В то время как «взбесившиеся свиньи», как называл Уолт Уитмен промышленных магнатов, цинично хвастались своим богатством, швыряясь деньгами, подкупали законодательные собрания, судей и губернаторов, сотни тысяч американцев жили в ужасающей нужде. Но миллионеры и их подпевалы говорили, что бедность «благословенна», или объясняли ее как «явное последствие лени и дурных привычек». Богатство, по их словам, подтверждало личные достоинства человека; наоборот, бедность указывала на его беспутство, пристрастие к алкоголю и другие пороки. Джон Хей1 сформулировал это так: «Если у вас есть собственность, это служит подтверждением того, что вы или ваш отец проявили должное усердие и заботу о будущем; если же у вас ничего нет, это доказывает, что вы ленивы и порочны или же непредусмотрительны. Наш мир — мир нравственный, и он не был бы таковым, если бы добродетель и порок вознаграждались в равной степени».
Еще в начале литературной деятельности Твен отказывался поддерживать эту доктрину незыблемости существующего порядка. В 1867 году, оказавшись в Нью-Йорке, он несколько раз побывал в страшных трущобах, где видел «ужасающую, недопустимую нужду, страдания и горе» мужчин, женщин и детей. В корреспонденциях в газету «Альта Калифорния» он правдиво описывает эти места — «рассадники холеры», где «в каморках, темных углах и подвалах доходных домов» обитает половина всего миллионного населения города. Бичуя владельцев страшных трущоб, не желающих тратить ни цента на их благоустройство и обрекающих бедняков на гибель, Твен иронически замечает, что состоятельные граждане не умирают от холеры — это удел «бедняков, которых преступно, позорно, безжалостно довели до крайней степени истощения и нищеты в трущобах больших городов». Твен высмеивает утверждения богачей и их подпевал, что честная бедность «благословенна». Никогда еще, говорит он, не доводилось ему встретить ни одного богача, нажившего капитал мошенническим путем, который, проповедуя эту версию, пожелал бы поменяться своим положением с честным бедняком. О себе Твен саркастически замечает: «Честная бедность, говорят, украшает человека. Пускай ею гордится хоть сам король, я же готов в любой миг с ней расстаться. Я уже достаточно насладился этим украшением! Хочется разнообразия. Я желаю стать богатым, дабы учить людей уму-разуму и восхвалять честную бедность, как делают эти славные, добрые, заплывшие жиром люди, пекущиеся о благе своих ближних».
Направляя свои стрелы в благочестивых лицемеров, которые проливают слезу над несчастьями бедняков и в то же время заставляют их трудиться и жить в нищете, Твен предлагает им план, сулящий избавление от такого рода забот. Следуя «Скромному предложению»2 Свифта, он восклицает: «Изрубите беднягу рабочего на куски, сделайте из него колбасу!» «По-моему, — продолжает он, — бедняк в современных условиях — это пропадающее зря сырье, не больше. А изрубленный и законсервированный по всем правилам, он пойдет на питание жителям каннибальских островов и будет способствовать оживлению нашей экспортной торговли с дальними странами. Лучшего решения не придумаешь! Богачи и совесть успокоят и поднаживутся заодно!»
Кажется, бедняк достаточно наказан, ибо «в больших городах его уделом стали голод, гонения, смерть, — говорит Твен, — но его еще и унижают, постоянно твердя, что он сам виноват в своих бедах. И без того все у него отнято — и силы, и покой, и житейские удобства, так его еще стараются лишить человеческого достоинства!»
Твен просто кипел от негодования, когда при нем твердили, что бедные-де терпят нужду исключительно из-за того, что пропивают свой заработок в кабаках. Он видел, как люди спиваются, но объяснял это тем, что пьянство порождается бедностью, страданиями, грязью. Поневоле запьешь, говорил он, когда работаешь от зари до зари в отвратительных условиях, с опасностью для жизни и получаешь за свой труд так мало, что не можешь даже прокормить семью! Твен приходил в бешенство, слыша ханжескую болтовню разных агитаторов из общества трезвости, которые объясняли бедность пьянством, вместо того чтобы объяснить пьянство бедностью. В 1875 году Твен писал сестре: «Меня никакая сила не заставит прочитать протокол общества трезвости или принять участие в распространении таких клеветнических измышлений».
Твен не верил, что промышленность развалится, если сократить рабочий день, увеличить труженикам их мизерный заработок и изменить тяжелые условия их быта. Его не убеждали доводы фабрикантов, доказывавших, что они разорятся, если начнут платить рабочим столько, сколько тем хватило бы на жизнь, и переведут их на восьмичасовой рабочий день. В записную книжку Твеном занесено такое размышление: «Капиталисты-предприниматели против введения официальных законов о восьмичасовом рабочем дне... Они желают, чтобы этот вопрос был предоставлен на их усмотрение». Далее он писал: «Английские законы запрещают самоубийство, а наш закон о восьмичасовом рабочем дне, против которого так восстают предприниматели, сулит запрещение самоубийства только наполовину, ибо другая половина рабочего уже умерщвлена непосильным трудом. Никаких законов, могущих усилить позицию ненавистных смутьянов! Пусть семьи остаются без кормильцев! А почему бы церкви (она ведь тоже относится к привилегированным!) не отказаться от «церковной десятины» и прочих видов разбоя и предоставить все «на усмотрение верующих».
Примечания
1. Хей Джон (1838—1905) — американский писатель, историк и дипломат, с 1898 по 1905 гг. государственный секретарь США. Вдохновитель империалистической политики США.
2. «Скромное предложение о детях бедняков, которые являются бременем для своих родителей, направленное на то, чтобы с их помощью облагодетельствовать общество» (1729) — знаменитый памфлет великого английского сатирика Джонатана Свифта (1667—1745), в котором он издевательски предлагает откармливать на убой детей ирландских бедняков и продавать их английским помещикам, готовым сожрать всю Ирландию.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
