В конце 1864 года Сэмюэл Клеменс начал сотрудничать с еженедельным литературным журналом Сан-Франциско «Калифорниэн». В отличие от газеты, журнал предоставлял больше свободы авторам. Именно здесь был опубликован рассказ «Трогательный случай из детства Джорджа Вашингтона» (1864) и бурлеск «Убийство Юлия Цезаря» (1864), который сам писатель назвал «отчётом», что не соответствовало действительности, так как произведение никак не отвечало требованию достоверности и недвусмысленности фактов, хотя публицистическая заострённость, пусть и выраженная в игровой форме, здесь так или иначе присутствовала. «Убийство Юлия Цезаря» представляет собой иронический бурлеск, посвящённый участникам президентской гонки, несмотря на то, что Марк Твен специально постоянно подчёркивал его «достоверность» и называл единственно правдивым и надежным «отчётом» о громком событии римской истории (хотя обратим внимание на приписку в заголовке — «localized» [то есть в местном стиле], сразу же подчёркивающую пародийное звучание). К. Расмуссен замечал, что «его основой [«Убийство Юлия Цезаря» исследователь называет скетчем. — прим. автора работы] является перевод предполагаемой статьи в «Римских ежедневных вечерних фасциях», во многом перекликающейся с действующими лицами, сценами и даже диалогами третьего акта «Юлия Цезаря» Уильяма Шекспира и приправленной современным политическим жаргоном».
Интересно, что незадолго до написания этого пародийного отчёта Сэмюэл Клеменс освещал президентские выборы для «Сан-Франциско дейли морнин колл».
Особенное место в «Калифорниэн» занимала персональная колонка Марка Твена, которой он, верный собственной традиции, дал отсылающее к журналистике название — «Ответы корреспондентам». Хотя, если присмотреться, этот подзаголовок не вполне традиционен, ведь в таком случае «корреспонденты» (допустимые переводы также «журналисты», «обозреватели» (англ. «answers to correspondents») — это сами читатели, что необычно и несколько сбивает с толку. Впрочем, всё встаёт на свои места, когда мы понимаем, что перед нами не настоящий жанр, а пародия. Привлекая внимание подзаголовком, Сэмюэл Клеменс использует один из своих излюбленных приёмов: облекает вымысел в журналистскую форму. С первого взгляда кажется, что это обычная колонка с репликами на просьбы или замечания читателей. Однако в нашем случае ракурс анализа неизбежно меняется, потому что все вопросы и, разумеется, ответы были... выдуманы Самюэлом Клеменсом.
«Ответы корреспондентам» близки журналистским мистификациям только в том смысле, что и в том, и в другом случае Марк Твен использовал устойчивые журналистские формы для того, чтобы преподнести заведомо вымышленное содержание. Однако их принципиальное отличие состоит в том, что если «Окаменелый человек» или, скажем, «Чудовищный случай» пытались замаскировать выдумку беспристрастным «объективным» тоном, то юмористическая колонка в «Калифорниэн» свои истинные цели скрывать не пыталась, «разоблачая» себя нелепыми, издевательскими или совершенно абсурдными вопросами читателей.
«Вопросы жителей Сан-Франциско», на которые отвечал Сэмюэл Клеменс, не поднимали злободневных тем, не касались актуальных тенденций и не отсылали к реальным фактам, в них даже отсутствовал один из важнейших элементов журналистских мистификаций Марка Твена — сенсационность. В свою очередь, ответы не проливали свет на запутанные ситуации и не сообщали о происшествиях — они лишь удивляли остроумием и парадоксальностью мысли. Поэтому основная и практически единственная их функция — развлечение. Причём, автор развлекал как читателей, так и самого себя.
В каждой колонке «Ответов корреспондентам», выходившей раз в неделю с 3 июня по 8 июля 1865 г., было в среднем пять-шесть вопросов, а имена некоторых «корреспондентов» повторялись из выпуска в выпуск: например, Arithmeticus (якобы прилежный студент-математик), Etiquetticus (знаток этикета), Магу. Как правило, каждый отдельный блог строился по схожей схеме: нелепый, если не сказать глуповатый вопрос — и парадоксальный ответ. Например, «Отвергнутый влюблённый. Я любил и всё еще люблю прекрасную Эдвиту Говард, и я хотел жениться на ней. Однако за период моего временного отсутствия в Бенишии на прошлой неделе она, увы, вышла замуж за Джонса. Значит ли это, что я лишился счастья на всю жизнь? И не будет никакой компенсации?» — «Конечно, есть. Все законы, писаные и неписаные, на вашей стороне. Намерение, а не действие составляет преступление — другими словами, определяет поступок <...> Ergo, если бы вы женились на Эдвите непредумышленно и без реального намерения сделать это, вы в действительности стали бы её мужем, потому что договор о браке не может быть заключён без намерения. И, следовательно, в соответствии со строгим духом закона, так как вы действительно намеревались жениться на Эдвите, но не сделали этого, вы все равно в браке с ней — потому что, как я сказал раньше, намерение составляет преступление»1.
