наделенных функцией оценки, выделяются две группы, одна из которых выполняет функцию объективной оценки, другая-функцию субъективно-эмоциональной.
Индивидуальные метафорические образования, выполняющие функцию обличительной характеристики, критики в романе «Приключения Тома Сойера» немногочисленные, поскольку в намерения автора при написании произведения входило только стремление изобразить, опираясь на воспоминания детских лет, мир более счастливый, более радостный, чем тот, который он видел вокруг себя. Отголоски «того» мира мы находим лишь в авторских ремарках. Например, давая свою оценку системе образования, Марк Твен пишет (сцена выпускных экзаменов):
And a peculiarity that conspicuously marked & marred them was the inveterate & intolerable sermon that wagged its crippled tail at the end of each & every one of them (с. 157).
| Перевод 1 (с. 146) | Перевод 2 (с. 221) |
| ...а особенно заметна и неприятна была надоедливая мораль, которая помахивала куцым хвостом в конце каждого сочинения... | А самое заметное (и самое зловредное) качество всех этих рукописей — навязчивая и невыносимая мораль, которая всегда неизменно помахивала на последней странице своим куцым хвостом. |
Оценку существующей системы образования в стране в художественном изложении автор романа дает через метафорическое образование the inveterate & intolerable sermon that wagged its crippled tail...
В данном контексте существительное sermon, использованное в метафорическом переосмыслении, сопровождается конкретизирующей метафорой that wagged its crippled tail и несет на себе функцию объективной оценки. Оно определяет характер, основополагающие принципы школьной системы образования в период написания автором романа.
В языке художественного произведения индивидуальное метафорическое образование, выполняя функции оценки, используется Марком Твеном для выражения своих воззрений, порой философских, на природу Человека, его место в этом мире.
1. It (being rich) is just worry & worry, and sweat & sweat (с. 252).
| Перевод 1 (с. 223) | Перевод 2 (с. 297) |
| Только и знай, хлопочи да заботься, хлопочи да заботься! | Богатство — тоска и забота, тоска и забота. |
2. ...an intruder came now that would not «down». It was conscience (с. 106).
| Перевод 1 (с. 103) | Перевод 2 (с. 181) |
| Но тут явилась незваная гостья, которую нельзя было прогнать: это была совесть. | ...в их души прокралась напрошенная, неотвязная гостья, которая называется совестью. |
...withersoever he turned, the bars & shackles of civilization shut him & bound him hand & foot (с. 251).
| Перевод 1 (с. 222) | Перевод 2 (с. 296) |
| ...куда ни повернись — везде решетки и кандалы цивилизации лишали его свободы и сковывали по рукам и ногам. | ...куда бы он ни повернулся, оковы и барьеры цивилизации держали его в плену. |
Сравнительный анализ выявил, что в обоих переводах нарушен порядок пар в метафорическом образовании:
Сравнить:
| Оригинал | Перевод 1 | Перевод 2 |
| worry & worry, and sweat & sweat. | хлопочи да заботься, хлопочи да заботься | тоска и забота, тоска и забота |
Вероятнее всего, для русского читателя предлагаемое обоими переводчиками переводное соответствие более приемлемо, чем метафорическое образование оригинального текста.
1. При переводе оригинального текста № 2 переводчик 1 ограничился словарным значением существительного an intruder (незваный гость). Переводчик 2 переосмысливает нейтральное (словарное) значение существительного, и оно приобретает в метафорическом образовании дополнительную характеристику: неотвязная, что усиливает эмоциональную окраску авторского метафорического образования.
2. В переводе 3 фрагмента текста оригинала переводчик 2 использует синонимичное выражение:
Сравнить:
| Оригинал | Перевод 1 | Перевод 2 |
| (to) bound smb hand and foot | сковывать по рукам и ногам | держать в плену |
Однако эта синонимичная замена отнюдь не умаляет художественных достоинств перевода 2.
Развитие процесса метафоризации понимается не только как появление нового числа метафорических образований и их «врастание» в словарный состав языка с постепенной утратой содержащегося в метафоре образа. Так называемые «традиционные метафоры» являются элементами системы общеупотребительных языковых средств и, следовательно, литературного языка, поскольку литературный язык является специфической формой проявления общенационального языка. Писатель пользуется языковым богатством всего народа.
Помещение традиционного метафорического образования в новое для него фразовое окружение (в необычный для его традиционного применения контекст) ведет к оживлению, обновлению традиционной метафоры, к приобретению его нового качества. Такое необычное применение традиционного, метафорически переосмысленного слова в новом словесном окружении расширяет смысловой объем слова, расширяет область его собственно лексического и стилистического использования, раскрывает заложенные в слове скрытые возможности. Сочетание традиционной метафоры с новым кругом слов служит основой ее дальнейшего развития. Среди образовавшихся у слова переносных метафорических значений возможно появление так называемых переносных, фразеологически связанных значений.
Применение слова с переносным метафорическим значением в новом смысловом окружении приводит не только к расширению сферы лексической сочетаемости слова в данном его переносном метафорическом значении, но может изменить и характер самого значения: возможно развитие конкретного значения в абстрактное (при сочетании слова с переносным метафорическим конкретным значением со словами, обозначающими отвлеченные понятия); развитие абстрактного значения в конкретное (при сочетании со словами, обозначающими конкретные предметы, явления, действия).
Например, Марк Твен применяет метафору со словом cellar (подвал): Every pore inside the boys' cheeks became a spouting fountain; they could scarcely bale out the cellars under their tongues fast enough to prevent an inundation (с. 125).
| Перевод 1 (с. 120) | Перевод 2(с. 196) |
| За щеками у них образовались как будто фонтаны; под языком было сущее наводнение, только успевай откачивать. | Все поры во рту у мальчишек превратились в фонтаны: они едва успевали очищать подвалы у себя под языком, чтобы предотвратить наводнение. |
Хотя существительное cellar мы переводим на русский язык как подвал, совершенно очевидно, что в данном примере оно имеет переносное значение. Возможно, переводчик 2 мог бы подобрать более подходящее слово, но в этом случае элемент комизма, юмора был бы безвозвратно утерян, что и наблюдается в переводе 1, где перевод слова cellar полностью отсутствует.
«Всякий раз, когда происходит формирование и закрепление предметно-логических элементов в логической сфере языка, они имеют дело уже с существующей сложной и разветвленной смысловой системой и должны вступить с ней в прочные связи. Иными словами, они обрастают языковыми функциями, без наличия которых лексическое значение как лингвистическое явление не может существовать» [53: 25].
Таким образом, метафорическое образование, являющееся традиционным в сфере определенного национального языка, не остается неизменным, а вместе со своей системой языка развивается, вступая в семантическое взаимодействие с другими словами. Применение слова с прочно утвердившимся в его семантическом объеме переносным метафорическим значением в новых контекстах, в сочетании с новыми словами содействует расширению сферы лексической сочетаемости данного слова, что является базой для развития у слова новых переносных метафорических значений.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