Иногда Марк Твен не приводит само «письмо», а сразу же начинает с ответа. Например, «Нет, вы не правы; это подходит для броска томагавком или обломком кирпича, но не так хорошо для букета — вы кого-нибудь пораните, если будете продолжать это»2, — совет Артуру Огастесу.
Некоторые вопросы и ответы напоминают слухи, столь популярные в журналистике во все времена. «Нет, ни мистер Дэн Сетчелл, ни мистер Готтшалк не женаты. Возможно, Вам будет интересно узнать, что они оба тем не менее невероятно этого хотят»3. Подобные отрывки недвусмысленно раскрывают фиктивный характер переписки.
В «Ответах корреспондентам» хорошо заметен приём, который писатель будет часто использовать в литературном творчестве. Речь идёт о ярне — форме сцепления небольших историй, связанных стержневой темой. Перечисляя возможные варианты развития событий, начиная рассуждать о проблеме, казалось бы, с серьёзной и беспристрастной интонацией, Марк Твен в конце концов доводит свою мысль до абсурда, за счёт чего создаётся комический эффект. Например, любителю серенады он вначале советует: «В первую очередь всегда настраивайте ваш инструмент за триста ярдов до пункта назначения — это позволит застать вашу возлюбленную врасплох и сделать приятный сюрприз с первых же нот»4. А заканчивает рассуждение так: «В-десятых, вообще не пойте серенады — это плохое, безрадостное и крамольное занятие и бедствие для всех уставших душ, жаждущих поспать и отдохнуть»5. Сначала убедительно доказывая отвергнутому возлюбленному, что он находится в выигрышном положении, Марк Твен «устаёт» от юридического каламбура и не выдерживает: «Думаю, я мог бы подхватить этот аргумент, на котором остановился, и, точно следуя ему некоторое время, возможно, я мог бы к Вашему удовлетворению доказать то, что Вы либо никогда вообще не существовали, либо то, что Вы мертвы сейчас, и следовательно, Вам не нужна вероломная Эдвита — думаю, я мог бы сделать это, если вы найдете в этом какое-то утешение»6.
Всем языковым строем он показывает, что является абсолютным «монополистом» колонки. Так, Марк Твен иногда и вовсе отказывается отвечать на вопросы (для жанра «вопроса-ответа» в настоящей журналистике явление фантастическое): «Если пушечное ядро пролетает четыре мили за 3⅓ секунды, а следующие четыре — за 3⅜ секунды, а следующие четыре за 3⅝ секунды, и его темпы продолжают убывать в тех же пропорциях, сколько времени ему потребуется, чтобы пролететь пятнадцать сотен миллионов?» — спрашивает «Арифметикус». Ответ колумниста предельно прост и недвусмысленен: «Я не знаю»7.
Или Марк Твен отказывается вступать в дискуссию и комментировать то или иное событие, ссылаясь на неважное самочувствие или просто настроение: «Я увлеченный студент математики, и мне так неприятно осознавать, что эти непостижимые арифметические технические формальности служат помехой моему продвижению. Скажите мне теперь, какая разница между геометрией и конхиологией? — Опять вы здесь со своими дьявольскими математическими головоломками, в то время как у меня от простуды так жутко болит голова»8; «Я полагаю, Вы видели большую картину маслом (название «Святой Патрик проповедует в Таре, 432 н. э.») Д. Харрингтона из Сан-Франциско в окне магазина живописи, примыкающего к театру Эврика на углу улицы Монтгомери. Что Вы о ней думаете? — Да, я видел её. Я думаю, это воплощённый ночной кошмар. У меня нет времени подробно объяснять свое мнение»9.
Марк Твен остаётся верен своим принципам бескомпромиссности, принципиальности и абсолютной уверенности в себе. Иногда он включает в «Ответы» критику на свои же заметки, которые присылали редакторы других изданий (были ли эти письма также выдуманы Марком Твеном? Точных свидетельств, как и опровержения этого не существует). Например, «Голден Эра» обвинила журналиста в намеренном искажении строчки Бёрнса: «Это жгучий стыд неправильно цитировать Бернса. Этот негодяй, который умышленно использовал курсив вместо оригинала, мы искренне надеемся, умрёт в муках. А перед смертью хорошо бы засунуть все восклицательные знаки ему в глаза!». Марк Твен никогда не признаётся в «ошибке», находя достойный ответ: «Вы витаете в облаках или это я? Я прочитал этот абзац четырнадцать или пятнадцать раз, очень медленно и внимательно, но не могу найти в нем малейшего смысла. Лежит ли ключ к нему в мутно преподнесенном каламбуре «настоящий бы» (настоящий бык?) — или в этих «восклицательных знаках» — или суть в плохой грамматике последнего предложения — или давайте, объясните сейчас вашу оригинальную небольшую загадку и прекратите изводить и дразнить людей таким непостижимым образом»10.
Иногда нелепые вопросы и зачастую резкие ответы на них являлись своеобразной критикой определённой категории американской прессы. Впрочем, не ограничиваясь намёками, в одном месте Марк Твен высказывается вполне определённо: «Это только о значении тех важных вопросов, которые обычно задают редакторам и на которые отвечают в «Корреспондентской Колонке»; иногда человек спрашивает, как произносить сложное слово — когда с таким же успехом он мог посмотреть в словаре; или он спрашивает, кто открыл Америку, когда можно было бы проконсультироваться у историков; или он спрашивает, кто был женой Каина, когда секундное размышление убедило бы его, что этого никто не знает и это никого не волнует — по крайней мере, кроме его самого»11.
Отметим также одну из особенностей «переписки»: иногда Марк Твен пропускает непосредственное обращение читателя, переходя сразу же к своим рассуждениям (содержание вопроса становится понятным из последующего ответа). Например, «МЕЛТОН МАУБРЭЙ, Датч Флат [Марк Твен использует вместо имени также обобщённые образы — «Любитель серенады», «Амбициозный ученик», «Отвергнутый влюблённый» и т. д. Обобщённые клише вместо имён намекают на безликость их «обладателей» и подчёркивают абсурдность вопросов. — прим. автора работы]. Далее следует ответ: «Этот корреспондент присылает большое количество виршей и утверждает, что их высоко оценили в Датч Флат. Я привожу отрывок одного из стихотворений:
Ассирияне шли, как на стадо волки,
В багреце их и в злате сияли полки,
И без счета их копья сверкали окрест,
Как в волнах галилейских мерцание звезд.
Это может быть очень хорошей поэзией в Дач Флат, но не пройдёт в столице. Слишком однообразно и заунывно; это звучит, как бульканье пахты в бутылке. Народу следует преподносить что-то воодушевляющее, вроде «Джонни возвращается домой». Тем не менее продолжайте тренироваться, и Вы можете в конце концов добиться успеха. У вас есть талант, но слишком много рыданий»12.
Если в первом параграфе этой главы мы рассматривали журналистские мистификации, главным принципом которых являлось замещение реальных фактов вымыслом, то в приведённом примере перед нами своеобразная литературная мистификация, о которой писал еще в 1930 г. Е. Ланн. Её главная цель — одурачить публику, приписав создание художественного произведения другому автору, существовавшему на самом деле или же вымышленному. Но тут нужно сразу же оговориться, что если, например, Джеймс Макферсон сознательно вводил читателей в заблуждение, опубликовав свои поэмы «Фингал» (1762) и «Темора» (1763) под именем Оссиана, легендарного кельтского барда III века, то Марк Твен представил читателям уже хорошо известное четверостишие Джорджа Байрона13. В этом уникальность его «литературной мистификации». В 1930 г. Е. Ланн писал: «В кругах специалистов «Guzla» [«Гюзла». — прим. автора работы] оценена была высоко — у многих даже не возникало мысли о возможной подделке»14. В отличие от эпоса «Оссиана» или песен Иакинфа (Гиацинта) Маглановича (придуманный Проспером Мериме автор для его сборника «Гюзла), здесь не может быть загадки для исследователя. По сути, мы имеем дело с пародией в пародии: одна из них — на газетную колонку с ответами журналистов, вторая — на этот специфический «жанр» литературной мистификации, и принципиально то, что всё преподносится через маску Марка Твена. В данном случае перед нами одна из её разновидностей, которая позднее будет появляться и в литературном творчестве — ловкого, абсолютно уверенного в себе журналиста, который может прикидываться невеждой и профаном, хотя, на самом деле, прекрасно знает своё дело и чётко следует к намеченной цели («Как я редактировал сельскохозяйственную газету», 1870). Объясняя «поэту Маубрэю», какое творчество сейчас востребовано, Марк Твен намекает на непритязательные вкусы читателей, под которые подстраиваются издатели и пресса. В призыве избегать заунывности и плача, стремиться к большему воодушевлению, прочитывается ирония. Такое «воодушевление», вполне вероятно, сопровождало стихи не самого лучшего качества, где рифма и «стройный ритм» заменяли глубину и смысл.
Для того чтобы подогреть интерес к сообщениям и своеобразно «прорекламировать» свой материал, Сэмюэл Клеменс возвращается к той же теме через два номера (вспомним, что похожим образом он поступал и в журналистских мистификациях). В «Ответах корреспондентам» от 24 июня 1865 г., в самом конце, размещается заметка: «Обескураживающий. Судьба изысканного юмора Марка Твена — выдать «Сеннахериб» Байрона за сообщение от поэта из Датч Флат преподаст нам урок. В следующий раз, когда Марк будет откалывать нечто подобное в таком же приятном стиле, он, возможно, добавит «ключ» к своей шутке. — Драматик Кроникл.
Ах! Но вы забываете «Голд Хилл Ньюс» и «Флаг». Вы думаете, они поймут этот «ключ»?»15
Надо отметить, что практически каждая колонка ответов Марка Твена на вопросы «обозревателей» включала отсылки к другим изданиям. И, как правило, с целью «поддеть» конкурентов. Д. Рафферти утверждал: «Марк Твен использовал эту корреспондентскую колонку как площадку для сознательной критики литературного журнала. Несмотря на то, что четвёртая колонка включала осторожную политическую критику [речь идёт о колонке от 24 июня 1865 г., а точнее, о первой её части «Истинный сын Отечества» / «True son of the Union». — прим. автора работы], большая часть материала касалась положения дел в современной журналистике. Он пародировал литературных критиков, рубрики об этикете и театральную критику Сан-Франциско»16.
Но критика Марка Твена носила не саркастический, а иронический характер. Здесь нет той язвительности, остроты и горечи, что будут заметны в позднем творчестве: «Думаю ли я, что автор из «Голден Эра» процитировал Бернса правильно, когда он приписал ему этот слог? Нет, не думаю. Я считаю, что правильный вариант: O, wad some power the giftie gie us. Но как вы узнали, что это Бернс? Почему Вы не дождались мнения «Голд Хилл Ньюс»? Почему Вы хотите обскакать выдающийся ум, который вдохновенно открыл нам, что «Поражение Синнахериба» не было написано в Датч Флат?»17.
Ни один выпуск «Ответов корреспондентов» из существующих пяти не обошёлся без стихотворных отрывков. Возможно, таким образом Сэмюэл Клеменс попытался отразить своё непростое отношение к лирике. В колонке от 17 июля 1865 года появилось стихотворение под звучным названием «Он сделал всё возможное». Здесь уже можно говорить о настоящей литературной мистификации, а не пародии на неё, так как это небольшое комическое произведение было представлено читателям впервые, а его авторство приписывалось неизвестному священнику. Марк Твен использовал распространённый в литературе приём: отстраняясь от сообщения, он вводит дополнительную фигуру «корреспондента» (в литературе это рассказчик), который и присылает в редакцию «находку» неизвестного поэта, снабжая её комментариями к биографии автора. Представленный фрагмент — типичный образец легкой и «воодушевляющей» поэзии. Вот примерно в таком стиле Марк Твен советовал творить Мелтону Маубрэю, чтобы добиться расположения публики. Особый интерес для нас представляет имя «корреспондента» этого очередного фиктивного сообщения. Его зовут Саймон Уилер (Simon Wheeler)! Напомним, что этот «добродушный старый болтун»18 появился впоследствии в рассказе Марка Твена «Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса» (впервые напечатан именно в журнале «Калифорниэн», 16 декабря 1865).
Как это было не раз в журналистике для «Территориэл Энтерпрайз», Сэмюэл Клеменс риторически не просто не признаётся в вымысле, а наоборот, всевозможными фразами подчёркивает «достоверность» своих выдуманных газетных материалов19: «Я всегда считал, что большинство писем в редакцию были написаны самими редакторами. Но я теперь понял, что ошибался» или «Если Вы обратите на меня внимание, то заметите, что я никогда не привожу каламбур намеренно — я никогда не делаю такого рода вещи по расчёту»20.
Это игра с читателями, которая напоминает формулу «facts concerning...» или просто «the facts». Этими словами Марк Твен предварял название некоторых своих рассказов, хотя их содержание было, разумеется, вымышленным («Факты о великом говяжьем контракте» [1870], «Факты о деле Георга Фишера» [1871], «Факты, проливающие свет на недавний разгул преступности в штате Коннектикут» [1876]). Интересно, что спустя некоторое время после последней колонки «Ответы корреспондентам» выходит сообщение Марка Твена под красноречивым названием «Факты». В подзаголовке уже знакомое слово «concerning» и раскрытие темы: «Факты о недавней тяжбе между мистером Марком Твеном и мистером Джоном Вильямом Скаем из Вирджиния-сити, в которых произведена попытка доказать, что первый не повинен в случившемся». Сначала Марк Твен в очередной раз прикидывается простаком, сообщая, что из жалости согласился в последний момент напечатать сообщение чем-то страшно огорчённого посетителя редакции. Как становится понятно дальше, заметка Джона Ская не более чем удачно подобранные фразы: в одном предложении (из 228 слов!) намеренно перемешано множество сюжетов, ни один из которых не завершён до конца. Критика сумасброда и его «неотложной просьбы» от «прозревшего» впоследствии журналиста принимает неожиданный оборот: «Но теперь, после всей этой суматохи, которая была поднята шеф-поваром по поводу этой заметки, я не думаю, что она сколько-нибудь путанее, чем общий поток местных новостей»21. Сэмюэл Клеменс следует уже не раз испытанной модели: самодостаточная юмореска плавно переходит в завуалированную сатиру. Марк Твен ополчается на типичного корреспондента от «Сан-Франциско Баллетин», который, не щадя читателя, лениво описывает свои развлечения, а затем использует приём защиты в форме обвинения: ««Калифорниэн» ненавидит оригинальность — так обстоит дело вкратце [намёк на стихотворные опусы, которые журнал отказывался печатать. — прим. автора работы]. Они знают всё. Они единственная власть — и если они не любят что-то, ну конечно, этого не будет. Конечно, нет. И уж, без сомнений, лишь «Калифорниэн» обнаружила бы какой-нибудь недостаток в заметке Джонни Ская. Прочие ежедневные газеты в городе и не подумали бы»22.
Итак, небольшой цикл произведений под названием «Ответы корреспондентам» представлял собой пародию на переписку с обычными людьми из Сан-Франциско. Все имена читателей и их вопросы были придуманы самим Марком Твеном, который, по сути, использовал их лишь в качестве «трамплина» для своих оригинальных эссе на разнообразные темы — некоторые он практически не поднимал в творчестве ранее (например, сложности в чувствах, перипетии во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, «тонкости этикета»). Впрочем, за внешней серьёзностью, сдержанностью стиля и обстоятельностью ответа скрывалось комическое содержание — практически каждая тема обыгрывалась в юмористическом ключе.
«Ответы корреспондентам» также включали небольшие литературные мистификации, хотя встречались они эпизодически, поэтому весь цикл произведений к этому явлению относить нельзя. Так же, как и путать их с журналистскими мистификациями, которые пытаются обмануть или испытать читателя, выдавая за правду фиктивную информацию. В «Ответах» шутки Марка Твена были очевидны. Кроме того, они не затрагивали общественных тем, поэтому выдуманные факты просто не могли вызвать громкий резонанс, как это было с «Кровавой резнёй вблизи Карсон-Сити» или «Окаменелым человеком».
И что особенно важно, Сэмюэл Клеменс надёжно скрывал свои истинные мысли и откровенные суждения: преодолеть банальную прямолинейность ему помогли различные обличия Марка Твена — циника или живущего по всем правилам гражданина, наивного мечтателя или ловкого журналиста-пройдохи, прикидывающегося простаком. Их всех объединяло отличное чувство юмора и приподнятый дух. Это неслучайно, ведь оптимистичное настроение в творчестве Марка Твена середины 60-х гг. превалировало.
Примечания
1. «Discarded lover. — I loved and still love, the beautiful Edwitha Howard, and intended to marry her. Yet during my temporary absence at Benicia, last week, alas! she married Jones. Is my happiness to be thus blasted for life? Have I no redress? — Of course you have. All the law, written and unwritten, is on your side. The intention and not the act constitutes crime-in other words, constitutes the deed <...> Ergo, if you had married Edwitha accidentally, and without really intending to do it, you would not actually be married to her at all, because the act of marriage could not be complete without the intention. And, ergo, in the strict spirit of the law, since you deliberately intended to marry Edwitha, and didn't do it, you are married to her all the same — because, as I said before, the intention constitutes the crime». Twain M. Answers to correspondents / The Californian (June 3, 1865). URL: http://www.twainquotes.com/Calif/18650603.html (дата обращения: 07.04.2016).
2. «No, you are wrong; that is the proper way to throw a brickbat or a tomahawk, but it doesn't answer so well for a boquet — you will hurt somebody if you keep it up». Ibid.
3. «No, neither Mr. Dan Setchell nor Mr. Gottschalk are married. Perhaps it will interest you to know that they are both uncommonly anxious to marry, however». Ibid.
4. «In the first place, always tune your instruments before you get within three hundred yards of your destination — this will enable you to take your adored unawares, and create a pleasant surprise by launching out at once upon your music». Twain M. Answers to correspondents / The Californian (June 10, 1865). URL: http://www.twainquotes.com/Calif/18650610.html (дата обращения: 07.04.2016).
5. «Tenthly, don't go serenading at all — it is a wicked, unhappy and seditious practice, and a calamity to all souls that are weary and desire to slumber and be at rest». Ibid.
6. «I think I could take up the argument where I left off, and by following it closely awhile, perhaps I could prove to your satisfaction, either that you never existed at all, or that you are dead, now, and consequently don't need the faithless Edwitha — I think I could do that, if it would afford you any comfort». Twain M. Answers to correspondents / The Californian (June 3, 1865). URL: http://www.twainquotes.com/Calif/18650603.html (дата обращения: 07.04.2016).
7. «If it would take a cannon-ball 3⅓ seconds to travel four miles, and 3⅜ seconds to travel the next four, and 3⅝ seconds to travel the next four, and if its rate of progress continued to diminish in the same ratio, how long would it take it to go fifteen hundred millions of miles? — I don't know». Twain M. Answers to correspondents / The Californian (June 10, 1865). URL: http://www.twainquotes.com/Calif/18650610.html (дата обращения: 07.04.2016).
8. «I am an enthusiastic student of mathematics, and it is so vexatious to me to find my progress constantly impeded by these mysterious arithmetical technicalities. Now do tell me what the difference is between Geometry and Conchology? — Here you come again, with your diabolical arithmetical conundrums, when I am suffering death with a cold in the head». Twain M. Answers to correspondents / The California (June 24, 1865). URL: http://www.twainquotes.com/Calif/18650624.html (дата обращения: 07.04.2016).
9. «I suppose you have seen the large oil painting (entitled St. Patrick preaching at Tara, A. D. 432.) by J. Harrington, of San Francisco, in the window of the picture store adjoining the Eureka Theatre, on Montgomery street. What do you think of it? — Yes. I have seen it. I think it is a petrified nightmare. I have not time to elaborate my opinion». Ibid.
10. «Twas a burning shame to misquote Burns. The wretch who deliberately substituted italic for the original would, we verily believe, enjoy martyrdom. Previous thereto his eyes should be stuck full of exclamation points! — Golden Era. — Are you wool-gathering, or is it I? I have read that paragraph fourteen or fifteen times, very slowly and carefully, but I can't see that it means anything. Does the point lie in a darkly suggested pun upon «original would» (original wood?) — or in the «exclamation points?» — or in the bad grammar of the last sentence? — or in — Come, now — explain your ingenious little riddle, and don't go on badgering and bullyragging people in this mysterious way». Twain M. Answerstocorrespondents / The Californian (July 1, 1865). URL: http://www.twainquotes.com/Calif/18650701.html (дата обращения: 07.04.2016).
11. «This is just about the weight of the important questions usually asked of editors and answered in the «Correspondents' Column;» sometimes a man asks how to spell a difficult word — when he might as well have looked in the dictionary; or he asks who discovered America — when he might have consulted history; or he asks who in the mischief Cain's wife was — when a moment's reflection would have satisfied him that nobody knows and nobody cares — at least, except himself». Twain M. Answers to correspondents / The Californian (June 3, 1865). URL: http://www.twainquotes.com/Calif/18650603.html (дата обращения: 07.04.2016).
12. «This correspondent sends a lot of doggerel, and says it has been regarded as very good in Dutch Flat. I give a specimen verse: «The Assyrian came down, like a wolf on the fold. And his cohorts were gleaming in purple and gold; And the sheen of his spears shone like stars on the sea. When the blue wave rolls nightly on deep Galilee. «There, that will do. That may be very good Dutch Flat poetry, but it won't do in the metropolis. It is too smooth and blubbery; it reads like buttermilk gurgling from a jug. What the people ought to have, is something spirited — something like «Johnny comes marching home». However, keep on practicing, and you may succeed yet. There is genius in you, but too much blubber». Twain M. Answers to correspondents / The Californian (June 10, 1865). URL: http://www.twainquotes.com/Calif/18650610.html (дата обращения: 07.04.2016).
13. Речь идет о стихотворении «Поражение Синнахериба» («The destruction of Sennacherib»).
14. Ланн Е. Литературная мистификация. М.: Гос. Изд., 1930: [сайт]. URL: http://www.imwerden.info/belousenko/books/litera/lann_mistification.htm (дата обращения: 07.04.2016).
15. The fate of Mark Twain's exquisite bit of humor, in which he treats Byron's «Sennacherib» as a communication from a Dutch Flat poet, will teach a lesson to our wits. The next time that Mark gets off a good thing in the same fine vein, he will probably append «a key» to the joke. — Dramatic Chronicle. — Ah! but you forget the Gold Hill News and the Hag. Would they understand the «key» do you think?» Twain M. Answers to correspondents / The Californian (June 24, 1865). URL: http://www.twainquotes.com/Calif/18650624.html (дата обращения: 07.04.2016).
16. Rafferty J.L. Answers to correspondents // The Routledge Encyclopedia of Mark Twain / Ed. By J.R. LeMaster, J.D. Wilson. New York: Roudedge, 2011. P. 34.
17. «Do I think the writer in the Golden Era quoted Burns correcdy when he attributed this language to him? «O, wad the power the gift tae gie us.» No. I don't. I think the proper reading is — «O, wad some power the giftie gie us.» But how do you know it is Burns? Why don't you wait till you hear from the Gold Hill News? Why do you want to rush in ahead of the splendid intellect that discovered as by inspiration that the «Destruction of the Sennacherib» was not written in Dutch Flat?» Twain M. Answers to correspondents / The Californian (June 24, 1865). URL: http://www.twainquotes.com/Calif/18650624.html (дата обращения: 07.04.2016).
18. Твен М. Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса / Собр. соч. Марка Твена: в 12 т. М.: Госуд. изд. худ. лит., 1959—1961. — Т. 10. — С. 30 (перевод Н. Дарузес).
19. Хотя, как мы уже отметили вначале. «Ответы корреспондентам» не стоит относить к журналистским мистификациям: из-за преобладающего юмористического настроя, абсурдности некоторых вопросов и поведения Марка Твена (отказ отвечать на вопросы, жалоба на головную боль и плохое настроение в колонке и т. д.) читатель сразу понимает, что имеет дело с пародией — вымысел очевиден.
20. If you will notice me you will observe that I never make a pun intentionally — I never do anything like that in cold blood». Twain M. Answers to correspondents / The Californian (July 8, 1865). URL: http://www.twainquotes.com/Calif/18650708.html (дата обращения: 07.04.2016).
21. But now, after all this fuss that has been made by the chief cook about this item. I do not see that it is any more obscure than the general run of local news» («The facts concerning the recent trouble between Mr. Mark Twain and Mr. John William Skae. of Virginia city — whererein it is attempted to be proved that the former was not to blame in the matter) Twain M. The facts / The Californian (August 26, 1865). URL:http://www.twainquotes.com/Calif/18650826.html (дата обращения: 07.04.2016).
22. «THE CALIFORNIAN hates originality — that is the whole thing in a nutshell. They know it all. They are the only authority — and if they don't like a thing, why of course it won't do. Certainly not. Now who but THE CALIFORNIAN would ever have found fault with Johnny Skae's item. No daily paper in town would, anyhow». Ibid.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
